А там внизу у Смоки медленно, с благоговейным страхом подошел ближе; когда она поняла, что он видит ее, она развязала поясок коричневого халата и он соскользнул с ее плеч. У нее было такое чувство, что ее касаются то теплыми, то холодными руками - тень листвы давала ощущение прохлады, а солнечные лучи горячили кожу.
ЗАБЛУДИЛАСЬЕго ноги горели от долгого путешествия пешком. Голова гудела, а правую ногу пронизывала резкая боль. Но он стоял перед воротами Эджвуда - в этом не было сомнений. Как только он свернул к громадному дому с множеством выступов и углов, ему больше не потребовалось спрашивать дорогу - он прибыл на место. А как только он подошел поближе к дому, Дэйли Алис показалась ему. Он стоял, пристально глядя на нее, дорожный мешок волочился по земле. Он не ответил на оклик пожилой женщины, стоящей на веранде - он не мог отвести от нее взгляда.- Прелестна, не правда ли? - сказала женщина.Он покраснел. Женщина сидела, держась очень прямо, в кресле и улыбалась ему; перед ней был маленький столик с зеркальной поверхностью.- Я говорю, прелестно,- повторила она немного громче.- Да.- Да... так грациозна. Я рада, что это - первое, что вы увидели, свернув в аллею. Оконные переплеты, правда, новые, но балкон и каменная кладка прежние. Не поднимитесь ли на веранду? Так трудно разговаривать.Он снова бросил быстрый взгляд на балкон, но Алис уже исчезла и перед ним была только причудливая кровля, освещенная солнечными лучами. Он поднялся на веранду.- Я Смоки Барнейбл.- Да, а я Нора Клауд. Садитесь пожалуйста.Она ловко собрала разложенные перед ней карты и убрала их в вельветовую сумочку, которую аккуратно уложила в коробочку для рукоделия.- Это вы,- начал Смоки, садясь в слабо скрипнувшее кресло,поставили мне условия моего прибытия сюда?- О, нет,- ответила женщина.- Я сама только узнала об этом.- Это что, испытание?- Возможно. Я не знаю.Казалось, она была удивлена этим намеком. Из нагрудного кармана, где был приколот носовой платок, она достала коричневую сигарету и закурила, чиркнув спичкой по подошве. На ней было легкое платье из набивной ткани; Смоки подумал, что ему никогда раньше не приходилось видеть такого яркого бирюзового цвета и такого причудливого переплетения листьев, цветов и тоненьких веточек.На некоторое время воцарилось молчание: тетушка Клауд молчала, спокойно улыбаясь, Смоки застыл в ожидании; он недоумевал, почему его не пригласили войти и не представили; он стеснялся капелек пота, стекающих по его шее под воротом рубашки. Он вспомнил, что день был воскресным и, прочистив горло, спросил:- Доктор и миссис Дринквотер, наверное в церкви?- Скорее всего, да.- Она как-то странно реагировала на все, что он говорил, как будто она никогда раньше не имела представления ни о чем.- А вы религиозны? - спросила тетушка Клауд.Он боялся этого вопроса.- Ну...- начал он.- Женщины более склонны к этому, не правда ли?- Наверное. Когда я рос, мы как-то не очень придавали этому значение.- Моя мать и я более набожны, чем мой отец и братья, хотя, наверное, они страдают от этого больше нас.Он не знал, что на это ответить и не мог предположить, будет ли она подробно расспрашивать его или ограничится коротким знакомством.- У моего племянника, доктора Дринквотера, есть животные, которым он уделяет очень много внимания. Он проводит с ними очень много времени. Остальное его не касается.- Он пантеист?- О, нет. Он не так глуп. Он просто не обращает ни на что внимания,- она помахала сигаретой в воздухе.- Кто там?К воротам на велосипеде подъехала женщина в большой разрисованной шляпе. На ней были джинсы и блуза, расцветкой напоминающая платье тетушки Клауд, только более спокойных оттенков. Она неловко слезла с велосипеда и сняла с багажника плетеную корзинку.
