Выругавшись, Рафаэль резко развернулся на каблуках и по стоптанным каменным ступенькам бросился вниз, в сад. Дети с виноватым видом выкарабкивались из заросшего лилиями прудика размером с плавательный бассейн.
— Что я вам говорил? — закричал Рафаэль.
— Мне захотелось сесть на большой лист, — подвывала Джилли.
— Рафаэль… — попыталась вмешаться Сара.
— Иди в дом и заткни уши, если ты этого не можешь слышать! — приказал он.
Он здорово их отчитал и объяснил, что им грозило. Он чрезвычайно живо описал им все ужасы смерти в воде. Когда он закончил, дети были такими притихшими, какими она их никогда не видела. Присутствие двух служанок и пожилой женщины в черном наряде, которая прибежала на шум, заставило Сару придержать язык за зубами.
Рафаэль дал кое-какие распоряжения по-испански, и Джилли с Беном, вымокшие до нитки, были уведены черноглазыми служанками, с трудом сдерживавшими улыбку. Пожилая же женщина осталась с ними.
— Это моя экономка, Консуэло, — мягко пробормотал Рафаэль.
— Buenas tardes, senora (Добрый день, сеньора (исп.). Надеюсь, вы хорошо долетели. — Простое лицо Консуэло было все в морщинках от улыбки.
— Muchas gcacias (Большое спасибо (исп.), Консуэло. Я рада, что приехала, — дрожащим голосом соврала Сара.
— Мы будем пить кофе в зале. — Рафаэль отпустил пожилую женщину наклоном головы, затем взглянул на Сару: — Я вижу, что ты на меня сердишься. Но я считаю, что детям просто необходима твердая рука. Они должны знать, что, если я говорю «нет», то, значит, «нет». Когда же ты говоришь «нет», то временами это означает «может быть», а иногда даже — «да, пожалуйста». Лично я не возражаю против такой нерешительности: это добавляет остроты.
Она еще не пришла в себя и не смогла отплатить ему той же монетой. Вместо этого она молча проследовала за ним на террасу, где он пропустил ее вперед на балкон. Не веря, что все это происходит с ней, она вошла в большую и изысканно обставленную комнату. Ноги ее ступали по потрясающему обюсоновскому ковру с великолепными рисунками пастелью. Вокруг в изобилии стояли элегантные антикварные шкафчики и обитые шелком кушетки. На полированных антикварных столиках с изысканной небрежностью были разбросаны разнообразные objects d'art (Предметы искусства (франц.). Все здесь кричало о богатстве, накопленном еще в давние времена. Коллекции эти собирались поколениями, а по тому, как они хранились, было видно, что ими здесь не очень-то уж и дорожат.
Дом Рафаэля… Нет, это невозможно! Она все еще никак не могла оправиться от шока. Скорее всего, этот дом отошел к Рафаэлю от родственников по линии отца. Он ничего ей о них не рассказывал; Все два года их совместной жизни он держал это в секрете, не дав ей никакого намека и ни разу не обмолвившись.
— Почему ты ничего мне об этом не рассказывал? — чувствуя себя обманутой, со злостью и болью спросила она. — Ты сделал из меня полную дуру. — Она тупо покачала головой. — Я чувствую себя униженной.
Рафаэль поднял бровь.
— Enamoiada (Любимая (исп.) Сауткоттов этим не проймешь.
— Я просто никак не могу понять, откуда у тебя все это, — пробормотала она напряженно.
— Когда мы жили вместе, меня не очень-то величали здесь, в Алькасаре, — объяснил он без особого энтузиазма. — Я не получал от поместья ни гроша, хота по закону мне полагался определенный доход. Мой дед, Фелипе, ненавидел меня, и, должен сознаться, взаимно.
Ее брови поползли вверх.
— Он ненавидел тебя?
— В начале этого года Фелипе погиб в автомобильной катастрофе. Если бы не этот подарок судьбы, мне пришлось бы еще очень долго ждать дня вступления во владение своей собственностью, а приходить сюда нищим попрошайкой я не собирался. — Его темный взгляд заблестел. — Какой смысл хвастать тем, что я не мог тебе дать? Поэтому я и молчал.
