Мозолей нет, но слегка огрубелая кожа свидетельствовала о том, что она не чужда труду.
Боясь обнаружить что-нибудь страшное, она коснулась лица. Осторожно передвигая пальцы, она нащупала пластырь у правого виска. Судя по болезненному ощущению, под ним был порез, но не очень большой — размер пластыря не превышал трех-четырех квадратных дюймов.
Волосы показались ей на ощупь жирными — значит, голову давно не мыли. Прядь, за которую она потянула, оказалась достаточно длинной, чтобы ее рассмотреть, абсолютно прямой и темно-рыжей.
Почему же все это так ее удивляет?
Впервые она позволила себе подумать о том, что таилось в ее подсознании, вызывая леденящий безымянный ужас. Она лежала неподвижно, сжав кулаки и уставясь в потолок, словно стремилась найти там ответы.
Если у нее всего лишь царапина на виске, то почему она здесь? Потому что чем-то больна? Что с ней произошло? Почему она ощущает такую страшную слабость? И, самое главное, почему она ничего не помнит?
— О господи!
В палату заглянула медсестра. При взгляде на пациентку глаза ее удивленно расширились. Потом профессионализм одержал верх, и медсестра заговорила бодрым, хотя и не слишком уверенным голосом:
— Вы… вы проснулись! Вот и хорошо. А мы уже начали беспокоиться о вас, Фе… мисс Паркер.
«Паркер…»
— Я позову доктора.
Она молча ожидала, не смея думать о том, что не помнит собственного имени, что фамилия, которую назвала сестра, показалась ей абсолютно незнакомой. Казалось, прошла целая вечность, наполненная безмолвным страхом, прежде чем появился врач. Это был высокий худощавый мужчина с чувственным ртом и темными блестящими глазами.
— Наконец-то вы проснулись. — Голос и улыбка были дружелюбными. Подойдя к койке, он слегка приподнял ее запястье, проверяя пульс. — Можете назвать вашу фамилию?
Она облизнула губы.
— Паркер. — Голос звучал хрипло; в горле сразу начало першить.
Врач не казался удивленным — очевидно, сестра успела ему сказать, что сообщила больной эту информацию.
— А ваше имя?
Она не сразу решилась признаться:
— Я… я не помню.
— Но вы помните, что с вами произошло?
— Нет.
— Вы можете сказать, какой сейчас год?
Она постаралась сосредоточиться, борясь с охватывающей ее паникой, но в голове не было ничего, кроме жуткой пустоты…
— Я не помню.
— Ну, не стоит из-за этого волноваться, — успокаивающе произнес доктор. — Амнезия нередко возникает вследствие травматического шока, но она редко бывает постоянной. Раз вы пришли в себя, память, возможно, начнет постепенно к вам возвращаться.
— Кто вы такой? — спросила она, так как это был самый безобидный вопрос, который пришел ей в голову.
— Меня зовут доктор Бернетт — Ник Бернетт. Я ваш лечащий врач. Ваше имя Фейт Паркер.
Фейт Паркер… Имя не вызывало никаких воспоминаний.
Доктор ободряюще улыбнулся:
— Вам двадцать восемь лет, вы не замужем и в очень хорошей физической форме, хотя вам не помешало бы прибавить несколько фунтов. — Он сделал паузу и продолжал спокойным и бесстрастным тоном: — Вы попали в аварию, сидя за рулем вашего автомобиля. Полиция приписывает это тому, что вы употребляли алкоголь в сочетании с назначенным вам врачом мышечным релаксантом. В результате вы направили машину прямиком в насыпь.
Ей казалось, будто она слушает рассказ о ком-то другом.
— Комбинация оказалась высокотоксичной для вашего организма, — продолжал доктор. — Очевидно, вы крайне чувствительны к алкоголю, который в сочетании с лекарством вызвал коматозное состояние. Тем не менее, если не считать небольшой раны на голове, от которой, возможно, останется маленький шрам, и нескольких ушибов ребер, уже полностью заживших, вы в полном порядке.
