Он весь промок: каштановые волосы слиплись, с плаща текла вода, дорогие кожаные ботинки насквозь пропитались мокрой грязью, но Алекс как будто этого не замечал.
– Боже мой, Ник, видел бы ты ее сейчас! Или нет. Может быть, лучше не стоит. – Голос Алекса дрогнул: он с такой яростью втянул в себя табачный дым, что на кончике сигареты вспыхнул тусклый красный огонек. – Ты ее не узнаешь. Боже правый, я не узнал, а ведь мы пятнадцать лет прожили вместе! – Он выдохнул дым, открыл пиво и сделал большой глоток. – Она была такая красавица... ну, ты помнишь. – И голос его надломился, словно от невыносимой боли.
Но Ник по-прежнему был настороже. Потягивая пиво, он старался изгнать из мыслей образ женщины, едва не разрушившей его жизнь. Он смотрел на подвесной мост, соединяющий два берега в узком перешейке залива, но, несмотря на все свои усилия, видел только Марлу, прекрасную Марлу, полную жизни, смеха и огня.
– А все остальное, не считая памяти, останется при ней?
– И не считая того, что выглядеть она теперь будет по-другому?
– Неважно.
– Для нее – важно.
– На пластическую операцию тебе денег хватит, – фыркнул Ник. – Я имею в виду, сможет ли она двигаться, ходить, словом, жить нормальной жизнью.
– Этого никто не знает.
– А память к ней постепенно вернется? Алекс дернул плечом и устремил взгляд в море.
– Надеюсь, что да.
На краткую долю секунды – миг меж двумя гулкими ударами сердца – Ник ощутил слабый укол жалости к жене брата.
– Время покажет.
– Так всегда говорят.
– Но такой, как прежде, она никогда уже не будет.
– Жалость какая! – саркастически заметил Ник, разглядывая грязь под ногами.
– Да, – ровным голосом ответил Алекс.
Ник допил пиво, смял банку в кулаке и бросил в багажник. Перед глазами снова возник запретный образ. Алекс не преувеличивал: Марла Эмхерст Кейхилл и вправду была красавицей. Сногсшибательной. Дерзкой. Сексуальной, как сам дьявол. Шелковистая кожа, огнем вспыхивающая под мужскими пальцами, соблазнительная улыбка, способная устыдить Мэрилин Монро. Да, Марла знала, как войти в плоть и кровь мужчины. На годы. Может быть, навсегда.
Ник резко обернулся:
– Переходи к делу, Алекс. Зачем ты мне все это рассказываешь?
– Потому что ты – член семьи. Мой единственный брат.
– Придумай что-нибудь получше.
– Я думал, ты захочешь об этом узнать.
– И только-то? Ради того, чтобы поведать мне эту новость, ты не потащился бы в Орегон, да еще выждав перед этим полтора месяца.
Алекс не стал возражать. Уголки рта его угрюмо опустились.
– Она... она не приходит в себя и говорить не может, потому что челюсти скреплены проволочными скобами. Но во сне она стонала и пыталась выговорить несколько слов. – Он судорожно вздохнул. – Одно слово мы разобрали. «Николас».
– Как трогательно! – буркнул Ник и повернулся лицом к свирепому ветру.
– Ты ей нужен.
– Марла никогда ни в ком не нуждалась.
– Мы подумали...
– Кто это «мы»?
– Мама и я. И посоветовались с докторами. Мы думаем, что, возможно, тебе удастся установить с ней контакт. По-моему, попробовать стоит.
Волны уже перекатывались через мол. Рыбацкие лодчонки подпрыгивали на волнах, указывая костлявыми мачтами в небеса, словно воздевали иссохшие руки в тщетной мольбе к неумолимому богу.
Увидеть Марлу. Эта мысль все глубже вгрызалась в мозг. Ник знал, что от нее уже не избавиться.
Алекс бросил окурок в грязь возле лысой шины «Бьюика». Окурок подымил немного и погас.
– Но это не все.
– Что-то еще?
«Ну вот, началось!» – поежившись, подумал Ник. Снова он, раскиснув, позволил милым родственничкам накинуть петлю себе на шею.