Вошла Консузло с подносом с кофе и тонко нарезанными бутербродами.
— Я ничего не хочу, — промямлила Сара, когда экономка ушла.
— Не упрямься. — Рафаэль разлил кофе. — Мы садимся ужинать не раньше десяти.
— Боюсь подавиться, — честно призналась она. — Я бы лучше прогулялась.
Толкнув дрожащей рукой балконную дверь, она вышла на террасу.
— Сара…
— Сколько же ты стоишь? — спросила она, желая уязвить его.
Он облокотился на колонну, словно выточенную из ячменного сахара.
— Не знаю. — Он бесстрастно всмотрелся в ее замкнутое лицо. — У меня есть поместье и кое-какие коммерческие интересы. Сантовены всегда умели обожать и приумножать всемогущий доллар.
— Сантовены, — повторила Сара.
— Это имя фигурирует в твоем свидетельстве о браке, — напомнил ей Рафаэль. — Я поклялся не пользоваться им, пока был жив Фелипе. И я сдержал свое слово.
Рафаэль Луис Энрике Сантовена и Алехандро. Вот уже много лет, как Сара не вспоминала его полное имя.
— «Санто», — подсказал ей Рафаэль, — «Санто Амальгамейтед индастриз».
Сара побледнела. Ей уже приходилось слышать об этой компании во время обедов в доме у своих родителей. «Санто» была гигантским многонациональным конгломератом, расположенным частично в Европе, частично в Северной Америке. Связать имя Рафаэля с этим гигантом было все равно, что предложить ей пройтись по Луне. Честно говоря, она не доросла до такого. — Как наследник Фелипе, я являюсь самым крупным владельцем акций. Если бы он мог забрать свою долю в могилу, то непременно бы это сделал.
— Пожалуй, я пройдусь.
Голос ее звучал неровно, как будто ей не хватало воздуха. Она спустилась по лестнице.
Ей было плохо. Деньги — это власть. А власть позволит ему отобрать у нее детей. Странно, почему он не предупредил ее об этом еще в Лондоне? У меня неплохие шансы, сказал он ей тогда, явно недоговаривая. С «Санто» она тягаться не сможет. Она вспоминала теперь, что ей тогда сказала Карен: «Элиза говорит, что он из очень богатой семьи». У Элизы, возможно, был доступ к закрытой информации. Прессе же пока еще предстояло соединить имя Рафаэля Алехандро с САИ.
— Dios mio, que te pasa? — спросил Алехандpo, разглядывая ее сбоку.
И он еще спрашивает? Неужели он серьезно? Она только что навсегда потеряла Бена и Джилли! Всем заправлять будет Рафаэль. Он будет устанавливать правила игры, независимо от того, уедет она или останется. В чем я провинилась. Господи? За что мне эта кара? Освободиться от власти и влияния отца было очень трудно. Сбежать же от Рафаэля, которого поддерживают миллиарды «Сан-то», будет просто невозможно. Приехав сюда, она только подыграла ему, тут и говорить не о чем. Он выиграл битву прежде, чем она добралась до поля боя.
— Я думал, ты будешь просто прыгать от радости, — сказал он.
— Боже, как я тебя ненавижу! Ты слышишь меня? Я ненавижу тебя! — завизжала вдруг Сара, как сварливая баба, вновь обретя дар речи. Он попытался обнять ее, но Сара, упершись руками ему в грудь, с отчаянной силой оттолкнула его от себя и не без видимого удовольствия наблюдала за его полетом в заросший лилиями прудик, куда он свалился с таким всплеском, что забрызгал и ее. — Я места себе не находила, пытаясь раздобыл" немного денег, когда мы жили в Париже! — крикнула она. — А ты даже запретил мне пользоваться моими собственными деньгами! Нет, как же, тебе надо было заставить меня похлебать горюшка.