– Бобби! – Торин Ворт картинно остановилась возле его столика в сопровождении двоих коротышек-агентов апоплексического типа. Она прекрасно выглядела в своем узком белом костюмчике «монтана» и на «шпильках» от Вальтера Штейгера, особенно если учесть, что ей стукнуло пятьдесят.
Бобби вздрогнул, но ответил на приветствие Торин, несмотря на то, что последний раз они виделись на съемках одного из ее фильмов. У Бобби была маленькая роль – какая-нибудь пара строчек, и Торин почти не замечала его.
– Ты прекрасно выглядишь, – произнес он с точно отмеренной долей искренности. С юности Бобби усвоил, что в Голливуде женщинам всегда надо говорить комплименты, и они всегда верят, сколь бы фальшивы ни были слова.
– Я чувствую себя старухой! – пожаловалась Торин, прекрасно зная, что выглядит она безукоризненно. Еще бы – она много трудилась над своей внешностью – удаление жира, чистка кожи, инъекции коллагена, постоянные физические упражнения. Она даже обходилась без пластических операций.
– Я работаю без отдыха. Сам знаешь, каково это. Бобби кивнул, недоумевая, над чем же Торин так трудится.
– Я так горжусь тобой, – воскликнула Торин, сверкнув своей хищной улыбкой. У нее были крупные зубы и кроваво-красные губы. – Подумать только, ведь это я открыла тебя!
О чем говорит эта женщина?
– Ну же, Бобби. – Она наклонилась так, чтобы он видел ее впечатляющий «фирменный» бюст, – когда будешь снимать свой очередной фильм, не забудь, что своим успехом ты обязан мне. Я бы очень хотела вновь работать с тобой.
Он снова кивнул. Кажется, это было то, для чего она подошла. От дальнейшей беседы Бобби спасло приближение двух агентов. Торин не стала их знакомить с ним. Наклонившись, она расцеловала Бобби, испачкав ему щеки помадой:
– До свидания, дорогой… Многозначительная пауза.
– Ты очень, очень сексуален.
«Это все мой последний фильм, – хотелось ему сказать. – Он действует на вас всех».
Торин ушла, оставив удушливое облако духов.
«Что за город, – думал Бобби. – Когда ты на вершине, все крутится вокруг тебя, но как только успех позади – можешь лечь и сдохнуть, и даже у могильщика не найдется для тебя доброго слова».
К столику спешил, рассыпаясь в извинениях, Мак Брукс:
– Проблемы с детьми, – грустно признался он. – Если ты не женат, Бобби, то так и оставайся. В браке заводят детей, а как только они появляются, можешь прощаться с нормальной жизнью навеки. Мне нужно выпить.
Тут он сморщил нос.
– Какой у тебя ужасный лосьон после бритья!
– Здесь только что была Торин Ворт.
– Она что, собирается пойти по стопам Элизабет Тейлор?
Бобби засмеялся:
– Пока нет. Она остановилась поболтать. Уверен, что, как только ей станет известно, что здесь сидишь ты, она вернется.
– Ты слышал обо мне и Торин, а? Был у нас романчик. Да ты и сам знаешь, как это бывает – шесть недель страсти, а потом даже не можешь вспомнить ее имя. Это самая плохая актриса из тех, с кем я работал. Больше я с ней не связываюсь.
Бобби решил проявить вежливость:
– Мне очень приятно наконец-то встретиться с тобой, Мак. Я восхищаюсь твоими фильмами, особенно «Контрактом».
Мак подозвал официанта. Ему действительно хотелось выпить, и он счел, что виски со льдом – как раз то, что надо.
– Взаимно, Бобби. Я просмотрел «Трудные слезы» в студии – превосходная работа. Ты очень интересный актер, в тебе есть что-то необыкновенное. Умеешь держать публику в напряжении. Мне это нравится.
Бобби был польщен.
– Спасибо, – скромно произнес он.
– Однажды мне чуть не пришлось работать с твоим отцом.
– Тебе повезло, что только «чуть»!
«Ладно, – подумал Мак, – по крайней мере здесь, как видно, наши мнения совпадают».
– Ты прочитал сценарий? – Бобби, как видно, решил взять быка за рога.
– Прочитал. Очень понравилось. Именно поэтому я здесь.
– Ты заинтересован в этом?
– Ты не любишь терять времени, – усмехнулся Мак.
Бобби помедлил с ответом. Мысленно он прокручивал эту встречу в течение нескольких часов и дней. У Мака Брукса хорошая репутация, но вот уже несколько лет, как он не снял ни одного по-настоящему кассового фильма. Выбирать его для своего проекта было в известной степени рискованно. Тем не менее, Бобби был уверен – да что там уверен, он знал это! – что, если им удастся сработаться, лучшего режиссера, чем Мак, для этого фильма ему не найти.
– Знаешь, Мак, – медленно произнес Бобби, взвешивая каждое слово, – я потерял много времени в прошлом и теперь очень спешу.
