– Я знаю, – прошептал ее бывший муж, накрывая своей рукой ее сцепленные на коленях руки, – я знаю, милая…
Ариэль робко улыбнулась и сжала в ответ его большую теплую руку. Внезапно сделалось не важно, относились ли его слова к прежнему горю или нынешней радости. Важно лишь то, что он здесь. Что он заботится. Что они сидят рядом, держась за руки, а их дочь выходит замуж. Разве бывает лучше?
На свадебном приеме присутствовало около трех сотен гостей. Все разместились под белым шелковым навесом, установленным на подстриженной лужайке перед домом. Приглашенные пили шампанское и произносили тосты в честь новобрачных. Звучала музыка, кружились пары, молодежь вовсю резвилась и хохотала – в общем, повсюду царила самая настоящая атмосфера праздника.
– Какая чудесная свадьба, – услышал Зик у себя за спиной тихий голос. – И грандиозный прием. Ариэль всегда была превосходной хозяйкой.
– Да, – он с улыбкой повернулся к своей бывшей второй жене и поцеловал ее в щеку. Холли Ниле была высокой и худой, как тростинка. Она обладала острым умом и оставалась адвокатом Зика и через пятнадцать лет после развода. – Привет, Холли! Куда ты потерялась?
– Я только подъехала. Пришлось завернуть из церкви в офис.
– В субботу?
– Колеса юстиции продолжают вращаться, – пожала плечами Холли.
– У тебя просто мания на работу, – Зик снова улыбнулся.
– Кстати, о мании… – Холли обеими руками поправила его галстук. – Я заметила твои знойные взгляды в сторону матери очаровательной невесты. Новый виток невознагражденной страсти? – В ее голосе слышались ревнивые нотки. Увлечение Зика своей первой женой стало одной из главных причин расставания со второй. Их брак длился два года, пока Холли не поняла наконец, с кем ее все время сравнивают, а также то, что она в этом сравнении проигрывает. Развод прошел безболезненно, Зик и Холли остались друзьями, однако она, когда представлялся случай, не могла устоять, чтобы не уколоть его за то, что он не признал ее совершенством.
– Мы с Ариэль в процессе… э-э… переоценки наших отношений.
– Переоценки? – Холли испытующе посмотрела на Зика. – Сейчас это так называется?
– В общем, мы… – Тут он увидел свою первую жену и смолк.
Холли вздохнула. Посмотрит ли кто-нибудь на нее хоть раз в жизни такими глазами, какими Зик смотрел на Ариэль?
– Не подписывай никаких соглашений о добрачном освидетельствовании, не дав прочитать мне, – ехидно проговорила она.
– Добрачном осви… – начал было Зик, но она приложила палец к его губам. – Очень надеюсь, что на этот раз у тебя получится. Ты всегда любил только ее.
Зик засмеялся и, схватив ее руку, поцеловал каждый пальчик.
– Да, признаюсь. Но почему ты узнала обо всем раньше меня?
– Потому! – резко бросила Холли и продолжила уже по-деловому спокойно:
– Мне нужно подойти к Кэмерон и попрощаться. – Она отвернулась от Зика.
– Как, ты не останешься? – воскликнул он. – Кэми, наверное, с минуты на минуту будет уже бросать букет…
– Ради этого я бы осталась, но у меня целая гора бумаг, которые нужно прочитать к понедельнику.
– Что ж, трудись. – Блэкстоун наклонился и отсутствующе поцеловал ее. – Я звякну на следующей неделе по поводу недвижимости в долине.
Последние слова слетели с его губ уже на ходу, поскольку он, прокладывая путь сквозь толпу танцующих, направлялся к первой бывшей жене.
– Ариэль, – шепнул Зик, ловя ее за руку.
Она повернулась – царственно-отдаленная, холодно-вежливая.
– Да?
Зик почувствовал, как внутри у него все заледенело.
– Я знаю, что ты подумала. Но ты совершенно не права.
– А я придерживаюсь иного мнения: мне кажется, только сейчас я поняла, с кем имею дело.
– Ариэль, я… ты… Давай поговорим, когда все разъедутся?
– А не хочешь, когда рак свистнет? – выстрелила Ариэль, на мгновение забыв о всяких там правилах приличия.
