– Господи!
Он, видимо, испугался, что она закричит, и снова сжал ей горло – так сильно, что в ушах у нее застучали молоточки. Потом она почувствовала, что подоконник врезался ей в спину. «Я лежу… – поняла она. – Нет!» Легко, будто куклу, он двинул ее на край подоконника, и тело наполовину перевесилось наружу. Тогда он одновременно отпустил и ту руку, которой все еще сдавливал ей горло, и ту, которой поддерживал ее под коленями… Мир перевернулся. Со свистом и грохотом взорвался в ее ушах воздух, асфальт, весь двор…
Глава 2
Ранним утром следующего дня к перрону Ленинградского вокзала подошел поезд. Лена вышла из вагона в числе последних пассажиров. Она нарочно дождалась, когда проход опустеет – ведь ей нужно было одновременно тащить и сумку, и ребенка. Мальчик еще не проснулся, щурил глаза, пытался тереть их кулачками и хныкал:
– Мама, спать хочу!
Она вела его за руку, а в другой руке тащила сумку. Остановилась на платформе, огляделась по сторонам, мысленно подсчитала деньги в кошельке. Их было немного – только пару дней питаться да на обратный билет… Инна ее не встретила, впрочем, она и не обещала. Сказала, что помешает работа, она сильно устает… Кем работает Инна? Кем вообще способна работать такая избалованная девушка, как она? Лена недолго занималась этим вопросом – схватила и потащила Сашку и сумку к метро. Она больше не слушала капризного хныканья. По Кольцевой линии доехали до станции «Курская» и сделали пересадку. Теперь они все больше удалялись от центра. В вагоне было по-утреннему тесно, Сашку кто-то придавил, он громко захныкал. Лена не смотрела на него, она разглядывала свое отражение в темном оконном стекле, вагона. Двадцать три года. Приятные мягкие черты лица, гордая посадка головы, длинные, разбросанные по плечам волосы, которые она красила в цвет красного дерева. В стекле не видно выражения серых глаз, но Лена знает, что они, должно быть, сейчас злые… Еще бы! Есть вещи, которые не проходят даром никому…
– Мама, пи-пи…
– Ну вот, – устало сказала она, наклоняясь к сыну. – Другого момента не мог выбрать? Где теперь наш горшок? Потерпи чуточку, сейчас приедем.
– А мы к папе приедем?
Эти наивные черные глаза с хитрецой в глубине, этот трогательный носик-крючок, эта робкая улыбка… Лена покусала ненакрашенные губы и тоже улыбнулась:
– Мы едем к тете Инне. Запомнил? Тетя Инна. Она нас ждет.
– Пирог испекла? – поинтересовался Сашка.
– Откуда я знаю. Может быть, испекла. Потерпишь еще полчасика?
– Ладно, – вздохнул мальчик. – Потерплю полчасика.
И стал откручивать пуговицу на кофточке. Им уступили место, Лена села, придвинула сумку к ногам, взяла Сашку на колени и, вдыхая запах его курчавых волос, снова задумалась. Мысли были горькие, и она так ушла в них, что едва не пропустила нужную станцию. Они вышли на «Первомайской». Лена достала из кармана джинсов бумажку с адресом. Оказалось, что ехать никуда не надо – дом Инны был совсем рядом. Она снова подняла сумку, подхватила Сашку и из последних сил двинулась в нужном направлении.
Инна открыла дверь в белом махровом халатике, едва прикрывающем верхнюю часть бедер, и Сашка сразу обалдел от такой красоты – открыл рот и вытаращил глаза. Ничего подобного он до сих пор не видел.
– Ленка! – завизжала Инна, обнимая подругу.
– Привет… – Лена поцеловала ее в щеку и отодвинулась. – А это мой арабский принц.
– Хорошенький. – Инна потрепала его по голове. Сашка доверчиво смотрел на нее снизу вверх и улыбался, не решаясь от смущения вымолвить ни слова. – Устала? Спать будешь или кофе пить?
– Сначала надо Сашку сводить в одно место.
Ванная у Инны была потрясающая. То есть в самом интерьере ванной не было ничею шикарного, но какие пушистые полотенца разных цветов, какой набор кремов и шампуней, какая гора дорогой косметики на зеркальных полочках… Рядом с зеркалом на подставке красовался фен последней модели. Лена подсчитала, что на сумму, в которую он обошелся Инне, она с Сашкой могла бы питаться полмесяца. Сашка тоже вертел головой, рассматривал эти чудеса и пытался все потрогать своими цепкими смуглыми пальчиками.
Они вышли из ванной, и Инна прокричала с кухни:
– Идите сюда! Я сварила кофе!
– Ты здорово устроилась, – пробормотала Лена, усаживая Сашку за стол и садясь рядом. – Снимаешь?
– Конечно, – фыркнула Инна. – Я бы устроилась еще лучше, если бы квартира была моя Снимаю за бешеные бабки. Потому что вся мебель хозяйская, и рядом с метро, и телефон есть…
– Сколько платишь?
– Триста пятьдесят долларов в месяц Нравится цена?
– Нет… – Лена покачала головой – Я таких денег давно в руках не держала.
