Кто же знал тогда, перед судом, что все сложится так жутко и неправдоподобно…
Беглец взглянул на часы — фосфоресцирующие стрелки «Командирских» показывали десять минут третьего. Идти до Тюмени пешком более ста пятидесяти километров — чистое безумие.
Надо искать выход.
Саша прищурился — метрах в пятидесяти, съехав с шоссе, стояли несколько «КрАЗов», «КамАЗов» и «МАЗов» с огромными фурами, разукрашенными надписями «Совтрансавто». Водители, расставив на огромных передних бамперах бутылки и стаканы, разложив на коленях пакеты с дешевой колбасой, воблой, тушенкой, заслуженно закусывали. Между машинами тлели угли костра — в темноте они выглядели неестественно яркими.
Иногда непроницаемую тьму ночи падучей огненно-алой звездочкой прорезал сигаретный окурок, и едкий табачный дым доносился до обостренного обоняния Солоника, неприятно щекоча ноздри.
Человек, попав в затруднительное положение, всегда подсознательно тянется к людям. Наверное, именно потому беглец решил подойти к дальнобойщикам, тем более что ментов среди них в столь позднее время не могло быть наверняка.
Прячась в редколесье, осторожно приблизился — теперь он мог рассмотреть водителей вблизи. Спокойная, дружественная обстановка, обстоятельные профессиональные разговоры о дешевых «плечевых» телках, снимающихся на трассе, о левом грузе, алчных гаишниках, о достоинствах и недостатках машин — короче, классика жанра: водители на привале. Да и сами машины не вызывали подозрения. Номера в основном тюменские, свердловские, омские. Какие уж тут менты, откуда им взяться?
Стараясь казаться невозмутимым и чуть беспечным, Саша вышел к машинам.
— Добрый вечер, мужики, — простецким голосом поздоровался он. — Можно к вам?
Мужчинам, заслуженно отдыхающим и закусывающим, да еще ночью, да еще под открытым небом, всегда свойственны сдержанное благодушие и гостеприимство. И эти водители не были исключением. Да и неудобно как-то не пригласить запоздалого путника к импровизированному столу, к огоньку, не угостить тушенкой и воблой, не расспросить, кто он таков и что заставило его в столь позднее время оказаться на пустынной трассе…
Спустя минуту-другую Солоник, не показывая виду, что страшно проголодался, неторопливо ужинал и рассказывал только что придуманную историю. Мол, работает он вахтовым методом в геологоразведочной партии, отдыхал после очередной смены дома, в поселке, тут неподалеку, а в Тюмени жена на сносях. И надо же такому случиться: только что получил телеграмму — она родила мальчика! Вот он и сорвался на ночь глядя. Думал, на рейсовый автобус успеет, но не вышло… Ничего, ради такого случая можно и пешком пройтись.
История выглядела весьма правдоподобно, объясняя и ночной поход вдоль трассы, и взволнованность. Сентиментальность ситуации полностью снимала возможные подозрения, а кроме того, вызывала подсознательное уважение и сочувствие: настоящий мужик, дождался наследника и теперь, ночью, пешком топает к жене и новорожденному.
Водилы, расчувствовавшись, даже предложили выпить неразведенного спирта, но счастливый отец отказался наотрез: как же в таком виде в роддом он явится?!
Огромный темно-зеленый «МАЗ» с омским номером должен отправляться, как сказал его водитель, через час. Уважение дальнобойщика простиралось так далеко, что он предложил подкинуть ночного путника до самой Тюмени. Саша, с трудом сдерживая радость, естественно, согласился.
Главным теперь было добраться до границы Тюменской области. Розыск, если он и объявлен, действует пока только на территории Курганской области.
Местное милицейское начальство не стало выставлять себя на посмешище: утратили бдительность, осужденные у них прямо из зала суда бегают?! А не доезжая небольшого поселка Салобаево начинается власть тюменских ментов, которым, как наверняка знал бывший сержант МВД, глубоко наплевать на соседнюю курганскую милицию и ее начальство.
