Он деньги вез. Это – да. А когда, где, в каком количестве он намеревался получать наркоту – фиг его знает. Может, корабль шел откуда-то с Востока, а потом должен был завернуть в питерский порт – после получения денег. Понятия не имею. Об этом вы лучше у Колобова поинтересуйтесь, – добавила она ехидно. – Да не откладывайте дело в долгий ящик. Я вам серьезно говорю: у него намечаются проблемы со здоровьем. Вечные.
Любаша пояснила, что два миллиона «зеленью» – естественно, не личные деньги Александра Ивановича. Их, можно сказать, собирали всем миром, чтобы купить оптом большую партию. И Колобов прекрасно понимал и понимает, что за их исчезновение никто его по головке не погладит. Ему уже явно поставили ультиматум. Поэтому он и бегает, и мальчики его бегают, поскольку догадываются: после отбытия отца-командира и кормильца в мир иной у них наступят не лучшие времена. В худшем случае последуют за шефом, в лучшем – их возьмут куда-то шестерками: ведь все места у священных тел уже заняты другими питекантропами, которые не собираются их уступать тем, которые лишились предводителя своей стаи.
Поэтому Колобову в первую очередь и его мальчикам во вторую требуется срочно найти деньги. Или хотя бы того, кто их спер. Потом – дело техники. С грузом, конечно, лопухнулись, но будут деньги – будет и другой груз, а на проценты Колобов как-то насобирает. Или сдерет три шкуры с того, кто их спер, – что он, видимо, и намерен делать. Но пока все глухо.
Правда, к поискам уже стали подключаться и остальные, кто вложил свою долю (и немалую) в эти два миллиона.
– А как вы сами считаете, кто их прихватил? – не удержалась я от вопроса: мне было страшно интересно услышать Любашино мнение по этому поводу – если, конечно, не она сама экспроприировала денежки. Я теперь, кстати, склонялась именно к этой версии. Мало ли что она говорит. У Любаши была возможность, была информация. У нее хватило бы ума, хитрости и смелости, чтобы пойти на такое. И теперь она вполне может сделать ноги. Например, при нашей с Андреем помощи.
Люба прекратила посмеиваться, какое-то время сидела молча, потом медленно произнесла:
– Не знаю. Самой интересно. Кто угодно мог. Конечно, не девки. Мог этот Юрий Раннала, или как там его. Например, один из тех, кто давал деньги, направил его в гостиницу, где должен был остановиться Колобов. Раннала деньги прихватил (как – другой вопрос), а потом по возвращении в Питер при передаче его и прикончили. Чтоб не трепался зря. Но что я вам это объясняю? Вы это и без меня понимаете.
Люба считала, что мог и покойный Редька подсуетиться. Правда, она не совсем представляла, как он мог это осуществить практически.
Он не поднимался наверх один, только в компании Колобова – когда они приехали, и потом, когда после утех в бане отправились по номерам. Хотя, если вспомнить, суматоха в гостинице началась утром, а не ночью. Любаша думала, что пропавшая Лена – по чьей-то просьбе – могла подсыпать снотворное или что-то еще в бокал Александра Ивановича.
И когда он спал, кто-то мог пробраться в его номер и прихватить денежки В таком случае нельзя исключать и Редьку. Заплатил Лене – пошел в номер Колобова. Они, кстати, на одном этаже жили. Остальные – на других.
– А Лена где? – спросил Андрей.
– Думаю, на том свете, причем тело ее никогда не найдут, – без всяких эмоций заявила Любаша. – Это наиболее вероятно. Она жила с бабкой, старшей сестрой и племянником. Родственники ничего не знают. Мать и отец развелись, оба в новых браках в Питере. Но тоже от нее новостей не слышали. С ними, естественно, связывались. Подружки не в курсе. Границу она в последние дни не пересекала. У нее даже визы не было, и она не подавала документы на ее оформление.
Ну если только под чужим именем… Но кто стал бы так возиться с какой-то девчонкой? Выполнила свою функцию – и гуляй. Другие подрастают. С работой фигово, на ее место с десяток желающих найдется. Да, то, что она так внезапно исчезла, определенно подтверждает: была замешана. Но вот во что?..
– Наверх она не поднималась? – уточнила я.
Люба покачала головой и повторила: наверх пошли только девочки телохранителей. Лену с Варей отправили домой.
– Колобов в самом деле ее провожал?
– Да, – кивнула Люба. – Но он всегда так делал. Играл роль заботливого папаши. Давал девчонкам денег на такси. Но они экономили: бежали своими ножками. У нас же тут не питерские расстояния.
– Долго провожал? – подал голос Андрей.
– Не помню. Навряд ли. Проводил – вернулся. Я на часы не смотрела. Вот если бы не пошел провожать, обратила бы внимание. А так все было как обычно.
Двух девочек, ночевавших в комнатах телохранителей, Любаша отмела сразу же. Во-первых, обе – дуры набитые, сами бы на такое дело не пошли. Во-вторых, трусихи. После того, как им пару раз врезали, они были готовы покаяться даже в краже конфет в детском саду и прочих грехах подобного рода. Да и телохранители оставались все время трезвы. И они все-таки – парни тренированные. Сразу же проснулись бы, если бы почувствовали, что партнерша куда-то намылилась.
Андрей попросил Любашу выдвинуть другие версии. Она была рада стараться. Следующими оказались мы с Сергеем.
– Вообще, Юля, признаться, я вначале посчитала, что это вы дельце провернули, – заявила Любовь Александровна.
– Почему?! – воскликнули мы хором с Андреем.
Любаша пояснила и это: я могла иметь доступ к информации – из каких-то своих источников, от каких-то своих осведомителей. У меня была возможность. Смелости, вынуждена была признать Любаша, мне не занимать – хотя бы судя по статьям, которые она не поленилась прочитать. Более того, мне крупно повезло, когда Сергей покинул комнату. А если бы не покинул, я вполне могла его усыпить, а действовать уже потом.
– А вы в самом деле ему звонили предупредить о Редьке? – поинтересовалась я.
Любаша кивнула.
– И удалялись с ним в… э…
– Удалялась. Вас, Юля, очень хотелось по носу щелкнуть. Сергей в мою гостиницу никогда раньше с бабами не приезжал. А тут с вами.
Я тогда еще не знала, кто вы. Да и выглядели вы… не так, как другие женщины, с которыми у нас появляются. Не обидитесь, если скажу?
Холености в вас нет, лоска. Тут такие лакированные-полированные суки бывают… Но на экране вы другая. Тоже в последние дни специально посмотрела. Или вы там образ создаете?
Этакой прожженной стервы, которая все видела и которую ничем не возьмешь? Но при личном общении с вами такого впечатления не создается. Не тянете вы на прожженную стерву. Так, есть немного стервозности, но немного. Но вы учтите, что все – кроме близких друзей, конечно, которые вас знают много лет, – воспринимают вас такой, какая вы на экране. Ну и в своих статьях. Человек читает – и у него складывается определенный образ. И, встречая вас в жизни, он ожидает, что вы такая и есть. Когда вы к нам в гостиницу приехали с Сергеем, я подумала: "Что за девочка с рабочей окраины?
Сергей что, другую найти не мог?" Я вас не знала. Я не смотрю криминальную хронику и не читаю "Невские новости". То есть раньше не читала. А я людей-то умею рассмотреть.
"Еще бы, – подумала я. – Гостиничный администратор – это не профессия, это – призвание".
– Что вы мне посоветуете?
Любаша хмыкнула.
– Во-первых, сходить к визажисту. Неужели ваш телеканал это не организует?!
– Владелец экономит каждую копейку.
– Понятно. Как и все владельцы. Сами сходите. У вас же очень красивые глаза. Яркие, живые. Да за такие глаза многие женщины просто удавились бы! А у вас свои, природные.