– Н-да? – Инна пытливо осмотрела ее. – Ладно, поговорим. Сашка, кушай булочки!
Мальчик ел, запивал сдобу молоком и клевал носом Он не смог выспаться в плацкартном вагоне – всю ночь соседи играли в карты и громко разговаривали да еще где-то плакал грудной ребенок. Лена тоже была как выжатая, у нее болела голова, но после чашки настоящего крепкого кофе все как рукой сняло Она вздохнула свободнее и потянулась за сигаретами. Девушки закурили. Сашка заморгал глазами и хитренько сказал матери:
– Куришь, да? А вот я бабушке скажу!
– Сейчас пойдешь спать! – процедила Лена. – Инна, где его можно положить?
– А пусть ложится рядом с невестой, – весело ответила Инна. – Пошли!
В комнате стоял оранжевый сумрак – занавески были задернуты. В углу на широкой постели спала, раскинувшись, девочка – совсем крохотная, белокурая, кудрявая… На вид ей было года полтора.
– Какая лапушка… – тихо сказала Лена. – Как ее зовут?
– Оксана… – прошептала Инна. – Хорошенькая, верно? Блондинка в меня… Нравится тебе невеста? – обратилась она к Сашке.
Тот завороженно кивнул, не сводя глаз с девочки.
– Смотри, влюбился! – прыснула Инна. – Горячая кровь, восточная… Гляди не трогай мою Ксюшу! – шутливо пригрозила она Сашке. – Лен, раздень его и положи рядом. Я тебя на кухне подожду.
Сашка заснул почти сразу – он слишком устал, чтобы, как всегда, покапризничать перед сном, попросить сказку, попить – словом, потянуть время.
Подруги закурили и теперь могли неторопливо беседовать и рассматривать друг друга. Лена сразу обратила внимание на то, как прекрасно выглядит ее подруга. Инна и раньше казалась ей очень привлекательной: высокая, стройная блондинка с узкими зелеными глазами, пухлыми губами и своеобразным носом – мать ее была грузинка. С тех пор как они расстались, Инна еще похорошела, кожа светилась здоровьем и свежестью, на щеках играл нежный румянец, все тело покрывал ровный красивый загар, словно девушка только что вернулась с моря.
– Ты здорово выглядишь… – признала Лена. – Где отдыхала?
– Нигде, – засмеялась та. – Это я хожу в солярий, на загар, два раза в неделю.
– Боже мой! Так ты стала богатая? Квартира, солярий, шикарная косметика…
– Совсем нет. – Инна пожала плечами. – Работа обязывает, и только. И я тратила бы меньше на себя, но нельзя. Наплевать! А вот ты какая-то усталая… Несладко пришлось?
– Что и говорить… – вздохнула Лена. – Нервы, нервы и еще раз нервы… Ты же помнишь Арифа… С ним всегда все шло через пень колоду…
– Да, – уклончиво ответила Инна, еще больше сузив блестящие глаза. – Я ведь помню, как вы мучились с ребенком, когда ты закончила институт.
– Да и ты в то время тоже родила, – откликнулась Лена. – Но тебе хоть родители помогали.
– Родители?! Сейчас! – Инна вдруг заволновалась, запалила новую сигарету и придвинулась к подруге. – Мать просто назвала меня проституткой: она правильная и строгая… Отец что-то бурчал, но я бы наплевала, если бы не мать… Пришлось уйти. Теперь ни копейки не беру! Ни копейки! Все сама!
И, слушая ее жалобы, Лена невольно позавидовала. Ей бы так! Ей бы подобную самостоятельность! Эти вечные попреки, этот вечный контроль, эти бесполезные советы. И ее ведь тоже не лучше называли, хотя был какой-никакой муж… Тогда уж никакого мужа не надо! Лучше никакого, чем такой, как Ариф.
Она знала, что отец ребенка Инны неизвестен, никто его не видел, и трудно было даже предположить, кто это мог быть. Инна, казалось, совсем не переживала по этому поводу. Могло случиться и так, что она сама не знала, кто отец, потому что охотно принимала участие в студенческих развлечениях в общаге или у кого-то на дому… Она родила девочку, когда была на третьем курсе. Лена к тому времени уже была матерью годовалого Сашки и заканчивала институт. До этого девушки довольно тесно дружили, хотя и учились не на одном курсе, и характерами были не похожи – Лена обычно держалась в стороне от шумных компаний, хотя ханжой и уродиной не была. Сближало их одно обстоятельство – они два года вместе вели группу аэробики в институте. У обеих девушек в прошлом были занятия в хореографических кружках, у обеих были спортивные точеные фигуры, легкие движения и изящные формы. Конечно, после рождения детей занятия пришлось забросить. Инна – та вообще бросила институт, не пожелала даже взять академический отпуск. Сказала: «С меня довольно!» – и ушла. Лена тянула лямку – готовила диплом, иногда вырывалась на занятия, когда удавалось упросить кого-то посидеть с Сашкой в общаге… Они иногда перезванивались, а вот встречаться было трудно. Но в конце концов вышло так, что, когда Лене пришлось ехать в Москву, у нее не оказалось подруги ближе, чем Инна… И та с радостью согласилась дать приют ей и ее ребенку на несколько дней.