— Обыкновенные люди, обыкновенная жизнь, и вдруг происходит что-то вырывающее их из повседневности. Кстати, эта аудиторская фирма имеет превосходную репутацию.
— Но ты не их клиент. Я это проверила. Главным образом потому, что получилась бы грандиозная заваруха, если бы ты оказался их клиентом.
— Было время, когда я об этом задумывался. Но Слоун показался мне слишком чопорным и негибким.
— Разве финансисты не все такие?
— Стыдись! — со смехом укорил ее Рорк. — Какое банальное представление! Есть на свете люди, дорогая Ева, которые умеют искусно управляться с цифрами, с финансами и делают это с удовольствием, но в то же время их никак нельзя назвать чопорными или негибкими.
— А я-то думала, ты один такой. Исключение из правил. Да нет, я просто вредничаю, — призналась Ева. — Настроение поганое. Фирма натравила на нас своих адвокатов, и они целый день блокировали нам ордер. У них убили двух служащих, а они не дают мне делать мою работу.
— Таким образом они делают свою работу, — напомнил Рорк. — Извините, лейтенант, но, если бы они не использовали свое влияние и силу закона, чтобы защитить интересы своих клиентов, не было бы у них такой превосходной репутации.
— Кто-то из служащих фирмы знает то, что знали Копперфильд и Байсон. Они были лишь спицами в колеснице. Не последними, но все-таки спицами. Знает кто-то еще. Кто-то сидящий ближе к верхам.
Рорк отрезал еще кусочек бифштекса.
— Я бы не сказал, что невозможно получить доступ к файлам из рабочего компьютера Копперфильд со стороны, если речь идет об обладателе исключительных хакерских навыков.
Ева ответила не сразу: она и сама думала о том же. Она обдумывала этот спрямленный, срезающий углы подход.
— Я не могу.
— Я так и думал. А причина та же, по которой фирма платит своим адвокатам, чтобы они заваливали протестами окружного прокурора. Такая у тебя работа. В настоящий момент тебе неизвестно, чьи еще жизни находятся под угрозой. И ты не можешь оправдать краткий путь.
— Нет, не могу.
— Я полагаю, ты будешь пробиваться к другим спицам этого колеса. Непосредственный начальник Копперфильд?
— Я ее уже опросила и прокачала. Я ее не вычеркиваю, но если она не была искренне расстроена и потрясена смертью Копперфильд, значит, она упустила свое истинное призвание и зарыла талант в землю. Но это еще не значит, что ей неизвестно о фактах, которые нарыла Копперфильд. Возможно даже, она замешана в том, что обнаружила Копперфильд. Почему, спрашивается, Копперфильд не обратилась к своей непосредственной начальнице, с которой ее якобы связывали дружеские отношения? Значит, предположила, что Кара Грин, ее начальница, знает секрет. В любом случае она этого опасалась.
— А ты твердо уверена, что это нечто происходящее в фирме?
— Все указывает на это. Отмывание денег, уклонение от налогов, мошенничество, нелегальные доходы? Легальная фирма, прикрывающая что-то нелегальное? — Ева пожала плечами. — Это может быть все что угодно. Может, ты знаком с людьми, которых обслуживает эта фирма?
— Наверняка.
— Кое-что для заднего кармана, — задумчиво добавила Ева. — И это не какая-нибудь мелочь, не просто утаивание прибыли, — добавила она. — При таком накале страстей, при такой дерзости и жестокости убийства это не могло быть мелочью. Это было большое дело. Сначала ее хотели подкупить, а кончилось все двумя насильственными смертями.
Рорк хотел вновь наполнить их бокалы, но решил, что это было бы пустой тратой хорошего вина. Его целеустремленный коп не станет баловать себя вторым бокалом вина, если собирается после ужина еще поработать.
— Профессионалов проверяла?
— Не похоже. Не тот почерк. И потом, если бы действовал профессионал, почему он не пошел дальше? Мог бы все замаскировать, представить как ограбление, изнасилование, личную месть. Но в то же время это не была грязная работа. Когда найду автора, не удивлюсь, если окажется, что это не первое его «мокрое дело».
Спустившись к себе в кабинет, Ева устроила такую же доску, как в управлении, прикрепила фотографию. Рорк стоял и наблюдал. И изучал. Кот терся о его ноги.
— Вспыльчив и труслив.
Ева остановилась и повернулась к нему.
— Почему ты так говоришь?
— Ну, во-первых, ее лицо. Потребовалось несколько ударов, чтобы так изуродовать ее лицо. В этом не было никакой необходимости, верно?
