- Женщина встала из-за стола и открыла внутреннюю дверь. Могамбо, сидевший в мягком кресле, помахал Хатч в знак приветствия и выключил верхний свет, оставив гореть только маленькую лампу на столе.
Морис Могамбо был дважды удостоен Нобелевской премии. Обе награды принесли ему работы в области архитектуры пространства-времени и энергии вакуума. Хатч в определенный период своей службы фактически была его личным пилотом.
Он был необычайно высок. Еще выше, чем Джордж. Хатч подняла глаза и поздоровалась с узким галстуком доктора, украшенным автографом владельца. Могамбо коротко стриг бороду - очень необычную в век гладкого бритья. Его кожа была образчиком отполированного до блеска черного дерева. У него было тело атлета и длинные пальцы скрипача. Хатч припомнила его интенсивные тренировки и страсть к шахматам.
Все еще улыбаясь, он указал ей предназначенное для нее кресло. Хатч села, ожидая, когда исчезнет личина гения. Могамбо воспринимал окружающий мир как личное игровое поле. Он был человеком выдающимся, великодушным и умел очаровать собеседника, когда хотел. Но Хатч хорошо знала и ту его сторону, где таилась жестокость, и видела, как он крушил работы и карьеры, когда люди не оправдывали его ожиданий. «Нетерпимость к дуракам», - однажды заметил кто-то из его коллег, считавший это комплиментом. Хатч в конце концов пришла к выводу, что Могамбо считает дураками всех, кто лишен его способностей.
- Приятно вновь видеть тебя, Хатч. - Он наполнил два стакана, обошел вокруг стола и протянул один ей. Напиток был безалкогольный, лимон и лайм с легким привкусом имбиря.
- Взаимно, профессор. Прошло столько времени. - Почти восемь лет. Но она не забыла его. - Не знала, что вы здесь.
Они обменялись любезностями. Могамбо, как следовало из его объяснений, провел на станции «Аутпост» уже около двух месяцев. Они отправляли экспедиции в ряд районов, где имелись сверхплотные объекты и производились измерения искажений времени и пространства.
- Создается впечатление, - сказал профессор, - что физические характеристики пространства чрезвычайно разнородны. - Делая это замечание, он прикрыл глаза - возможно, просто рассуждал вслух. - Это вообще не то, чего мы ожидали. - Его улыбка увяла.
Хатч очень хорошо понимала, что Могамбо пригласил ее сюда не обсуждать проблемы физики. Но она приняла условия игры и задала несколько вопросов относительно его исследований, притворяясь, что ответы ей понятны. Рассказала, что полет к Обреченной оказался напряженным и беспокойным, все десять дней она была почти в испуге и никогда больше близко не подойдет ни к чему подобному.
Наконец он резко изменил поведение, вновь наполнил ее стакан и с некоторой бесцеремонностью заметил, что, насколько ему известно, она отправляется к 1107.
- Да, верно.
- Чтобы определить, есть ли там что-нибудь, связанное с передачами, зафиксированными «Бенджамином Мартином».
- Да.
Он оперся локтями о стол, плотно сложил пальцы и наклонился вперед, очень похожий на большую хищную птицу.
- Одиннадцать ноль семь, - повторил он.
Она ждала.
- Так чтотыдумаешь, Хатч?
- Не знаю, - созналась она. - Если там и было что-то, когда мимо проходил «Бенни», то я очень сомневаюсь, что оно и сейчас там. - Хатч подозревала, что профессору известно о последнем перехвате, но вряд ли он знал, ввели ее в курс дела или нет. А она не собиралась говорить ему ничего лишнего.
Могамбо долгую минуту изучал ее.
- Я тоже так думаю. - Он нахмурил брови.
Хатч показалось, что он сейчас скажет что-то еще, но доктор, видимо, передумал и продолжал поигрывать стаканом.
Хатч оглядела кабинет. На стенах несколько недорогих электронных картинок, пейзажи с садами и сельскими дорогами. Пауза затягивалась, и она решила нажать.
