1320
счастливо ль минула
ночь прошедшая.
Хродгар промолвил,
защита Скильдингов:
«Речь не о счастье!
– Вновь посетили
датчан печали:
мертв Эскхере,[87]
первый из братьев
в роду Ирменлафов,
1325
мудрый старейшина,
столп совета,
с кем мы конь о конь
скакали в сечах,
прикрыв друг друга,
рубили вепрей
на вражьих шлемах,
– да будет примером
каждому ратнику
слава Эскхере.
1330
Тварью грозной,
забредшей в Хеорот,
был убит он,
и я не знаю,
с поживой, жадная,
куда бежала,
в какое место.
На месть возмездием
она ответила,
на бой полночный,
1335
в котором с Гренделем
ты сквитался,
воздав за гибель
и долгострадание
народа нашего,
– недруг страшный
лишился жизни;
теперь явилась
ему на смену
эта зломыслая
1340
кровью выместить
смерть сыновнюю, —
так полагает
любой из героев,
скорбящих в сердце
о верном соратнике.
Смотри! Вот Эскхере
рука, что щедро
деяния добрые
для всех творила!
1345
Я слышал – старейшины
мне поведовали,
также и люди,
окрест живущие,
что им случалось
видеть воочию
двух на пустоши
воров крадущихся,
существ кромешных,
и будто бы первой —
1350
так им казалось
– тварь выступала
в обличий женском,
а следом – поганый
шел отверженец
тропой изгнанников,
муж, что огромней
любого смертного,
– народ издревле
нарек его Гренделем,
1355
но кем зачат он,
и чьи они чада,
и кто был их предком
из темных духов,
и где их жилище
– люди не знают;
по волчьим скалам,[88]
по обветренным кручам,
в тумане болотном
их путь неведом,
1360
и там, где стремнина
гремит в утесах,
поток подземный,
и там, где, излившись,
он топь образует
на низких землях;
сплетает корни
заиндевелая
темная чаща
над теми трясинами,
1365
где по ночам
объявляется чудо
огни болотные;
и даже мудрому
тот путь заказан;
порой бывает,
что житель пустошей,
гонимый сворой,
олень гордорогий,
спасая голову,
1370
стремится к лесу,
но, став на опушке,
он жизнь скорее
отдаст охотнику,
нежели ступит
в темные чащи,
страшное место! —
когда же буря
тлетворным ветром
дышит над водами,
1375
вздымаются волны,
мрачнеет воздух,
небо плачет.
И вновь на тебя лишь
мы уповаем!
Подвигнись на поиск,
если отважен,
найди злотворящую
в землях неведомых,
в краю незнаемом!
1380
Я же за службу
воздам, как прежде,
древним золотом
кольцесокровищниц,
коль скоро с победой
в живых вернешься!»
Беовульф молвил,
потомок Эггтеова:
«Мудрый! не стоит
печалиться! – должно
1385
мстить за друзей,
а не плакать бесплодно![89]
Каждого смертного
ждет кончина!
пусть же, кто может,
вживе заслужит
вечную славу!
Ибо для воина
лучшая плата —
память достойная!
1390
Встань же, державный!
Не время медлить!
Пойдем по следу,
и матерь Гренделя
не сможет скрыться —
вот мое слово! —
ни на пустоши,
ни в чащобе,
ни в пучине, —
нет ей спасения!
1395
Ты же нынче
скорбящее сердце
скрепи надеждой,
ибо я знаю твое желанье!»
Старец воспрянул;
благословил он
Бога за речи
храброго мужа.
Был скоро для Хродгара
конь оседлан,
1400
скакун волногривый.
Правитель мудрый
ехал, державный,
и с ним дружина,
его щитоносцы.
Ног отпечатки,
тропа тореная
вела по равнине,
путь указуя
в лесную чащу,
1405
к Сумрачным топям
(лучшего витязя
мертвое тело
там волокла она,
друга Хродгара
и его соправителя).
Дальше направились
высокородные
к скалам гранитным,
к теснинам темным,
1410
где меж утесов
стези кремнистые
шли над ущельем,
кишащим нечистью;
вождь – впереди,
а старейшины ехали
сзади, дабы
не сбиться со следа,
– вдруг перед ними
явились кручи,
1415
склоны, поросшие
мрачным лесом,
камни замшелые,
а ниже – волны,
кипящие кровью.
Горько оплакивали
скорбные даны
долю Скильдингов,
горький жребий,
судьбу героя,
1420
когда сыскали
меж валунами
на побережье
голову Эскхере.
Видели воины,
как омут вспенивался
горячей кровью
(рог боевую
пел погудку);
спешившись, конники
1425
тут же приметили
червоподобных
подводных чудищ,
игравших в зыбях,
лежавших на отмели,
морских драконов
из тех, что часто
в час предрассветный
парусу путь
преграждают в море,