Кэмерон остановилась на ступенях широкой лестницы, намереваясь бросить букет. Ариэль стояла сзади нее на площадке, ее голубые глаза светились любовью и гордостью за дочь.
– Приготовились! – задорно выкрикнула Кэмерон, размахнулась и бросила букет.
Его подхватила одна из ее подружек. Тем временем молодая пара прокладывала себе путь сквозь коридор смеющихся и посыпающих их рисом гостей. Попрощавшись со всеми, Кэмерон приблизилась к отцу.
– Я было поверила, что вы с мамой пришли к полному взаимопониманию за прошедшую неделю, – прошептала она, заглядывая ему в глаза. – Но сейчас… Один ее взгляд на тебя чего стоит… – Кэмерон передернула плечами.
Зик крепко обнял дочь.
– Не беспокойся обо мне и маме, – произнес он, целуя ее в щеку и усаживая в лимузин. – Мы придем к взаимопониманию. Я обещаю.
Гости не спешили прощаться. Кто-то допивал шампанское, кто-то увлекся разговорами… Среди гостей постоянно находился Зик. Он следил за порядком и за тем, чтобы не вышло накладок при отъезде приглашенных.
Но вот наконец свадебный прием был завершен. Зик устало вздохнул, ослабил галстук и направился по широким ступеням к входной двери дома. Она была на замке. Зик подергал сильнее – дверь не поддавалась. Ариэль что, закрылась? Не захотела выслушать его объяснения?
Нет, на этот раз ничего у нее не выйдет!
В неистовой ярости Зик бросился к черному ходу. Он был закрыт. Так же, как и дверь кухни и солярия. Не желая отступать, Зик поднялся по каменным ступеням на веранду второго этажа. Здесь он смог заглянуть в стеклянную дверь ее спальни. Белый ковер от стены до стены, широкая кровать под белым атласным покрывалом, колеблющиеся белые шторы. Единственный цветной предмет – светло-розовое платье на белом пуфике в ногах кровати. Зик поднял руку и решительно постучал.
Тишина.
Он постучал снова, затем подергал дверную ручку и крикнул:
– Ариэль, я знаю, ты здесь! Открой эту чертову дверь!
Она возникла внезапно – появилась из другой комнаты, на ходу завязывая пояс атласного белого халата. Волосы завязаны ленточкой, ноги босые видимо, только из душа. Прекрасная, как принцесса, и холодная, как лед. – Пошел прочь! – только и было сказано маячившему за стеклом Зику.
– Открой, Ариэль, пожалуйста, нам надо поговорить!
– Нам нечего сказать друг другу.
– Открой или я вышибу сейчас дверь!
Она потуже затянула пояс и бросила:
– Не посмеешь!
– Ты так думаешь? – Он отступил на шаг, словно бы собираясь выполнить угрозу.
– Я уже включила сигнализацию. Приедет полиция, а за ней газетчики.
– Тогда приготовься увидеть свои фотографии в неглиже на всех первых страницах газет! – Зик разбежался и пнул дверь.
Дерево затрещало. Стекло разлетелось. А сирены так и не последовало.
Они стояли и смотрели друг на друга через разбитую дверь. Зик все еще сохранял воинственный вид. Ариэль, с босыми ногами, без грима, почувствовала себя перед ним маленькой, хрупкой, беззащитной. Прошло десять секунд, двадцать, а они все не отводили горящих огнем глаз. Дыхание их участилось, кровь бурлила. В воздухе повисло жуткое напряжение.
Зик шагнул в спальню, хрустя подошвами по стеклу.
– Ариэль, я хочу, чтобы ты знала: на пути к тебе меня ничто не может остановить. Того мальчишки, каким я был когда-то, давно уже нет. Это двадцать пять лет назад у меня не хватило ума и храбрости бороться за то, что уже принадлежит мне.
– Я не принадлежала тебе, – проговорила она.
– Принадлежала! И я заставлю тебя признать это. – Он впился губами в ее губы.
Поцелуй его был горяч, страстен – подобен лесному пожару, пожирающему все на своем пути. У обоих перехватило дыхание, они дрожали от неутоленной страсти.