На тот металлический, напичканный самой совершенной техникой островок в космосе, который называется флагманский линкор «Бриз».
Наши истребители неторопливо, чинно выползли из стартового ангара. И через несколько минут нас ласково приняли магнитные подушки «Бриза».
Линкор прилично пострадал в бою. Две секции были разрушены напрочь. Несколько тысяч квадратных метров зеркальной брони почернели, а местами она просто отвалилась. Зияло несколько крупных пробоин. Две накопительные дуги были выворочены, так что повезло, что линкор дошел до базы и не свернулся в микроскопическую точку в супервакууме. Со всеми этими повреждениями были не в силах справиться бортовые реаниматоры, это могли сделать только на базе,
– Да, потрепало нашу лоханку, – отметил я невесело, когда вместе с Корвеном и Таланой спрыгнул на пружинящий ворсистый красный пол. Огромное пространство посадочной секции было заставлено истребителями, большинство из которых были повреждены. Здесь производился их ремонт, после чего они отбывали в стартовые ангары и ждали своей минуты.
Часть потолка в секции блестела как новая. Ясно – заплатка. Тут недавно зияла пробоина, в которую могли бы войти три истребителя крыло в крыло.
Мы доложили о прибытии встречающему нас командиру эскадрильи капитану второго класса Шалу Мону. Он оглядел нас мрачно, будто прикидывая, наградить нас или приказать выкинуть в открытый космос. Капитан выглядел неважно и нуждался в стимуляторе.
Выслушав доклад, он угрюмо выдал:
– Давно нас так не придавливали, содруги офицеры… Вы отлетали достойно… Мое представление о наградах отклонено.
– Проигравших не награждают, – кивнул я, вспоминая слова Корвена.
– Главная награда в таком аду – выжить, – командир вздохнул. – А это получилось не у всех.
В этом бою он потерял слишком многих людей, в том числе двоих друзей, с которыми прошел не один «фестиваль».
– Капитан Алынтен, назначаетесь командиром звена. Лейтенант Кронбергшен, назначаетесь заместителем командира звена, – шарахнул он меня.
– Есть, – вытянулся я.
– Корвен, вы прикрепляетесь к ведущему капитану третьего класса Парну Голху, двенадцатая эскадрилья прикрытия.
Корвену повезло – Пары Голх отличный ведущий, четыре года продержался в истребительном корпусе, воевал на «Морском ястребе». Это немало.
– Я вас больше не задерживаю, – сказал командир.
Мы покинули посадочную секцию, где неприятно шуршали, сшивая покрытие истребителей, молекулярные сварщики – их шелест продирал до костей.
Корвен отметил с грустью:
– Тяжеловато дался капитану этот бой Талана срезала его острым, как кинжал, взором, бросив:
– Что, лейтенант, на флоте теперь дозволено обсуждать командиров?
– Никак нет, – сказал Корвен, непроизвольно подтягивая живот.
– Серг, вы отдыхаете. В четырнадцать-ноль сбор звена в расположении.
– Есть, – кивнул я.
– Новая должность накладывает на вас серьезные обязанности, – строго заметила она. – И мне хочется, чтобы вы им соответствовали.
– Я понимаю Она презрительно оглядела меня с ног до головы, давая почувствовать, кто опять командир, а кто зеленый подчиненный, и я неожиданно успокоился. Она снова была та самая СС – суперстерва, о которой ходят легенды.
Но только перед тем, как резко обернуться и оставить нас, ее губы тронула улыбка… *** В четырнадцать-ноль я был в учебном классе нашего звена, овальном просторном помещении (правда, значительно меньшем, чем класс эскадрильи) с креслами, перед которыми располагались компьютерные планшеты, голографическим проектором, способным накрыть все пространство и погрузить присутствующих в ирреальный мир, послушный заложенной программе. Около каждого кресла на подставке лежал контактный шлем.