Он пристально посмотрел на лауреата «Оскара» сверкающими голубыми глазами.
– Я жду ответа немедленно, поэтому не надо ходить вокруг да около. Ты согласен или нет?
ГЛАВА 8
– Что случилось? – спросила Эмбер, когда в дом шумно ввалились Квинси и Майкл.
– Плохие новости, – торопливо проговорил Квинси, уводя жену в сторону, в то время как Майкл бежал к телефону. – Ни Риты, ни Беллы в квартире нет.
– Может, они уехали отдыхать? – предположила Эмбер, не понимая, из-за чего мужчины так разнервничались.
Квинси, направлявшийся на кухню, пожал плечами.
– Сомневаюсь. Квартира заброшена – такое впечатление, что там уже два месяца никто не живет.
Эмбер пошла за ним.
– Значит, она переехала.
– Вот уж не думаю, – Квинси машинально взял из вазочки печенье, – все вещи остались на месте. Одежда, трусики, все.
Жена выхватила печенье у него из рук.
– Нет, – твердо заявила она.
– Эмбер, – умоляюще произнес он. – Женщина, я умираю с голоду!
– Ты пополнеешь, – парировала она.
– От одного кусочка? – Квинси обнял жену за талию. – Ну же, мамочка, дай голодному человеку кусочек печенья!
Эмбер была непреклонна.
– А ее косметика тоже там? – спросила она.
– Какое это имеет отношение к делу?
– Если она взяла с собой косметику, значит, все в порядке.
Женская логика. Квинси покачал головой.
– Я не знаю. Она не взяла даже чеки на алименты за последние два месяца. Они так и лежат в конвертах.
– Что говорит Майкл?
– А что он может сказать? Сейчас он пытается связаться с ее теткой в Нью-Йорке. Это единственная родственница Риты. Он надеется, что тетке известно, где они.
– Говорю тебе, проверь, на месте ли косметика, – повторила Эмбер. – Женщина никуда не поедет больше чем на один день, не взяв с собой косметику.
– Да, да, мы это сделаем. Сейчас пойдем туда, встретимся с некоторыми моими знакомыми из полиции. Я попытаюсь убедить их начать поиски.
Майкл бросил трубку на рычаг и прошел на кухню.
– Мне нужно выпить, – мрачно заявил он.
– Как раз этого тебе и не нужно, – ответил Квинси, прекрасно помнивший «плохие времена».
Майкл натянуто улыбнулся.
– Я сказал, что мне нужно выпить, но я не собирался пить. – Открыв холодильник, он схватил банку «Сэвен-Ап» и сделал большой глоток. – В доме ее тетки никто не отвечает.
– Я чувствую, что у них все в порядке, – успокаивающе сказала Эмбер.
– Ты не можешь этого знать, – возразил Майкл. – Если что-нибудь случилось с дочкой…
Нет. Он не в силах думать об этом. Он убьет любого, кто осмелится тронуть Беллу, – вышибет его поганые мозги, не задумываясь.
Его охватило чувство вины. Он должен был догадаться, что что-то неладно, еще тогда, когда на все его звонки отвечал лишь автоответчик. Стало быть, он плохой детектив. Прибыв в Лос-Анджелес, он должен был нестись туда, вместо того, чтобы ждать почти неделю.
Сделав еще два глотка «Сэвен-Ап», он поставил банку на стол.
– Давай вернемся, Квинси. Я хочу еще поговорить с той теткой из верхней квартиры. Может, ей удастся что-нибудь вспомнить.
Квинси двинулся за другом, задержавшись лишь для того, чтобы поцеловать в щеку Эмбер.
– Мы пошли, милая. До встречи.
Лили, толстая женщина, слегка шепелявила.
– Меня зовут Лили Ланголла.
Она являла собой экзотическое зрелище: грязный желтый халат, пушистые голубые шлепанцы, в мелко завитых желтых волосах на макушке кокетливо торчала розова заколка.
По крайней мере на этот раз она впустила их в квартиру. Стоило Майклу показать свой жетон детектива, и дверь была распахнута немедленно.
– Ну, Лили, – голос Квинси был тих и ровен, – когда вы в последний раз видели Риту Полоне?
– Я не шпионю за людьми, – недовольно ответствовала Лили, тяжело опуская свое огромное тело на старую бордовую кушетку, обивка которой была прорвана в нескольких местах.
– Никто не скажет, что вы шпионите, если вы просто в курсе всего, что происходит, – мягко заметил Квинси.
Майкл посмотрел в окно. Ясно было, что женщине очень удобно отсюда наблюдать за всем, что происходит на улице. Если здесь что-нибудь случилось, она никак не могла этого пропустить.
Он повернулся к женщине.
– Лили, – тихо спросил он, – почему вы назвали ее шлюшонкой?
– Закон не запрещает так называть людей! – агрессивно вскинулась та.
Майкл решил использовать все свое обаяние. Его прямой взгляд уперся в нее.