– По стандартной космической классификации – вы Вард-Эсперы. Что такое эсперы или телепаты, я думаю, вам понятно. Вард – телепатическое существо, способное образовывать симбиоз с несложными искусственными биосистемами. Вот с такой Машиной. – Странница показала на дверь другого зала. – Это первая, низшая ступень существ Многомерности. Для того чтобы цивилизация существовала долго и обладала необходимой стабильностью, достаточно, если большинство ее населения становится телепатами. Строго говоря, все те, кто не достигнет даже этого уровня, погибают. Ситуация на Земле уникальна. Хотя у планеты были все шансы достигнуть этого уровня, все произошло совсем не так. Сначала был длительный исторический период уничтожения людей с подобными способностями. Потом, с развитием человечества, их стали сажать в сумасшедшие дома, что вынудило тщательно скрывать свой дар. Кроме того, ребенок, обладавший способностью к мыслечтению, вольно или невольно, становился изгоем в своей собственной семье, а часто и в обществе. Дар телепатии очень сложно скрыть. Обычные люди, как правило, ощущают страх при встрече с эспером или, наоборот, безумное влечение к нему. Отсюда – множественные психотравмы с известным исходом. Нам с вами или удастся создать цивилизацию на других принципах – и мы сможем согласовать интересы как людей, так и не людей, или нам не повезет – и Земля канет в Лету.
– И вся работа ляжет на меня и Лао? – уточнил Линган.
– Нет. Основную работу придется сделать, когда вас будет шестеро. Двоим вам не справиться. К тому времени население нашего государства приблизится к десяти миллионам человек и около пятисот тысяч из них составят эсперы. Сказать, что управлять таким государством будет сложно, – это ничего не сказать. Но Линган в своем роде гений управления. – Странница посмотрела на Лингана. После операции он воспринимался, как Мужчина в голубой одежде, несущийся на белом коне. В сочетании с почти двухметровым ростом и пристальным властным взглядом черных глаз это должно было производить на людей сильное впечатление. – Кстати, вы, наверное, уже почувствовали, что почти никто не может сопротивляться вашей воле?
Линган и Лао переглянулись.
– Что касается меня, – усмехнулся Линган, – они и раньше мне подчинялись. А вот насчет Лао, наверное, вы правы.
– Итак, что дальше? Мы обучили, насколько было возможно, своих людей, и, если я правильно понимаю, они смогут жить очень долго, лет этак триста? – спросил Лао.
– Нет. – Странница покачала головой, – это первое поколение умрет своей смертью в положенное время, а вот их дети, родившиеся здесь и преданные нашему государству, действительно, будут жить очень долго. И первое, о чем нам придется позаботиться – об увеличении рождаемости детей с необходимыми признаками.
– Разве это возможно? – Линган изумленно посмотрел на Странницу.
– Возможно рассчитать линии судьбы родителей и выяснить, когда вероятность рождения ребенка-эспера максимальна.
– Вам не кажется это слишком жестоким? Ведь это означает, что они будут совершенно чужими для такого ребенка? – спросил Лао, но его мозг при этом не отразил никаких эмоций.
– Вам придется делать очень много жестокого. А разве гибель всей земной цивилизации – не жестокая вещь?
– Не знаю, все это очень сложно для понимания. Расчет линий судьбы, вы сказали?
– Все намного сложнее, Лао. Земля – трехмерная ограниченная система, и очень многие события здесь становятся абсолютно предопределенными. Это как смерть любого из вас, которая наступит рано или поздно.
При этом есть события с сомнительной вероятностью, которые могут как произойти, так и не произойти, и, в зависимости от того, какие из них происходят в действительности, линии судьбы изменяются, конечно, в определенных пределах. Я понятно объясняю?
– Более или менее, – ответил Лао.
– Рождение каждого ребенка порождает свою линию судьбы и накладывается на общее поле вероятности. Система, которая возникает при этом, настолько сложна, что ее расчет может занимать годы даже у таких существ, как я. Правда, для меня это неважно, потому что все это производится в безвременье и лишь для меня проходит много лет. Очень сложно?
– Понятно. Теперь еще одно. Нас окружает стена времени? И она порождается тем, что время внутри течет во много раз быстрее, чем снаружи? – спросил Линган. – А как к этому относятся те, кто снаружи?
– Хороший вопрос, – заметила Странница. – Мы серьезно столкнемся с ними не раньше триста девятого года относительного времени. Для этого необходимо собрать вас всех шестерых. А до этого им все равно с вами ничего не сделать. Стена времени является абсолютно непроницаемой преградой для любого трехмерного объекта, а с Многомерностью они не знакомы. Конечно, вряд ли им нравится существование на Земле этой зоны, но я не представляю, как они смогут нам помешать.
– Я изучил их оружие, – сказал Линган. – И меня, честно говоря, смущает возможность бомбардировки с воздуха.
– Сверху нас также защищает стена времени. Она образует купол. И в небольшой зоне перехода невозможны никакие динамические процессы. Там нет течения времени и ничего не происходит. Их бомбы будут висеть над нами вечно и никогда не взорвутся, пока мы их не обезвредим. Не верю, что они на это решатся. Ведь сначала им нужно будет понять, с кем имеют дело, а это невозможно. Мне кажется, пора закончить беседу. Вам нужно отдохнуть.
121 год относительного времени.
декабрь, 2021 год абсолютного времени
Глава 5
Креил ван Реин.
– Неспокойно стало в пустыне, – сказал погонщик, помешивая прутья в костре. Геологическая экспедиция остановилась на ночь в оазисе, и погонщики готовили еду. – С тех пор, как возникла эта зона, все идет не так.
– А когда она появилась? – спросил самый молодой из них.
– Лет шесть назад. Сначала она была такой маленькой, что ее никто и не заметил. Ты же знаешь, как это бывает. Идешь-идешь и вдруг упираешься в совершенно прозрачную стену. За тобой пустыня и перед тобой пустыня – только пройти нельзя. Говорят, иногда она перемещается, и тот, кого захватит, остается в ней. Я не видел, чтобы человек возвращался оттуда. Да что человек! Верблюды и те чуют ее за несколько километров и отказываются идти. Потом военные понаехали. Понатаскали всякой аппаратуры. Сейчас-то умней стали. Знают, что она иногда перемещается, а тогда никто и не думал ни о чем таком. Измеряли, измеряли, посты поставили. Только все это не помогло. В момент стена переместилась, и никого не стало. Так и сгинули вместе с оцеплением. Были – и нет. Погонщик один, в проводниках у них был, по нужде отошел. Его-то стена не задела. Только когда он это увидел, совсем бедняга свихнулся. Подобрали его на третий день, подлечили – он потом все и рассказал. Только говорить-то не о чем: были люди и раз – нет их. Вот и весь разговор. Теперь к ней близко сунуться боятся. Все больше из космоса смотрят. А на что смотреть-то? Пустыня, она и есть пустыня, откуда не смотри. – Погонщик подложил прутья в костер и помешал суп. – Скоро сготовится уже. Похлебаем. Когда еще горяченького поешь? Все больше сухомятка.
– Да… – протянул другой. – Дела… Слыхал, пытались ее с самолета достать. Да куда там. – Он махнул рукой, – его как с горы сошвырнуло; летчик едва с парашютом спасся. А самолет – вдребезги. Ну, давай, разливай, поздно уже. – Он достал ложку и начал зачерпывать себе в тарелку. – А ты, мальчонка, чего сидишь? Подходи, говорю. Смотри, какой заморыш.