Когда она сняла с головы шляпу и забросила ее за спину, Смоки узнал миссис Дринквотер. Она подошла и тяжело опустилась на ступеньки.- Клауд,- сказала она,- это был последний раз, когда я советовалась с вами относительно сбора ягод.- Мистер Барнейбл и я,- невозмутимо ответила Клауд,- говорили о религии.- Клауд,- мрачно сказала миссис Дринквотер, потирая лодыжку ноги, обутой в старые тапочки с прорвавшимся пальцем.- Клауд, я заблудилась.- Но твоя корзинка полна ягод.- Я сбилась с пути. А корзинку, черт ее побери, я набрала в течение первых десяти минут.- Ну, в конце концов, ты же здесь.- Но ты не сказала, что я могу заблудиться.- А ты меня и не спрашивала.Обе замолчали. Клауд курила. Миссис Дринквотер задумчиво потирала лодыжки. Смоки, с которым миссис Дринквотер не только не поздоровалась, но даже не заметила его присутствия, удивился, почему Клауд так ответила.- Что касается религии,- заметила миссис Дринквотер,- спроси Оберона.- Посмотрим. Он неверующий человек,- и обращаясь к Смоки, Клауд добавила,- это мой старший брат.- Он все о чем-то думает,- сказала миссис Дринквотер.- Да,- задумчиво повторила Клауд,- да. А впрочем, вы сами увидите.- А вы верите в бога? - спросила Смоки миссис Дринквотер.- Нет,- ответила за него Клауд.- В детстве я не уделял много времени религии,- сказал Смоки и усмехнулся.- Думаю, что я политеист.- Что? - удивилась миссис Дринквотер.- Пантеон. Я получил классическое образование.- у, с чего-то надо начинать,- отозвалась она, выбирая листики и маленькие веточки из корзинки с ягодами.- Это почти последняя грязная работа. Завтра наступит середина лета.- Мой брат Август,- сказала Клауд,- дедушка Алис, был немного набожным. Он уехал. В неизвестные края.- Он миссионер? - спросил Смоки.- Может быть, и так,- ответила Клауд. Казалось, эта мысль поразила ее.- Наверное, они уже оделись,- сказала миссис Дринквотер,- думаю, что мы можем войти.
ВООБРАЖАЕМАЯ СПАЛЬНЯВходная дверь была большой и старой. Когда Соки взялся за фарфоровую ручку, ржавые петли заскрипели. Он перешагнул через порог и оказался в доме. Высокий и чистый вестибюль сохранил прохладный запах ночного воздуха и сухой лаванды. Что еще? Дверные петли скрипнули и дверь с шумом захлопнулась за ним. Перед ним была полукруглая лестница, которая вела наверх. На верхней ступеньке, в свете солнечного луча, проникающего в дом через узкое окно, одетая в латанные джинсы и босиком, стояла его невеста. Немного позади нее стояла Софи, ставшая на год старше, но все еще не достигшая возраста своей сестры. На Софи было тоненькое белое платье и множество украшений.- Привет,- сказала Алис.- Привет,- отозвался Смоки.- Проводи Смоки наверх,- сказала миссис Дринквотер.- Я уверена, что он хотел бы умыться.Она похлопала его по плечу, и он поставил ногу на первую ступеньку. Спустя годы, он мучительно, но тщетно будет пытаться припомнить, действительно ли он хотел остаться, когда однажды вошел сюда. Но в то время он поднимался по лестнице, испытывая исступленное счастье, что после невероятно странного путешествия он, наконец, прибыл и она встречала его, бросая на него многообещающие взгляды карих глаз. Взяв его за руку и отобрав у него дорожный мешок, она повела его в прохладные верхние покои дома.- Я бы хотел умыться,- сказал он, слегка задыхаясь.Она приблизила свою большую голову к самому его уху и проговорила:- Я буду облизывать тебя, как кошка, пока ты не станешь чистым".За их спиной захихикала Софи.- Зал,- провозгласила Алис, протягивая руку вдоль стен, обшитых темными панелями. Они как раз проходили мимо двери и, похлопав по круглой дверной ручке, Алис сказала: - Это спальня мамы и папы, а это тише! - папин кабинет, а вот - смотри - моя комната.Он заглянул внутрь и увидел себя в большом зеркале.