- Что ж за христопродавцы-то а?! - наконец не выдержала она.
- Христопродавцев у нас хватает, - Николай Николаевич поднял рукав пижамы на моей правой руке и на сгибе локтя я увидела три следа от укола. Варвара Сергеевна, в кабинете на столе лоток, принесите его, пожалуйста.
- Пойду кофе сварю, - сказал молча стоявший у дверей Костя.
- Мне без сахара, - как-то машинально сказал Николай Николаевич, оттягивая нижние веки моих глаз и что-то там рассматривая. Варвара Сергеевна принесла лоток на котором лежали одноразовые шприцы и ампулы. Я закрыла глаза и отвернулась - не выношу этого зрелища. К счастью я почти ничего не почувствовала.
- Папа, - в приоткрывшуюся дверь заглянул Костя, - там Володя приехал.
- Зови его сюда, - Николай Николаевич опустил рукав пижамы и накрыл меня одеялом до самого подбородка. Вошел Вовка с большим целлофановым пакетом в руках.
- Здравствуйте, Николай Николаевич, - сказал он, глядя на меня.
- Здравствуй, Володя, - он поднялся со стула на котором сидел, - вы поговорите пока, только недолго, Лерочке нельзя переутомляться. Пять минут.
- Да, конечно.
Из комнаты все вышли, Вовка поставил пакет на стол, а сам присел на стул рядом.
- Как ты, Лер?
- Лучше чем вчера. Ты в банке был?
- Да, - он вытащил из пакета большой пухлый коричневый конверт, - это деньги, две тысячи, три Денис перевел на счет сегодня утром.
- Замечательно.
- А там ещё фрукты всякие, это он купил ещё до моего приезда... Хороший у тебя муж. Да, на работу тебе позвонил, сказал, что ты заболела, тебе привет передавали и пожелали поскорее выздоравливать
- Спасибо. Володь, мне надо чтобы ты ещё кое-что для меня сделал.
- Все что угодно.
- Мне нужен пистолет и еще, найди мне высококлассного специалиста, который смог бы меня в кратчайшие сроки научить драться и владеть оружием.
Володя пристально смотрел на меня, слегка прищурив глаза.
- Лерка, ты что задумала? Ты что, решила сама с ними поквитаться? Одна?!
Я кивнула, но не стала говорить Володе, что решила не только поквитаться. Я собиралась совершить похищение. Грубо говоря, я собиралась выкрасть Агния у Владимира Михайловича и его цепных барбосов.
Глава шестая.
До операции оставалось меньше недели. Мои сотрясенные мозги пришли в норму, вот только лицо по-прежнему было далеко от божьего замысла. Вовка приезжал почти каждый день и каждый раз пытался отговорить меня от безумных, по его мнению, планов. Я отмалчивалась, не посвящая его в то, что с утра до ночи только тем и занимаюсь, что эти планы вынашиваю и разрабатываю.
Я сидела в "своей" комнате за столом и рассматривала принесенные мне Николаем Николаевичем каталоги, на глянцевых страницах которых, вместо одежды были губы, носы, подбородки... У меня никак не получалось что-нибудь выбрать, как-то не складывались отдельные части в целое лицо и я уже начала постепенно злиться, когда в дверь постучали, и вошел Костя.
- Привет, - сказал он, - не помешал?
- Нет, что ты, заходи, - я захлопнула каталог и отложила от себя подальше. Костя присел на низкую банкетку у стены. На нем были светлые брюки и пестрая рубашка. Я посмотрела на него и в который раз отметила про себя, что не получается представить Костю в постели с женщиной. "Наверное, это все равно, что спать со статуей или со Снежным королем", - подумала я.
- Скоро операция, - сказал он. - Волнуешься?
- Так, - неопределенно пожала я плечами. - Никак лицо себе выбрать не могу.
- Давай вместе попробуем.
Я покосилась на каталоги.
- Нет, сделаем по-другому, - сказал он, проследив мой взгляд. - Я сейчас.
Он вышел и вскоре вернулся с ноутбуком. Поставив его на стол, Костя открыл экран и защелкал кнопками. Я присела на стул рядом.
