(Рогатый величественно кивнул.) Можете называть нас Рино и Ко’Бун. С кем имею честь разговаривать?
Везёт же мне! Пошла прогуляться по лесу и наткнулась на космических ментов. А в лотерею хоть раз выиграть, чтоб да, так нет. Но, тем не менее, мне здорово полегчало: по крайней мере, можно не опасаться вивисекции и вынашивания маленьких двухголовых инопланетянчиков, вряд ли такие вещи входят в сферу деятельности космической полиции. Попробовать раскрыть карты? Я почему-то решила, что сразу этого делать не стоит. Мало ли что? Ментом назваться нетрудно, документы я у них проверить не могу, языкам не обучена, а если это межзвёздная мафия? Нет уж, лучше сперва разнюхаем, что к чему, а пока притворимся дурочкой.
— Да я так, погулять вышла по лесу. Местная я, Ирина Смирнова. А вы к нам как, преступников, да, ловить прилетели? А что здесь, космические пираты хотят Землю захватить? — при этих словах я состроила самую глупую физиономию, на какую только была способна.
Как только я назвала своё имя, Ко’Бун опять величественно кивнул. Я сперва подумала, что он знает английский, но заметила тонкий проводок, идущий к его уху. Видимо, синхронный перевод. Рино недовольно поморщился.
— Нет, не пираты. Но давайте договоримся, что вопросы буду задавать я. Где вы живёте?
— Тут, неподалёку, — я назвала свой домашний адрес.
Очень хорошо, — Рино что-то набрал на какой-то клавиатуре, — Продолжаем разговор. С какой целью вы проникли на борт «Неустрашимого»?
Ну вот, теперь мне не нужно стало прикидываться дурой. Так натурально уронить на пол челюсть могла только законченная идиотка! Подняв её и установив на место, я кое-как выдавила из себя буквально следующее:
— Да? А, простите, с чего это вы взяли? То есть, что я с целью проникла?
— Я не думаю, что вы сюда пролезли просто так, от нечего делать. Вы кого-то представляете собой кого-то, кому интересен этот корабль. Так зачем вы сюда проникли?
— Честное слово, случайно. Я шла по лесу…
— Ладно, пусть случайно. Откуда вы узнали о том, что мы проводим на Земле операцию?
— Да ниоткуда, чёрт возьми! Я просто…
— Шла по лесу, и напоролась на космический корабль, — закончил за меня Рино. — Жаль. Придётся говорить по-другому. — Он протянул мне лежавший на столе широкий металлический обруч с двумя дисками по краям. Себе взял лежащий там же ящичек с экраном, — Почему бы вам не надеть вот это?
И правда, почему? Я надела обруч на голову и особо не удивилась оттого, что диски пришлись точнёхонько на мои виски, да и сам обруч был впору. Никаких особенных ощущений или эмоций я не испытала. Ну обруч на голове, что с того? Почему бы ему не быть царской короной, например? Или проще — экзотическим вариантом детектора лжи, чем он, кстати, и оказался. Вот только интересно, что у него на экранчике высвечивается? Я вытянула шею, но ничего не увидела. Слегка обидевшись, я вернула голову на место.
— Я повторяю свой вопрос, — снова произнёс Рино,— с какой целью вы проникли на борт «Неустрашимого»?
— Ни с какой, — сказала я голосом Штирлица, в сотый раз твердящего Мюллеру что-то насчёт пальчиков русской пианистки, — я уже говорила об этом.
— И ничего не знали о нашем пребывании на вашей планете? — спросил Рино, глядя в невидимый мне экран своего прибора.
— Я же вам сказала — ничегошеньки! Послушайте, вы же пришли со звёзд, у вас должна быть хоть какая-то аппаратура для чтения мыслей! — продолжала я строить дурочку, — проверьте меня на ней!
— Уже проверили. Кстати, можете снять эту штуку, — сказал Рино. Он казался мне слегка удивлённым. — Вы и правда попали сюда чисто случайно. И что теперь с вами делать?
— Отпустить, — я аккуратно положила обруч на стол
— Неплохая идея. Но неосуществимая, к нашему обоюдному сожалению.
Тут мне слегка поплохело.
