И она размышляла про себя: "Хотела бы я знать, потому ли ворону достается часть жертвоприношений, что он - вещая птица, или его считают вещей птицей потому, что у него хватает дерзости делить жертвы с богами".
ВИНОГРАД
Я знаю одного поэта, которому крикливые похвалы его мелких подражателей повредили больше, чем завистливое презрение строгих ценителей искусства.
- Он ведь кислый! - сказала лисица о винограде после безуспешных попыток допрыгнуть до него. Ее слова услышал воробей и произнес:
- Этот виноград кислый? Мне он не кажется таким!
Он подлетел к нему, попробовал и, найдя его чрезвычайно сладким, подозвал сотню своих собратьев - любителей полакомиться.
- Попробуйте-ка, попробуйте же! - кричал он. - Лисице взбрело в голову назвать этот превосходный виноград кислым!
Они все попробовали, и через несколько мгновений виноград был приведен в такое состояние, что ни одна лисица не пыталась больше его доставать.
ТЕРНОВЫЙ КУСТ
- Ну, скажи пожалуйста, почему ты так жадно цепляешься за одежду прохожего? - спросила ива у тернового куста. - Чего ты хочешь? К чему она тебе?
- Ни к чему! - ответил терновый куст. - Она мне вовсе не нужна. Я просто хочу разорвать ее.
СОЛОВЕЙ И ЖАВОРОНОК
Ну что сказать тем поэтам, которые так любят парить где-то в поднебесье, выводя из терпения большинство своих читателей? Только то, что однажды сказал соловей жаворонку: "Друг мой, ты улетаешь так высоко, чтобы тебя не было слышно?"
ИСТОРИЯ СТАРОГО ВОЛКА
(В семи частях)
I
Когда злодей волк дожил до преклонного возраста, он принял хитрое решение подружиться с пастухами. И вот он отправился в путь и пришел к пастуху, стада которого паслись ближе всего к его логову.
- Пастух, - заговорил он, - ты называешь меня кровожадным разбойником, а ведь я на самом деле не таков. Правда, когда я голоден, мне приходится пользоваться твоими овечками, - ведь голод причиняет страдания. Избавь меня от голода, сделай так, чтобы я всегда был сыт, и тогда ты будешь мною вполне доволен. Ведь я самое кроткое, самое смирное животное, когда сыт.
- Когда ты сыт? Не спорю. Но когда же ты бываешь сыт? Ты и жадность ненасытны. Ступай своей дорогой!
II
Ничего не добившись, волк пошел ко второму пастуху.
- Пастух, тебе известно, что за год я могу утащить у тебя немало овец, - так начал он свою речь, - если же ты согласишься давать мне каждый год шесть овец, этого с меня будет довольно. И твои собаки тебе будут тогда, конечно, не нужны, и сам ты сможешь спать спокойно.
- Шесть овец, - промолвил пастух, - да это ж целое стадо!
- Ну ладно, ради тебя я готов довольствоваться пятью, - сказал волк.
- Нет, ты шутишь - пять овец! Больше пяти я даже Пану не приношу в жертву за весь год.
- Может быть, четыре? - спросил волк, на что пастух только насмешливо покачал головой.
- Три?.. Две?..
- Ни одной! - был наконец ответ. - Ведь это ж глупо - платить дань врагу, от которого меня может уберечь моя бдительность.
III
"Два раза не бывать, зато третий раз - не миновать!" - подумал волк, подходя к третьему пастуху
- Как мне неприятно, что я прослыл среди вас пастухов, за самого жестокого, самого бессовестного зверя, - проговорил он. - Но тебе, Монтан, я сейчас докажу, насколько несправедливы ко мне люди. Давай мне только каждый год по овце, и твое стадо может преспокойно пастись в лесу, который считается опасным из-за меня. Одна овца - какой пустяк! Можно ли быть более великодушным, более бескорыстным, чем я сейчас? Ты смеешься пастух? Чему же ты смеешься?
- О, ничему! Скажи-ка лучше, приятель, сколько тебе лет? - спросил пастух.
- Какое тебе дело до моих лет? Как бы я ни был стар, я еще в состоянии задушить твоих самых любимых ягнят!
