Мухин,чтобы доказать небытие, и тем самым удержать в атеизме всех заворожённых его “логикой”,всё же насадить в обществе, изнасиловав его здравомыслие, — то возникнет эгрегор (коллективная духовность, коллективная психика на основе биополей[163] множества людей, обладающая своей своеобразной определённой информационной базой и алгоритмикой взаимодействия с окружающей средой на её основе), в который поклонники культа такого “бога” будут отдавать свои знания и духовные силы; эгрегор будет способен употреблять накопленные в нём резервы духовности на чудотворство; будет подавлять и извращать чувства, волю и разум людей, его поддерживающих, увлеченных или одержимых им; а “сверхъестественные” чудеса будут поддерживать веру вбога ,которого нет,на основе эгрегориального торможения и извращения чувств и мышления людей. В результате жизнь общества будет стадообразием (gregariousness[164] ), что и подметили как определяющую черту европейской жизни Р.Оуэн и А.С.Хомяков.
Но тот, не ответит тем, кто ,возведя на Него напраслину, обращается по сутине к Нему, поскольку Он обладает совершенно иными личностными нравственно-этическими качествами и намерениями в сопоставлении с теми, что придал Ему Ю.И.Мухин. Поэтому такие “богоискатели” не найдут, до тех пор, пока сами не одумаются и не изменят своего мнения о Нёмпод воздействием жизненных обстоятельств, искореняющих безверие Богу и веру в один их множества культовых эгрегоров, называемых “богом”, обслуживающих потребности социальной магии.
Для многих сказанное о неотзывчивости Бога на обращенияпо сути не к Немуне очевидно просто потому, что наши имена — для большинства из нас не осмысленно-сущностные, а просто более или менее мелодичные созвучия, смысл которых не осознаётся. Но в тех языках, откуда они пришли в русский, они обладали определённым смыслом, т.е. были сущностными. Так Анна — в переводе на русский Благодать, и спрашивается: почему девочка, девушка, женщина, наречённая этим именем, должна отзываться на обращение к ней «мерзавка»? Почему Слава должен отзываться на «позорник»? И соответственно:
Даже когдаБог, которому свойственны осмысленно-сущностные имена, в том числе и такие как Милостивый, Милосердный, Вседержитель, Дарующий жизнь, отзывается по своей милости на обращение к Нему тех, кто предполагает, что Он — в сущности — «садист» и «доминошник от скуки смертной»[165] , — не разумеют того, что им ответили.[166]
И тем более, почему Бог должен откликаться на их мысленные и физические эксперименты на тему «есть ли Бог?» так, как они того ожидают, для того, чтобы факт Божиего бытия либо небытия считался ими «строго научно» установленным? Да и как сам Ю.И.Мухин отнёсся бы к письму читателя “Дуэли”, который бы настырно требовал «строго научных» — т.е. безнравственных и внеэтичных — доказательств факта бытия самогo Юрия Игнатьевича? — Скорее всего подождал бы, пока читатель поумнеет (у Бога же есть возможность не только ждать, но и способствовать процессу «поумнения», воздействуя опосредованно на неверующего Ему субъекта).
И если это стало понятным, то спрашивается: где хотя бы осмысленная формальная логика в “доказательствах” небытия Бога у Ю.И.Мухина? При рассмотрении его “доказательств”, выходящем за пределы предложенного им, они предстают только как подтверждение высказывавшегося неоднократно на протяжении истории нынешней цивилизации утверждения: в области разума никакого доказательства существования, а рaвно и несуществования Бога быть не может,вследствие чего споры на эту тему бесплодны и неразумны .
При этом следует обратить внимание на то, что в полном соответствии со сказанным ранее о роли нравственности и этики в разрешении вопросов, принадлежащих области религии, — для обоснования небытия “богов” исторически реально господствующих эгрегориально-магических культов, образы которых вылеплены по образу и подобию, мягко говоря, не очень хорошего человека, Ю.И.Мухин прибегает к нравственно-этическим критериям поиска доказательств и обоснования предположений. Однако вопреки требованиюлогики обеспечить полноту рассматриваемых возможностей и системы логических доказательств[168] , доказав, как ему показалось,абсолютное небытие выдуманного “бога”-«садиста», Ю.И.Мухин переходит к другим вопросам вместо того, чтобы прибегнуть к иным нравственно-этическим критериям в поиске путей общения с иным Богом, которому свойственны иные нравственно-этические качества. Только в этом случае он имел бы этическое право и формально логическое основание утверждать что-то определённое по вопросу о бытии Бога.
Однако Ю.И.Мухин, продолжая самонадеянно рассудочное дело Ф.Энгельса, даже не доказал фактаабсолютного небытия плохого “бога”, придуманного самими же людьми по образу и подобию не очень хорошего человека, так как эгрегоры, несущие образы таких “богов”, объективно существуют, поскольку обществами подпитываются на протяжении всей обозримой истории, и множество людей находились и находятся под властью этих эгрегоров, отдавая им свою энергию, разум, информацию и доходя в этом вплоть до полной утраты самообладания и личностного своеобразия. При этом эгрегоры существуют под именем Бога истинного. Иными словами, хотя его существование обусловлено множеством субъектов, плохой “бог” (у каждого исторически реального эгрегориально-магического культа — свой) объективно некоторым образом всё же существует, и некоторое количество людей на протяжении многих веков влачат жалкое бытие под его господством.
Но доказательств небытия иного Бога — Бога истинного — у Ю.И.Мухина как не было перед началом егонравственно-этически обоснованной[169]“логической” процедуры, в ходе которой к тому же один смысл логических конструкций по умолчанию подменяется им другим смыслом вопреки нормам логики, — так и нет по её завершении.
Илично для него (как и для многих других) нет доказательств бытия, только потому, что эти доказательства обусловлены не логикой, а реальной нравственностью богоискателя и выражающей еёэтикой, которая включает в себя естественным порядком веру и доверие одной добропорядочной личности другой.Как было отмечено ранее, из отсутствия такого рода веры возник материализм и индивидуализм.
Однако атеизм может, не внемля ничему и никому, заглушив чувства и заблокировав разум, просто бездоказательно заявлять:«Я не верю ни в какого Бога: ни в плохого, ни в хорошего», — не утруждая себя ни обоснованием, ни опровержением этого мнения, что якобы избавляет его и от необходимости рассмотрения нравственно-этических основ доверия и веры друг другу двух личностей: человека и Бога, а нравственно-этическая обусловленность атеизма остаётся скрытой.
В случае Ю.И.Мухина, именно вследствие того, что он вступил на путь рассуждений на тему о бытии и небытии Бога, нравственно-этическая обусловленность полученного им результата просто обнажилась. Но в обоих вариантах (немотивированное безбожие, либо безбожие, мотивирующее себя) безбожие обусловлено нравственно-этически тем, что просто нет веры и доверия человека другим людям, обладающим нравственно-этическим религиозным опытом общения с Богом, а также — и это главное — нет веры и доверия человека самомy Богу, которогочеловек делает вид,что ищет,либо от которого пытается спрятаться в иллюзорном домике самообольщения своим неверием.