Спустя несколько минут Солоник, морщась от острых запахов солярки, махорки, сухой пряной колбасы, прогорклого сала и свежеразлитого керосина, которые наполняли кабину «МАЗа», ехал по направлению к Тюмени.
— Слышь, мужик, а ты не знаешь, что это за бандит такой сбежал? — неожиданно спросил водитель, невысокий, щуплый молодой человек, вглядываясь в темную расплывчатую перспективу ночной трассы.
— Откуда сбежал? — стараясь казаться невозмутимым, поджал губы ночной пассажир.
— Да не знаю откуда, из тюрьмы, наверное, — дальнобой чиркнул зажигалкой, и тусклый огонек сигареты осветил его лицо. — Я когда засветло из Кургана выезжал, мусора два раза тормозили — мол, нет ли чего подозрительного? Ничего не слыхал?
Саша передернул плечами.
— Откуда? Мне теперь еще о беглых бандитах думать. Другие проблемы…
— Понимаю…
Некоторое время ехали молча. Солоник, пристально вглядываясь в темноту, прикидывал, будет ли ментовский кордон на границе областей или нет и что следует предпринять, если мусора все-таки там торчат.
А водитель продолжал взволновавшую его тему:
— Я сейчас с мужиками об этом уголовнике базарил — те говорят, будто бы он двоих конвоиров убил и автомат с патронами прихватил.
— Все может быть, — равнодушно пожал плечами Саша. — Времена такие…
— Все равно поймают, — дальнобойщик, стряхнув пепел с окурка себе под ноги, бросил внимательный взгляд на спутника. — Как ты думаешь?
— Думаю, что нет, — неожиданно для самого себя ответил Солоник.
— Почему?
— Если с автоматом — хрен там поймают. Штук пять мусоров положит, а последнюю пулю — себе. Живым не дастся. Я б на его месте так и сделал, — совершенно искренне закончил он.
Тяжелый «МАЗ», освещая пустынное пространство перед собой мощными галогенными фарами, катил неторопливо — не быстрей пятидесяти километров в час, но до границы с Тюменской областью оставалось все меньше и меньше.
А если там действительно менты?
— Ребенок у тебя первый?
— Что? — не понял спутник, всецело поглощенный собственными размышлениями.
— Я говорю — первенец, или как?
— Ага, — Саша, натянуто улыбнувшись, обернулся к водителю.
— Ну щас небось месяц бухать будешь с радости, — в голосе сидевшего за рулем послышалась неприкрытая зависть. — Помню, когда у меня мой Ванька родился, так мы с мужиками в автоколонне не просыхали. Водяра кончилась — самогон бухали, первач вышел — два аккумулятора на спиртяру поменяли!
Нехитрый разговор о неизбежной в таких случаях законной пьянке неожиданно натолкнул на спасительную мысль.
— Слышь, приятель, у меня братан двоюродный служит в ГАИ сержантом. Хороший мужик, только пьет сильно, — со скрытой горечью за братана, избравшего неправильный жизненный путь, сказал Саша. — Наверняка сейчас тут дежурит. Может, и нас тормознет.
— Ну так что? — руки водителя лежали на потрескавшемся руле уверенно, и уверенность дальнобоя почему-то передалась и Солонику.
— Может быть, родичи уже и ему позвонили. Заставит выйти, бухать с ним надо будет дня три… Сам понимаешь — просто так не отстанет.
— Ну так бухай, — водитель был невозмутим.
— А мне перед женой неудобно — она, должно быть, медсестру специально гоняла телеграмму мне отбить, а я на полпути на несколько дней зависну.
— Ну так не бухай.
— Слышь, если тебя менты тормознут, скажи, что один, никого, мол, не везешь, — осторожно, пытаясь по выражению лица собеседника предугадать его реакцию, попросил Солоник. — А я назад полезу, на спальное место… В Тюмени разбудишь. Хорошо?
Дальнобойщик пожал плечами — чего уж там, полезай, разбужу.