- Я заранее ввел сюда твои данные.
- Какие именно?
- Особенности и строение черепа.
На экране показалась моя голова, вернее её контуры... без лица. Стало как-то не по себе.
- С чего начнем?
- С носа, - немедленно ответила я.
- Хорошо.
Часа через три наших совместных усилий, с экрана смотрело мое будущее лицо. И оно мне нравилось. Очень. Войдя во вкус, Костя подобрал ещё и возможный вариант прически. Мои темно-русые волосы он осветлил до цвета шампанского и я с удивлением уставилась на прекрасную незнакомку на экране. Внезапно мне стало страшно.
- Это не я, - покачала я головой, отодвигаясь от стола. - Это не я!
- Ты, - он увеличил изображение и зеленоглазое чудо уставилось на меня в упор. - Это ты и твоя новая жизнь.
- Боюсь, - честно призналась я. - А вдруг не получится, и я навсегда останусь уродом?
- Ты можешь быть совершенно спокойна, в пластической хирургии отец специалист высочайшего класса.
"Еще бы, - подумала я, - восемь тысяч!"
- Все будет хорошо, - сказал Костя, взял меня за руки и тут я, пожалуй, впервые, увидела, как он улыбается. У него оказалась красивая улыбка и мраморное лицо наконец-то стало похоже на живое.
В день операции приехал Вовка с цветами. Он так волновался, что Костя был вынужден налить ему водки. Я же напротив была совершенно спокойна. Утром, днем и вечером я смотрела на лицо на экране, постепенно привыкая к нему. И привыкла.
Вовка остался волноваться в одиночестве - Костя и Варвара Сергеевна ассистировали Николаю Николаевичу. Меня переодели в короткую белую рубашку и разовые тапочки. Из кабинета мы вошли в самую настоящую операционную. Забираясь на стол, я все же ощутила неприятную холодную дрожь. Пока Николай Николаевич готовился к операции, Костя сделал мне в вену укол и глядя поверх маски, наполовину закрывавшей лицо, тихо сказал:
- Не волнуйся, все будет хорошо. Считай вслух до десяти.
- Раз, два, три... - сказала я и куда-то провалилась.
Сознание возвращалось медленно, я будто поднималась откуда-то из глубины.
- Лера, - послышался голос Кости.
- М-м-м... - подала я признак жизни.
- Просыпайся, - сказал голос Николая Николаевича, - все позади.
Я приоткрыла глаза, комната завертелась и меня стошнило. Своего тела я не ощущала совсем, а голова казалась раза в три больше. С чувством безграничного облегчения я мысленно повторила слова Николая Николаевича все позади. Как же я ошибалась! Саму операцию я не чувствовала, будучи под наркозом, а вот все прелести послеоперационного кошмара мне пришлось испытать в полной мере. Николай Николаевич поработал не только с моим лицом, но и с телом. Под тугими бинтами все страшно болело, чесалось, зудело и я доходила до исступления от невозможности что-либо с этим поделать. Невозможно было стоять, сидеть, лежать, ходить и я миллион раз задала себе вопрос - как же женщины добровольно идут на такое без особой необходимости?!
Наконец настал день, когда с меня должны были снять бинты. С замиранием сердца ждала я этого события. Мне казалось, что осточертевшие тряпки падают так мучительно медленно... Наконец я оказалась на свободе.
- Ну что ж, - сказал Николай Николаевич, внимательно осматривая меня со всех сторон, - превосходно... превосходно...
- Можно мне в зеркало посмотреть? - голос у меня дрогнул, и я кашлянула, чтобы скрыть волнение.
- Конечно, - он подвел меня к большому зеркалу, висящему на стене в кабинете, и я едва не разрыдалась в голос, увидев себя. Я вся была в ужасных багровых рубцах.
- И это вы называете превосходно?! - слезы все-таки брызнули из глаз.
- Успокойтесь, Лерочка, - улыбнулся Николай Николаевич, - все это быстро заживет и исчезнет. Конечно, останутся шрамы, но я их зашлифую и вы сами не поверите, что вам когда-то делали операцию.
- Хотелось бы верить, - пробормотала я, надевая тонкую рубашку.