- Не сердись, старина Изегрим! Жаль только, что немного запоздал ты со своим предложением. Твои изъеденные зубы выдают тебя. Ты представляешься бескорыстным только для того, чтобы с большей легкостью и наименьшей опасностью добывать себе пропитание.
IV
Волк разозлился, но все же овладел собой и пошел к четвертому пастуху. У того как раз перед тем издох его верный пес, и - волк воспользовался этим обстоятельством.
- Пастух, - заговорил он, - я поссорился с моими собратьями в лесу, и уж теперь мне с ними никогда не помириться. А ты знаешь, что добра тебе от них не ждать. Если же ты возьмешь меня вместо твоего умершего пса, ручаюсь, что не видать им твоих овец, как своих ушей.
- Ты, что же, хочешь защищать их от своих собратьев в лесу? - промолвил пастух.
- Ну да, о чем же я веду разговор! Разумеется!
- Что ж, это не дурно! Но если я приму тебя в свое стадо, кто тогда защитит моих бедных овец от тебя? Взять вора в дом, чтобы защититься от воров вне дома, - это мы, люди, считаем...
- Я вижу, ты начинаешь читать мораль, - сказал волк. - Прощай!
V
- Если бы не моя старость! - заскрежетал зубами волк. - Но ничего не поделаешь, надо считаться с обстоятельствами. - И он пришел к пятому пастуху.
- Знаешь ли ты меня, пастух? - спросил волк.
- По крайней мере я знаю подобных тебе, - ответил пастух.
- Подобных мне? В этом я сильно сомневаюсь. Я ведь волк особенный, и со мной стоит подружиться - тебе и всем другим пастухам.
- А что ж в тебе особенного?
- Я не в силах задушить и съесть живую овцу, хотя бы это стоило мне жизни. Я питаюсь только мертвыми овцами. Разве это не похвально? Разреши мне наведываться время от времени к твоему стаду и узнавать, не издохла" ли...
- Не теряй даром слов! - сказал пастух. - Если хочешь, чтобы мы были друзьями, ты не должен вообще есть овец, хотя бы и мертвых. Зверь, который питается мертвыми овцами, скоро научится принимать за мертвых - больных, а за больных - здоровых овец. Так что не рассчитывай на мою дружбу, а ступай своей дорогой.
VI
"Чтобы достичь своей цели, мне надо пожертвовать самым дорогим!" подумал волк. И он пришел к шестому пастуху.
- Пастух, нравится ли тебе моя шкура? - спросил волк.
- Твоя шкура? - сказал пастух. - Дай-ка погляжу! Она хороша. Видать, тебя не часто рвали собаки.
- Так слушай же, пастух. Я стар и протяну недолго. Корми меня до самой моей смерти, а за это я завещаю тебе мою шкуру.
- Вот так раз! - сказал пастух. - И ты решил прибегнуть к уловкам старых скряг? Нет, брат, в конце концов твоя шкура станет мне в семь раз дороже, чем она стоит. А если ты в самом деле хочешь сделать мне подарок, давай ее сейчас!
С этими словами пастух схватился за свою дубину, и волк убежал.
- О бессердечные! - воскликнул волк, впадая в безмерную ярость. - Так пусть же я умру вашим врагом раньше, чем меня убьет голод. Ведь лучшего вы не хотели!
Он побежал, на ходу врываясь в жилища пастухов и набрасываясь на их детей; и прежде чем пастухи его убили, он доставил им немало хлопот.
И тут самый мудрый из них сказал:
- Пожалуй, мы совершили ошибку, доведя старого разбойника до крайности и лишив его всех возможностей исправиться, хотя свое решение исправиться он принял поздно и под давлением обстоятельств.
ПАСТУХ И СОЛОВЕЙ
Тебя раздражает, о любимец муз, крикливое сборище парнасского сброда? Так услышь же от меня то, что однажды довелось услышать соловью.
- Спой, любезный соловей! - воскликнул как-то раз чудесным весенним вечером пастух, обращаясь к молчавшему певцу.
- Ах, - промолвил соловей, - лягушки подняли такой крик, что у меня пропала всякая охота петь. Или ты их не слышишь?
- Да, я их слышу, - возразил пастух, - но разве не твое молчание повинно в том, что я слышу их?
ХОМЯК И МУРАВЕЙ
- Эх вы, горемыки-муравьи! - сказал хомяк.