– Хочу попросить тебя об одолжении.
– Еще одном? Кроме встречи с Марлой?
– Это не одолжение. Это твой долг.
Ник пожал плечами.
Сейчас он был не в настроении спорить.
– Ладно, выкладывай.
– Это касается нашего бизнеса. После катастрофы я совсем отошел от дел. Просто нет времени: целыми днями торчу в больнице, а когда удается вырваться домой, все силы уходят на детей.
– Детей? Мне казалось, у тебя одна...
– Ах да, ты не знаешь. За несколько дней до катастрофы Марла родила. Собственно говоря, авария произошла в тот самый день, когда она вышла из больницы. – Алекс достал носовой платок и вытер лицо. – Слава богу, у маленького Джеймса все в порядке. Насколько может быть «в порядке» такой кроха без матери.
В голосе Алекса послышались нотки гордости и чего-то еще... тревоги? Но почему?
Ник поскреб щетину на подбородке, наткнувшись на старый шрам – боевую отметину, полученную в детстве по вине старшего брата. Он чувствовал, что Алекс многое рассказал, но еще больше оставил за кадром.
– Так ребенок был не с ней?
– Благодарение богу, нет! Сейчас он дома, с няней. Что же до Сисси – трудный возраст, сам знаешь. У подростков собственные проблемы всегда на первом месте. Разумеется, она расстраивается из-за того, что ее мать в больнице, беспокоится. – поспешно добавил Алекс. – Но... – Он пожал плечами, и на лице его с тонкими аристократическими чертами выразилось стоическое смирение. – Порой мне кажется, что успех на предстоящем рождественском балу ей важнее того, выживет ли мать. Но, разумеется, это все притворство. На самом деле Сисси очень переживает. Просто у нее с Марлой всегда были непростые отношения.
– Все одно к одному, – пробормотал Ник.
– Точно, – кивнул Алекс и отбросил с лица мокрую прядь.
– Странно, что Марла родила второго – помнится, никогда она особенно не любила детей.
– Она стала старше.
И все же Нику казалось странным, что через столько лет после первых родов Марла решилась на второго ребенка. Она же всегда была эгоисткой. Упрямая. Избалованная. Не способная считаться ни с кем, кроме себя. Принцесса чертова. Ник устремил угрюмый взгляд на лодку, что покачивалась на волнах далеко внизу. Подумать только, что полчаса назад единственной его проблемой была головная боль – следствие вчерашнего тесного общения с бутылочкой «Катти Сарк».
На горизонте ворочались тяжелые тучи. Свинцовые небеса плевались дождем.
– Так вот, Ник, мне нужна твоя помощь, и немедленно.
– В чем? – подозрительно спросил Ник. Петля, сплетенная его семейством, все туже затягивалась на горле.
– Ты ведь спец по спасению гибнущих предприятий.
– Был им когда-то.
– И остался!
– Нет, Алекс. Это было давным-давно. С тех пор многое изменилось. Теперь я рыбак. По крайней мере, пытаюсь рыбачить по мере сил.
Алекс бросил хмурый взгляд на вспененное море, затем – на ведерко с крабами в багажнике. Как видно, Ник его не убедил.
– Несколько лет назад ты спас несколько компаний от неминуемого банкротства. Веришь или нет, но мне нужны твои профессиональные навыки. У нас проблемы. Опять возникли Чериз и Монти: недовольны, что их отлучили от корпорации. Думают, раз и они Кейхиллы, то должны получить свой кусок пожирнее.
– Чериз и Монти? Этого еще не хватало!
Пришла беда – другую привела; эта поговорка особенно верна, когда имеешь дело с Кейхиллами. Ник привалился к своему пикапу. Крутой сел у его ног и задрал морду, ожидая, что его потреплют по голове. Так Ник и сделал.
– Ну да. Черт побери, вот не думал, что мне придется иметь дело с этой древней историей! Папа с дядей Фентоном раз навсегда обо всем договорился, но Фентоновы детки, похоже, об этом и знать не хотят. Особенно Чериз. Все претензии идут от нее. А вернее, от ее гребаного муженька-проповедника, чтоб его.
– Отец поступил с Фентоном так же, как поступал со всеми.