- Подумываете отправиться туда и взглянуть? Мы были бы рады принять вас на борт. - На самом деле ей этого не хотелось. Но Хатч знала, что он не согласится. Так что такое предложение ничем ей не грозило.
- С этимОбществом контактеров?- Могамбо усмехнулся, поглядывая на нее.Летай с ними сколько угодно, но меня ждут более важные дела. - Нет. Я действительно очень занят. - Он показал ровный ряд очень крепких белых зубов. - Предприятие фантастическое, Хатч, но совершенно безнадежное.
Она абсолютно точно знала, к чему он клонит, но не собиралась приходить на помощь.
- Никогда не знаешь, что будет завтра, - заметила она.
Могамбо басисто кашлянул.
- Я хотел бы попросить о любезности.
- Смотря о какой.
- Дайте мне знать, если действительнообнаружитетам что-то. Я пробуду здесь еще пару недель.
Было очевидно, чем все это должно закончиться.Да, мы заполучили инопланетный передатчик!Могамбо галопом бы вырвался на сцену и стяжал всю славу. Джордж никогда не узнал бы, откуда свалилась такая неприятность.
- Я вряд ли смогу сделать это, профессор.
Похоже, его это задело.
- Хатч, почему нет?
- Согласно контракту мистер Хокельман контролирует все сообщения. - Это не совсем соответствовало истине, но так вполне могло бы быть. - Я при всем желании не смогу выполнить вашу просьбу.
- Хатч, это для меня очень важно. Послушай, честно говоря, я обязательно полетел бы туда с тобой, если мог. Но это просто невозможно. Я завален работой. И не могу бросить ее. Сама понимаешь. Сколько надо добираться отсюда туда? Неделю?
- Примерно.
Могамбо изобразил страдание.
- Сейчас я просто не властен над ситуацией. - Он коснулся выключателей; вспыхнули верхние лампы, заливая комнату светом. - Но мне это необходимо, Хатч. Я рассматривал бы это как личное одолжение. И по достоинству оценил бы, если бы ты ухитрилась… - Хатч открыла было рот, но он вытянул руку. - Сделай это для меня, а я подумаю, как тебя вознаградить. У меня есть связи. Уверен, что ты не хочешь убить остаток жизни, болтаясь туда-сюда между Солнечной системой и станцией «Аутпост».
Она медленно поднялась и поставила полупустой стакан на край стола.
- Я передам вашу просьбу, профессор. Джордж наверняка пойдет вам навстречу.
Тор знал, что она прилетает. Четыре года назад он провел с Хатч несколько вечеров. Пара походов в театр, пара обедов, как-то вечером - выпивка в ресторане «У Кессиди», на самом верху, откуда видны Потомак и Молл. Прогулка вдоль реки. Поездка на лошадях в субботний полдень через парк Рок-Крик. А потом однажды в среду вечером (был конец ноября) она заявила, что они больше не увидятся. Что как ни жаль - она надеется, что его это не слишком расстроит, - ей вновь придется лететь в какую-то точку вселенной, название которой ему не выговорить, в тот идиотский мир, где полчища ноков истребляли друг друга на войне, которая, вероятно, тянулась вечно.
- Я не часто возвращаюсь в Арлингтон, Тор, - объяснила она.
Он знал, что так будет. Он не представлял подробностей, но что-то в ее поведении все время подсказывало ему, что все это временно, и наступит день, когда он придет сюда в очередной раз ужеодин. Разумеется, он не сознался ей ни в чем - трудно сказать почему; напуганный тем, что это только оттолкнет ее еще больше? Поэтому он попросил счет, оплатил его, сказал: «Жалко, что все кончилось вот так», и ушел. А она осталась.
В то время его звали Тор Виндерваль - такое имя он получил при рождении и изменил по совету директора Художественной выставки в Джорджтауне. « Виндервальзвучит как-то надуманно, - заметил тот. - И очень трудно запоминается. Не очень подходит для занятий коммерцией».
С тех пор он не видел Хатч.
Он несколько раз порывался отправить ей сообщение.