— Верно. Продолжай. Рорк пожал плечами:
— Связал ее по рукам и ногам так туго, что остались синяки. Это бешенство, я бы сказал. Ожоги на подошвах. Тут чувствуется расчет и холодная злоба. Подлость. Это подло и трусливо — душить женщину, связанную по рукам и ногам. Впрочем, и мужчину тоже. Использование электрошокера — тоже подлость. Не знаю, мне так кажется.
— Мне тоже так кажется. Но кое-что ты упустил. Он еще и кайф ловил, пока убивал их. Иначе какой смысл глядеть им в лицо, пока он их душит? Это придает акту интимность. Не сексуальный оттенок, а именно интимность. И он сорвал изоленту с их ртов, когда душил. Предпринял этот лишний шаг. Это мощный заряд — следить, как жизнь уходит, видеть это и слышать, пока сам выжимаешь ее по капле. У него была тысяча разных способов, но он выбрал этот. — Глаза Евы сделались совершенно бесстрастными. Она повернулась к только что прикрепленным фотографиям. — Чтобы прочувствовать руками, мышцами. Чтобы слышать, как они хрипят, кашляют, задыхаются. С изолентой ничего такого не услышишь. Да, вспыльчивость тут, конечно, есть, но жажда власти сильнее. Ева села и принялась за работу, ничуть не удивляясь, что кот исчез из кабинета вслед за Рорком. Рорк окажет Галахаду куда больше внимания, чем она. Кот прекрасно понимал, что в ближайшие пару часов от нее толку не будет.
Она изучила данные, которые Пибоди перебросила на ее домашний компьютер. Соседей Копперфильд, по ее мнению, можно было вычеркнуть из списка подозреваемых. Зачем возиться с новым замком, если твой враг может схватить тебя в коридоре или в лифте?
Соседи Байсона тоже не казались ей подозрительными. Источником проблем была Копперфильд, а не ее жених.
«Зарубежные счета, — думала Ева. — Это территория Копперфильд. Контрабанда никогда не выходит из моды. Импозантный клиент как вывеска для контрабанды наркотиков, оружия, живого товара?»
Ева вновь проиграла запись разговоров между жертвами, вслушиваясь в голоса. Расстройство, решила она, пожалуй, волнение, но испуга, подлинного страха нет.
А разве они не испугались бы, если бы обнаружили что-то связанное, например, с убийством?
На ее взгляд, это было должностное преступление. Высокие должности, большие доллары, но, по крайней мере, они были убеждены, что это не связано с насилием.
Тут ей в голову пришла мысль, заставившая ее вскочить и пройти в смежный кабинет к Рорку. Но там было пусто. Не успела она нахмуриться, как у нее за спиной раздался его голос:
— Ты не меня ищешь?
— Черт, подкрадываешься, прямо как кот.
— Обижаешь. Эта гора сала подкрадываться не умеет. Пошли спать.
— Я только хотела…
— Двадцать часов — это более чем достаточно. — Опять он взял ее под руку. — Твой ордер подписан?
— Полчаса назад. Я только хотела…
— Вернешься к этому утром.
— Ладно, ладно. — Ева согласилась, потому что слишком устала. Если бы он потащил ее силой, она не сумела бы оказать достойного сопротивления. — Я просто хотела спросить: вот ты у нас магнат, так? И вот мне интересно: сколько заградительных барьеров надо пробить кому-нибудь из твоих подчиненных, чтобы обратиться к тебе напрямую?
— Это зависит от подчиненного и от того, по какой причине ему или ей нужно до меня добраться.
— Ну кто бы это ни был и какова бы ни была причина, есть еще такой барьер, как Каро, верно? — спросила Ева. Секретарша Рорка всегда внушала ей трепет.
— Да, скорее всего.
— Даже если бы подчиненный придумал какую-нибудь вескую причину, Каро знала бы, что ему назначена встреча.
— Безусловно.
— И каждый из больших начальников в этой фирме имеет свою Каро.
— Есть только одна Каро, и она принадлежит мне. Но на твой вопрос я опять отвечу — да, у каждого из них есть свой личный секретарь и, я полагаю, хорошо знающий свое дело.
В спальне Ева, раздеваясь, была как в тумане и только теперь поняла: весь запас сил, что у нее еще оставался, она растеряла, когда оставила неоконченную работу.
— Завтра с утра пораньше, — пробормотала Ева, — возьмусь за эти чертовы файлы. Мне бы только их на руки получить. Из-за этих проклятых адвокатов целый день пропал. Надрала бы я им задницы.
— Да, дорогая.
— Издеваешься. Хочешь меня поддеть, да? — Она скользнула в постель, позволила ему обнять себя. Он притянул ее к себе, прижался к ней сзади, и она согрелась. — Купила сегодня подарок на смотрины детского приданого.
— Хорошо.
Ева тоже знала, чем его поддеть. Она усмехнулась в темноте: