Крэйн знал, что это берегморя.Емуподсказывалинстинкт-ноне
только, а еще и те обрывки знаний, за которыецеплялсяизношенныймозг,
звезды, ночью проглядывавшие сквозь редкие просветы в тучах, и компас, все
еще указывавший на север дрожащейстрелкой.Этосамоестранное,думал
Крэйн. На искалеченной Земле сохранилась полярность.
В сущности, это уже не было берегом - не осталось никаких морей. Только
на север и наюгвбесконечноепространствотянуласьелеразличимая
полоска того, что некогда называли скалистым формированием.Линиясерого
пепла - такого же пепла и золы, что оставались позади и простирались перед
ним... Вязкий ил по колено при каждом движении поднимался, грозяудушьем;
ночью дикие ветры приносили густые тучи пепла; и постоянно шелдождь,от
которого темная пыль сбивалась в грязь.
Небо блестело чернотой. В вышине плыли тяжелые тучи, их порой протыкали
лучисолнечногосвета.Тамгдесветпопадалвпепельнуюбурю,он
наполнялсяпотокамитанцующих,мерцающихчастиц.Еслисолнечныйлуч
резвилсявдожде,топорождалмаленькиерадуги.Лилсядождь,дули
пепельные бури, пробивался свет - все вместе,попеременно,постоянно,в
черно-белом неистовстве.Итакужемногиемесяцы,накаждомклочке
огромной планеты.
Крэйн преодолел хребет пепельных скал и пополз вниз по гладкомусклону
бывшего морского дна. Он полз уже так долго, что сросся со своей болью. Он
ставил вперед локти и подтягивался всем телом.Потомподбиралподсебя
правое колено и снова выставлял локти. Локти, колено, локти, колено...Он
уж и забыл, как это - ходить.
Жизнь, думал Крэйн изумленно, удивительная штука, Приспосабливаешься ко
всему. Ползать,такползать;наколеняхилоктяхнарастаютмозоли.
Укрепляются шея и плечи. Ноздри привыкают перед вздохом отдувать золу.
Вот только раненая нога пухнет и нагнаивается. Онаодеревенела,скоро
сгниет и отвалится.
- Прошу прощения? - сказал Крэйн. - Я не совсем расслышал...
Он вглядывается встоящегопереднимчеловека,пытаетсяразобрать
слова. Это Холмиер. Нанемзапачканныйлабораторныйхалат,егоседая
шевелюра взъерошена. Холмиер стоитназоле;непонятно,однако,почему
сквозь него видно, как несутся по небу серые тучи.
- Как тебе твой мир, Стивен? - спрашивает Холмиер.
Крэйн горестно мотает головой.
- Не очень-то хорош, да? Оглянись вокруг. Пыль, ивсе.Пыльизола.
Ползи, Стивен, ползи. Ты не увидишь ничего, кроме пыли и золы...
Холмиер достает из ниоткуда кубок с водой. Вода прозрачная ихолодная.
Крэйну видна дымка на ее поверхности, и он вдруг чувствует во рту песок.
- Холмиер! - кричит он.
Потом пробует встать и дотянуться до кубка, норезкаябольвправой
ноге не пускает его. Крэйн снова падает. Холмиер набираетвротводуи
плюет ему в лицо. Вода теплая.
- Ползи, ползи, - резко говоритХолмиер.
-ПолзивокругЗемли.Не
найдешь ничего, кроме пыли и золы. -Онвыливаетводуназемлюперед
Крэйном. - Ползи. Сколько? Сам решишь. Диаметр, умноженный на Пи.Диаметр
около восьми тысяч...
Он исчез вместе с халатом и кубком.
Крэйн понял, что снова идет дождь - вжалсялицомвтеплуюпепельную
грязь, открыл рот и попытался глотнуть жижу. Потом опять пополз.
Его вел вперед инстинкт. Ему нужно было куда-то попасть. Онзнал,это
как-то связано с морем,сберегомморя.Там,наберегу,что-тоего
поджидало. Это "что-то" поможет понять все происходящее. Нужнокморю-
если оно еще существует.
Грохочущий дождь будто тяжелой доской бил по спине. Крэйностановился,
рывком перекинул рюкзак на бок и исследовал его одной рукой.Внембыло
ровнотривещи:пистолет,плиткашоколадаибанкаконсервированных
персиков. Все,чтоосталосьотдвухмесячныхзапасов.Шоколадсовсем
раскис. Лучше съесть его до того, как пропадут питательные свойства. Нов
следующий раз может не хватить сил, чтобы открыть персики.
Крэйн вытащил банку и набросился на неесконсервнымножом.Ктому
времени, как он проткнул ее и с трудом снял крышку, дождь прошел.
Жуя персики ипотягиваямаленькимиглоткамисок,онсмотрел,как
дождевая пелена спускается перед ним по склону морского дна. Сквозьгрязь
хлынули водяные потоки. Уже прорезались маленькие каналы, которыеводин
прекрасный день станут новыми реками - в тот день, который онникогдане
увидит, и никтодругойтоже.Смахнуввсторонупустуюбанку,Крэйн
подумал; последнее живоесуществонаЗемлеобедаетвпоследнийраз.
Последний акт метаболизма.
За дождем налетит ветер. Крэйн уже изучил это за бесконечныенеделив
пути. Через несколько минут задует и будет сечь его облаками пепла и золы.
Он пополз вперед, мутными глазами выискивая убежище насеройбесконечной
плоскости.
Эвелин тронула его за плечо. Крэйн знал, что это она, еще до того,как
повернул голову, - свежая и нарядная в своем ярком платье, воттолькоее
прекрасное лицо омрачено тревогой.
- Стивен, - говорит она, - ты должен спешить!
Он любуется тем, как ее гладкие волосы волнами струятся по плечам.
- Ах, любимый, - восклицает Эвелин, - ты ранен!
Она быстрыми нежными движениями дотрагивается до его ног и спины. Крэйн
кивает.
- Это во время спуска,-отвечаетон.-Янеоченьхорошоумею
пользоваться парашютом. Мне всегда казалось, что спускаются плавно - будто
ныряют в постель. Но земля наскочила на меня, какжесткийкулак.АЮмб
вырывался у меня из рук. Я ведь не мог его выпустить.
- Конечно же нет, дорогой, - соглашается Эвелин.
- Поэтому я просто держал его и пытался поджатьноги,-рассказывает
Крэйн. - А потом что-то ударило меня по ногам и в бок...
Он замолкает в нерешительности, размышляя, знает ли она, чтопроизошло
на самом деле.