В голове у нее вертелось столько вопросов, что она задала первый попавшийся:
— Кто-нибудь еще пострадал во время аварии?
— Нет. Вы были в машине одна и врезались в насыпь.
— Вы сказали, что мои ребра уже зажили. Сколько же я здесь пробыла?
— Шесть недель.
— Так долго? Но… — Она не знала, о чем спрашивать дальше, но каждый новый факт, сообщенный доктором, усиливал тревогу.
— Давайте попробуем сесть, ладно? — Не дожидаясь ответа, доктор с помощью рычага приподнял изголовье кровати на несколько дюймов. Когда она закрыла глаза, он отпустил рычаг. — Головокружение должно пройти через минуту.
Медленно открыв глаза, она убедилась, что он прав. Но это не уменьшило ощущение панического ужаса.
— Я ничего не могу вспомнить, доктор. Ни где я жила, ни где работала, ни была ли застрахована — если нет, то не знаю, как я оплачу пребывание в больнице. Я даже не знаю, какой адрес назвать водителю такси, когда поеду… домой.
— Послушайте меня, Фейт. — Голос доктора вновь стал мягким. — У вас нет причин беспокоиться, особенно из-за денег. Ваша медицинская страховка по месту работы еще не начала действовать, но там уже обещали полностью оплатить ваш больничный счет. И, насколько я понимаю, пока вы находились здесь, на ваше имя был открыт трастовый фонд. Там должно быть достаточно денег, чтобы просуществовать несколько месяцев, пока вы не приведете вашу жизнь в порядок.
Эта поразительная информация заставила панику отступить.
— Трастовый фонд? На мое имя? — ошеломленно переспросила она. — Но кто его открыл?
— Ваша хорошая подруга. Она навещала вас дважды в неделю, пока не… — По его лицу пробежала тень, и он быстро добавил: — Она хотела убедиться, что вам обеспечен наилучший уход и что вам будет не о чем волноваться, когда вы выйдете отсюда.
— Но почему? Ведь авария произошла не из-за нее, если я была одна… — Разве только эта подруга уговорила ее выпить или не забрала у нее ключи от машины, когда она напилась.
— Не могу объяснить вам причину, Фейт, если не считать того, что она явно беспокоилась о вас.
То, что Фейт не могла припомнить такую заботливую подругу, причиняло ей боль.
— Как ее зовут?
— Дайна Лейтон.
Это имя значило для Фейт не больше, чем ее собственное.
Доктор Бернетт внимательно наблюдал за ней.
— У нас есть адрес вашей квартиры, которая, как я понимаю, ждет вашего возвращения. Правда, мисс Лейтон несколько сомневалась, что вы захотите вернуться на вашу работу, — очевидно, именно поэтому она обеспечила вам возможность осмотреться и подумать; возможно, даже продолжить образование или заняться тем, чем вам всегда хотелось заниматься.
Ее глаза обожгли слезы.
— Беда в том, что я не могу вспомнить, чем я занималась, чем мне хотелось заниматься и даже как я выглядела…
Он сильнее сжал ее руку.
— Все это вернется к вам, Фейт. Возможно, вы никогда не вспомните часы, непосредственно предшествовавшие аварии, но большая часть остального обязательно вернется со временем. Кома вытворяет странные вещи и с телом, и с мозгом.
— Какие именно? — Она цеплялась за факты, чтобы избежать мыслей об исчезнувшей памяти.
Не отпуская ее руку, доктор придвинул к кровати стул и сел.
— Что касается тела, то все, чего следует ожидать после травмы и шестинедельного бездействия, — это мышечная слабость, нестабильное кровяное давление, головокружение и пищеварительное расстройство в результате длительного отсутствия твердой пищи. Но все эти осложнения исчезнут после нескольких дней регулярного питания и упражнений.
— А как насчет мозга? Какие другие проблемы может создать кома? — Возможности, представившиеся ее воображению, были поистине ужасающими.