Дай мне потом, Телемаху и мне, возвратиться, окончив
Все, для чего мы сюда в корабле чернобоком приплыли!"
Так помолившись, сама возлиянье богиня свершила,
Кубок двуручный прекрасный потом отдала Телемаху.
В свой помолился черед и сын дорогой Одиссея.
Мясо тем временем было готово и с вертелов снято.
Все, свою часть получив, блистательный пир пировали.
После того как питьем и едой утолили желанье,
Нестор, наездник геренский, с такой обратился к ним речью:
"Вот теперь нам приличней спросить чужеземцев, разведать,
Кто они, – после того, как едою они насладились.
Странники, кто вы? Откуда плывете дорогою влажной?
Едете ль вы по делам иль блуждаете в море без цели,
Как поступают обычно разбойники, рыская всюду,
Жизнью играя своей и беды неся чужеземцам?"
Вдруг осмелевши, ему Телемах рассудительный молвил, —
В грудь ему смелость вложила богиня Паллада Афина,
Чтоб расспросить старика о родителе смог он пропавшем,
Также чтоб в людях о нем утвердилася добрая слава:
"Нестор, рожденный Нелеем, великая слава ахейцев!
Знать ты желаешь, откуда и кто мы. Тебе я отвечу.
Прибыли мы из Итаки, лежащей под склоном Нейона.
То же, о чем я скажу, – не народное, частное дело.
Выехал я поискать, не узнаю ли что про отца я,
Стойкого в бедах царя Одиссея, который, по слухам,
Вместе с тобою под Троей сражался и город разрушил.
Об остальных обо всех, кто с троянцами бился, мы знаем,
Где и кого между ними жестокая гибель постигла.
Здесь же и гибель его неизвестною сделал Кронион!
Точно никто не умеет сказать, где конец свой нашел он.
Где-нибудь был ли убит лихими врагами на суше
Или же на море гибель обрел середь волн Амфитриты.
Вот почему я сегодня к коленям твоим припадаю, —
Не пожелаешь ли ты про погибель его рассказать мне,
Если что видел своими глазами иль слышал рассказы
Странника. Матерью был он рожден на великое горе.
Ты ж не смягчай ничего, не жалей и со мной не считайся,
Точно мне все сообщи, что увидеть тебе довелося.
Если когда мой отец, Одиссей благородный, – словами ль,
Делом ли что совершил, обещанье свое исполняя,
В дальнем троянском краю, где так вы, ахейцы, страдали, —
Вспомни об этом, молю, и полную правду скажи мне".
Нестор, наездник геренский, тогда Телемаху ответил:
"Друг, о страданиях ты мне напомнил, какие тогда мы, —
Неукротимые в силе ахейцы, – в краю том терпели,
Частью, когда на судах, предводимые сыном Пелея,
Мы за добычей по мглисто-туманному морю носились,
Частью, когда пред великой Приамовой Троей с врагами
Яростно бились. Из наших в то время все лучшие пали.
Там Аякс многомощный лежит, лежит Ахиллес там,
Там же Патрокл, как советчик бессмертному богу подобный,
Там же мой сын дорогой Антилох, безупречный и сильный,
Больше блиставший всего, как боец и бегун быстроногий.
Кроме того, мы немало и бедствий других претерпели, —
Кто из людей земнородных про все рассказать тебе смог бы?
Если бы пять. даже лет, даже шесть ты у нас оставался,
Чтоб расспросить, сколько бед мы, ахейцы, тогда претерпели, —
Раньше б ты в землю вернулся родную, наскучив рассказом.
Девять трудились мы лет, чтобы их погубить, вымышляя
Хитростей много. Насилу Кронид нам послал окончанье.
Разумом острым не мог никогда потягаться открыто
Кто-либо там с Одиссеем божественным. В выдумке всяких
Хитростей всех побеждал неизменно родитель твой, если
Подлинно сын ты его. На тебя я смотрю с изумленьем:
С ним и речами ты сходен, и кто бы подумал, чтоб было
Юноше можно настолько с ним сходствовать умною речью!
Мы никогда с Одиссеем божественным ни на совете,
Ни на собраньи народном различного не были мненья.
С единодушием полным и в мыслях и в добрых советах
Мы лишь того домогались, что было ахейцам полезней.
После того же как взяли мы город высокий Приама
(В море ушли на судах, и бог раскидал всех ахейцев),
Бедственный в сердце своем замыслил возврат аргивянам
Зевс-промыслитель за то, что не все они были разумны
И справедливы. Нашли себе многие жребий печальный,
Гибельный гнев возбудив Совоокой, Могучеотцовной.
Жаркую распрю она разожгла меж сынами Атрея.
Всех аргивян на собранье народное оба созвали, —
Не по обычаю, глупо, когда уже солнце садилось.
И собралися ахейцы, вином отягченные, к месту.
Начали те говорить, для чего на собранье созвали.
Требовал царь Менелай, чтобы вспомнили тотчас ахейцы
О возвращеньи домой по хребту широчайшего моря.
Но Агамемнону это не по сердцу было, хотел он
Весь народ задержать и святые свершить гекатомбы,
Чтоб исцелить у Афины рассерженной гнев ее страшный.
Глупый! Не знал он того, что ее уж склонить не удастся:
Вечные боги не так-то легко изменяют решенья!
Так они оба стояли, один обращаясь к другому
С речью обидной. Ахейцы красивопоножные с места
С криком ужасным вскочили, на два разделившися мненья.
Ночь провели мы, питая враждебные друг против друга
Чувства: уже нам готовил великие беды Кронион.
Утром одни совлекли корабли на священное море,
В них нагрузивши богатства и жен, подпоясанных низко.
А половина народа, отплыть не желая, осталась
С сыном Атрея, царем Агамемноном, пастырем войска.
Мы, половина другая, отплыли. Помчалися быстро:
Бог перед нами разгладил глубоко-пучинное море.
Скоро пришли в Тенедос. Порываясь всем сердцем в отчизну,
Жертву богам принесли. Но еще не решил нам возврата
Зевс непреклонный; вторично вражду он разжег между нами.
Кто с Одиссеем-владыкою был, многоумным и хитрым,
Те на двухвостых судах, повернувши обратно, поплыли
И к Агамемнону снова вернулись, ему угождая.
Я же со всеми своими судами вперед устремился,
Видя, что нам божество великие беды готовит.
Храбрый отплыл и Тидид и товарищей к бегству подвигнул.
Несколько позже к нам также пристал Менелай русокудрый.
В Лесбосе он нас нагнал, переход обсуждавших далекий:
Плыть ли нам выше хиосских заливов и мысов скалистых
К Псире, ее оставляя по левую руку, иль ниже
Хиоса, мимо проплывши Миманта, открытого ветрам.
Бога мы попросили, чтоб знаменье дал нам. Дорогу
Он указал и велел середину нам моря прорезать
Прямо к Евбее, чтоб прочь от беды убежать поскорее.
Ветер попутный со свистом задул. Корабли наши быстро
Рыбообильной дорогой морской пронеслись и к Гересту
Прибыли темною ночью. Отмерив великое море,
Множество бедер быков принесли Посейдону мы в жертву.
День был четвертый, когда привели равнобокие судна
Люди Тидеева сына, коней укротителя быстрых,
В Аргос. Тем временем в Пилос я плыл, и ни разу не стихнул
Ветер попутный, с начала нам самого посланный богом.
Так, милый сын, я приехал и знаю, как видишь, немного,
Кто из ахейцев погиб и кто из них счастливо спасся.
Что ж от других я узнал, под кровлею нашею сидя,
Все это вправе ты знать; от тебя ничего я не скрою.
Счастливо, слышно, домой мирмидонцев своих копьеборных
Вывел блистательный сын Ахиллеса, великого духом.
Счастливо прибыл к себе Филоктет Поянтид знаменитый.
В Крит воротился со всем уцелевшим в сражениях войском
Идоменей: у него никого не похитило море.
А про Атрида уж сами вдали у себя вы слыхали,
Как он вернулся, как злую Эгист ему гибель подстроил.
Но за свое преступленье и тот поплатился жестоко.
Вот как полезно, когда погибающий муж оставляет
Сына! Отмстил за него он коварному отцеубийце,
Злому Эгисту, которым убит был отец его славный.
Вижу, мой друг, что и ты и ростом велик и прекрасен.
Будь же отважен, чтоб слава твоя и в потомстве не сгибла".