– Царствие ему небесное. – Кактус перекрестился – В елочку, – кивнул Иван Захарович, успокаиваясь. – Прав был покойник.
– Ну положи", в Смирновой их целая свора, – высказал свое мнение Лопоухий.
– Сечешь поляну [6] , Виталя, – кивнул Иван Захарович.
***
– Юлия Владиславовна, мы бы хотели поблагодарить вас за вашу передачу.
– Вам понравилось?
– Надеемся, что это привлечет к нам прихожан.
– Я дам вдогонку статью в "Невских новостях". Ваши координаты – крупным шрифтом.
– Сколько мы вам должны?
– Нисколько. Это я ваша должница.
На другом конце провода послышался смех.
– Вы знаете, что про вас сегодня говорили сотрудники «Крестов»? Их разговор слышал мой коллега. Они не думали, что он понимает по-русски.
– Ругали на чем свет стоит?
– Как раз наоборот. Они считают, что вашему мужчине очень повезло. И… там была произнесена фраза… я попробую повторить ее дословно… Вы, наверное, поймете ее значение лучше меня.
– И какая же?
– "Теперь и Сизо не решится его прессовать".
– Это все?
– Нет. Второй ответил: "Если не решит свернуть ей шею". – Проповедник помолчал немного и добавил. – Будьте осторожны, Юлия Владиславовна. А то… нам будет вас очень не хватать.
Глава 7
В Выборге мне пришлось поплутать: гостиница действительно находилась в укромном местечке, которое после одного посещения не очень-то и найдешь, даже несмотря на мою хорошую зрительную память. Андрей за такое короткое время точный адрес гостиницы не выяснил.
Но наконец я притормозила перед нужным зданием. На этот раз мы были втроем: кроме Андрея поехал еще один его коллега, второй остался на месте происшествия – вернее, месте нахождения трупа. Я не совсем понимала, зачем они поехали в Выборг вдвоем. Хотелось просто взглянуть на элитное заведение? Второй парень предпочел поездку в Выборг заполнению каких-то бумажек? Или они предполагали, что их тут встретят без особой радости, а поэтому лучше быть с коллегой?
Встретили в самом деле без энтузиазма. Когда моя «шестерка» притормозила перед входом, из него появился амбал, очень напоминающий неандертальца, и гостеприимно прорычал:
– Валите отсюда, пока ребра целы!
Наверное, молодой человек не привык видеть такие машины у тех, кто мог себе позволить останавливаться в учреждении. Но меня интересовало, где он был позавчера, ну или хотя бы не он, а кто-то из его двойников, работающих в качестве сторожевых псов. Или они появляются только по мере необходимости и показывают смелость лишь при виде простых граждан, но не сильных мира сего, от которых получают сладкие косточки?
Перед носом неандертальца сверкнули красным два удостоверения.
– Чего? – родил он, выпучив глаза.
Андрюха понял, какие эмоции выразил парень одним словом и пояснил, что "у них" имеются вопросы к администрации.
– Пока хочу просто поговорить, – добавил он ментовским тоном. – Пока.
– Проходите, – процедил неандерталец и даже открыл перед мужчинами дверь.
При виде меня (он что, меня раньше не замечал? Я, конечно, не баскетболистка, но не настолько же неприметна?!) выдал:
– А это кто?
– Наш водитель, – сказал Андрей чистую правду.
– Чего? – в очередной раз вылупился неандерталец. – Бабы теперь в ментовку водилами идут?
– А очень мало платят, – улыбнулась я. – Мужчины не соглашаются. Постоянная проблема с кадрами. Вот и стали приглашать женщин. Женщины идут, потому что нам в других местах сложно устроиться, в особенности в возрасте.
Про мой возраст, правда, говорить было еще рано. Я быстренько юркнула вслед за Андреем и его коллегой. Немного прибалдевший неандерталец проследовал за нами. За стойкой администратора сидела не Любаша, а другая женщина, тоже примерно лет сорока пяти с таким же цепким взглядом.