В классе собрались все… Все, кто остался и мог передвигаться без самодвижущегося кресла. Помимо нас с СС таковых было еще три пилота. Выглядели все, как обычно… Точнее, старались выглядеть, как обычно. Такой «фестиваль», на котором мы «повеселились», не может пройти бесследно. Что-то сдвигается в душе Люди становятся иными. На них ложится печать. Они побывали в аду. Из ада выходят другими.
Талана оглядела наше поредевшее воинство и криво усмехнулась.
– Благодарю за службу выживших… Скорблю о павших. Пусть космос будет им наполнен светом, – произнесла она принятую в таких случаях фразу. – Лейтенант Кронбергшен, – кивнула она.
Я встал.
– Лейтенант Кронбергшен приказом адмирала Лармена назначен заместителем командира эскадрильи.
Я глядел на лица товарищей по оружию. На чьем-то мелькнуло неудовольствие и мимолетная зависть. Кто-то кивнул удовлетворенно. Все эти тщеславие, мелкая зависть, карьерные достижения и провалы не стоили ничего. Они казались микроскопическими после пережитого.
– Думаю, никто не сомневается, что лейтенант получил повышение заслуженно… Лейтенант Рутгерт, вы против?
– Никак нет, – легко вскочил с места Рутгерт – высокий, подвижный, идеально тренированный спортсмен, отличный парень… и никчемный пилот, держащийся в бою мертвой хваткой за своего ведущего и боящийся оглядеться вокруг, будто опасаясь сразу сыграть в ящик. – Лейтенант и вы… Вы спасли эсминец…
Похоже, весь флот только и судачит об этом.
– Думаю, это преувеличение, – ответила Талана, сдвинув брови. – Но доля истины есть… Официальная часть закончена, содруги. Немного расслабьтесь.
Она уселась в кресло лицом к аудитории, пробежала тонкими крепкими пальцами по контактному листу компа. Воздух сгустился, часть матово-белой стены за ее спиной растворилась. Появилась серая планета, вокруг замерли точки. Это был план битвы за Токсану.
– Я не скажу, что на этом «фестивале» мы выступили из рук вон плохо, – произнесла она. – Но…
Она махнула рукой, и схема пришла в движение, демонстрируя бой в убыстренном темпе. Ярко-зелеными огоньками сияли наши истребители.
– Мы проиграли, – заключила она. – Из-за чего?
– Неудачный выход из супервакуума, – подал голос лейтенант Толнак Пама. – Мы сразу были лишены инициативы.
– Невыгодная позиция, – кивнула Талана. – Перевес сил на стороне противника… Старая песня.
– Но ведь так и было, – подал голос капитан третьего класса Лин Торг.
– Да, было именно так… Мы летели на курорт, где все перед нами обязаны разложиться в нужной нам позиции… или позе…
По классу прошел смешок.
_ Это война, – вбивала гвозди Талана так, как она умела. – И пилот должен рассчитывать всегда на худшее… Посмотрите…
Картина боя вернулась к началу.
– А если бы так…
Звено наше начало двигаться несколько иначе. И расстановка сил незначительно, но менялась.
– Мы имели возможность действовать так, – произнесла Талана.
– И все равно проиграли бы кампанию, – возразил лейтенант Рук.
– Если бы другие не делали ошибок, мы бы могли выиграть, – процедила она.
– Это бой, капитан, – сказал Лин Торг. – В бою нет оптимума.
– Нет… Наш коэффицент оптимума в лучшем случае сорок. У меркан – в среднем семьдесят.
Коэффицент оптимума показывает, насколько действия боевого подразделения приближены к идеальным.
– Если на уровне соединений стратегически и тактически мы даже превосходим меркан, то тактика на уровне звено – эскадрилья серьезно уступает, – Талана говорила вещи, о которых все знают, но говорить не принято.
– Правильно, – кивнул капитан Лин Торг. – У них воюют клоны, специально созданные для такой работенки. У нас – обычные люди.
– Кто обычные люди, капитан? – уставилась на него Талана.