— Это почему же неосуществимая? Я что, не могу отправиться домой?
— Именно. Мы не можем допустить разглашения информации о нашем здесь пребывании. Это может поставить под удар… Неважно что. Вы и так слишком много узнали.
Н-да. Как говорится — меньше знаешь, дольше живёшь. Но мне-то что делать?
— Послушайте, Рино. Даже если я кому-нибудь расскажу о вас, кто мне поверит? Мало ли идиотов по телевизору рассказывают о подобных вещах? Вы даже не представляете, какую чушь иной раз приходится выслушивать!
— Почему, же. Отлично представляю. Мне приходилось видеть ваши телепередачи. Но я действительно не могу вас отпустить.
— Но почему? Я же обещаю молчать…Чёрт! Да сотрите мне память, в конце концов!
— Не имеем права. Закон запрещает иметь подобную аппаратуру на полицейских кораблях. И тот же закон запрещает оставлять какие-либо либо следы пребывания на планете, не входящей в Галактический Союз. Сожалею, но ваша судьба уже не принадлежит ни вам, ни мне. Я понимаю, что вам хочется домой, что все ваши планы полетели к чёрту, но помочь ни чем не могу. Смиритесь. У меня тоже буду неприятности из-за вас, и весьма крупные.
— Неприятности у вас. Не иначе выговор схлопочете, а то и замечание, — пробурчала я. — А мне каково? Если я домой вернусь и буду сидеть тихонечко и смирненько, что, союз ваш развалится? Да на хрен кому такой союз нужен, если одна единственная женщина может ему повредить? — Я уже была здорово рассержена. Два-молодца-одинаковы-с-лица дёрнулись, но Рино жестом их посадил их на место.
— Успокойтесь. — Он хлопнул ладонью по столу, и я сочла за лучшее замолчать. — Закон есть закон, и нарушать его никому не позволено.
— Это глупый закон, — сказала я с вызовом, — и плевать мне на него. Я не гражданка этого вашего, как там его…
— Неважно, гражданка вы или нет, но вы останетесь здесь. — В голосе Рино звенел металл. — Ваш статус — временно задержанная, как свидетель.
— Ого! Вы и свидетелей задерживаете? До такого… — Я уже кипела, как озверевший электрочайник.
— Тихо. Я ещё не всё сказал. — Почему-то я сразу заткнулась. — Согласно программе защиты свидетелей вам будет предоставлено новое имя, новое лицо, новый дом, новая работа. Вы получите необходимое обучение.
— Спасибо, — как можно более ядовито ответила я. — Мне старое моё лицо как-то больше нравится. И всё остальное тоже.
— Ещё есть вопросы?
— Да. Как я сюда попала и зачем?
— Вы угодили под разряд парализатора. Дурацкая случайность. Мы не могли оставить вас на снегу. Вы бы замёрзли, и к тому же ваши преследователи… Нет, нельзя было оставить вас на верную смерть. Это незаконно.
Я промолчала. Всё было предельно ясно.
— Разговор окончен. Сейчас вас проведут в вашу камеру. Там вы найдёте одежду и всё необходимое. Еду вам принесут.
Рино что-то прокаркал, нижние чины встали справа и слева от меня и меня повели в камеру. По дороге я ещё кое-как держалась, идти было недалеко. Но в камере я уже не выдержала, повалилась на койку и заревела от полного бессилия. А вы что думали? Солдат знает, что вернётся домой через два года, да ещё и отпуск будет. Уголовник в тюрьме знает свой срок и надеется на амнистию. Раб в древности имел шанс выкупится, у крепостного была надежда заслужить вольную. А что было у меня? Ничего, только полная неизвестность. Я готова была стереть в порошок всё! И корабль этот, и Рино, красавца писаного, и себя, дуру, что в лес попёрлась, нервы лечить. Вылечила на свою голову, спасибо. И пса загубила, овца. Лежит под деревом, умирает, бедняга. Как представлю себе его глаза стекленеющие, снежинки, которые на его шкуре не тают… Господи, если ты есть, сделай так, чтоб он хоть мучался недолго! И чтоб пьянь эту при старте сожгло! Стоп.