Их что, в одном инкубаторе выводили? Или специально тренировали?
Андрей с коллегой продемонстрировали «корочки» теперь даме и пояснили, что им нужны данные на прибалта, останавливавшегося в гостинице позавчера. Андрей довольно точно его описал – до снятия парика и накладной бороды.
– Я такого у нас ни разу не видела, – отчеканила дама.
– Вы ведете какой-нибудь учет своих постояльцев? У вас есть картотека? Или как там это у вас называется? Как вы оформляем клиентов?
Дама обменялась быстрым взглядом с неандертальцем.
– Меня интересует вполне определенный человек, – с трудом сдерживая ярость, произнес Андрей. – И я обещаю вам крупные неприятности, если я эти данные не получу немедленно.
– У меня их нет, – сказала дама – Сейчас я попробую позвонить своей сменщице, которая дежурила позавчера.
Она набрала какой-то номер (телефон стоял на столе за стойкой, так что никто из нас его не видел) и спросила:
– Люба, ты?.. Да, тут пришли из милиции.
Не нашей, из Питера. Интересуются прибалтом, который останавливался позавчера.
Она послушала, что ей ответила Люба, повесила трубку и посмотрела на Андрея.
– Администратор, дежурившая позавчера, подойдет через десять минут. Она живет тут неподалеку. Пожалуйста, подождите. Я сейчас закажу вам чай. Или кофе?
Мы уселись на диванчик, администраторша углубилась в какое-то свое занятие (что она делала мы не видели, так как из-за стойки торчала только ее склоненная голова) Неандерталец отправился на улицу, видимо, встречать Любашу. Официант, которого мне видеть не доводилось, появился с подносом и поставил чашки и вазочку с печеньем на низкий столик перед диванчиком. Я вообще бы и поесть не отказалась, как, подозреваю, и сотрудники органов, но ничего существенного нам не предлагали. Просить не хотелось, а оплачивать, подозреваю, было бы дороговато.
Люба появилась через четверть часа в сопровождении лысоватого мужичонки с бегающими глазками, на лбу которого было написано "профессиональный прохвост". Мужичонка был низеньким (доставал Любе только до подбородка), пухленьким, имел короткие ручки и ножки, но очень быстро этими ножками передвигал и очень активно жестикулировал ручками, а его красная рожа светила как фонари над обителями порока в Амстердаме, Копенгагене и ряде других европейских городов. Он оказался директором гостиницы. Об его отношениях с Любашей можно было только догадываться.
При виде меня Любаша остолбенела, потом прошипела:
– Как я и предполагала. От журналистки могут быть одни проблемы.
Люба повернулась к застывшему за их с директором спинами неандертальцу и рявкнула на него:
– Зачем ты ее сюда пустил? Приказано же: журналистов не подпускать на пушечный выстрел. Журналисток в особенности.
– А она – водитель, – промычал неандерталец. – Она ментов привезла.
– Этого и следовало ожидать, – сквозь зубы процедила Любаша. Если бы взглядом можно было убить, я бы в ту минуту отправилась к праотцам.
Андрей, наконец, решил взять ситуацию в свои руки и попросил Любашу представиться, директор тоже назвал себя. Директор, в отличие от Любаши, которая не смогла сдержать своих эмоций при виде меня, пытался ворковать с ментами, неустанно повторяя:
– Я уверен, произошло какое-то недоразумение. Мы все уладим. Обязательно все уладим. Вы не волнуйтесь. Какое-то маленькое недоразумение. Недопонимание.
– Да уж – недопонимание, – хмыкнула Любаша. – Мужчина оказал ей знаки внимания, – она кивнула на меня. – А Юлия Владиславовна, вместо того чтобы обрадоваться, что ею заинтересовался солидный мужчина, и благосклонно принять ухаживание или вежливо отказать как воспитанная женщина, накатала заявление.