О Господи, мистер Клинг, как бы мне вам объяснить, что такое Анни! Встреча с ней - лучшее, что было в моей жизни. Если бы не она, я не стал бы тем, кто есть. Когда мы познакомились, я был туповатым малым с фотоаппаратом в руках. Теперь я понимаю, чего хочу от жизни, соображаю, что в жизни важно, а что нет. И все благодаря ей. День, когда мы расстались, - самый черный в моей жизни!
- Вы пытались объяснить, почему вы все-таки развелись...
- Ах да. Так вот, у нас родилась Моника. Разумеется, когда у вас ребенок, приходится многим поступаться. Жизнь перестает быть сплошным праздником. Как бы вы ни любили ребенка, он вас связывает. Но Анни и слышать не хотела, чтобы с Моникой сидел кто-то, кроме неё и карги. Она вообще хотела, чтобы карга переехала к нам, а я был решительно против. Я не мог взять в толк, почему бы нам не пригласить няню. Так делают многие молодые пары, но Анни этого не хотела. Ни за что! Она любила Монику, как... В общем, очень любила и в то же время в глубине души ненавидела - за то, что она нам мешала. В выходные дни, например, мы уже не могли отправиться в поход. Не могли взять и поехать на недельку к морю...
- Что еще? - спросил Клинг.
- Мне не хотелось бы говорить об этом...
- И все же?
- Она, что называется, начала меня перерастать, - объяснил Бун.
- В каком смысле?
- В интеллектуальном. Я ведь кто? Человек-фотоаппарат! Фотография моя профессия. Я смотрю на мир, словно в видоискатель. Так я воспринимаю окружающую жизнь. Я умею чувствовать, мистер Клинг, но я не из интеллектуалов, что правда, то правда.
- Понимаю, - сказал Клинг.
- Анни развивалась интеллектуально - в отличие от меня. А фотоаппараты не развиваются, мистер Клинг, они только фиксируют жизнь.
- Значит, Анни стала вас перерастать?
- Именно.
- Не наоборот?
- Не смешите меня! У неё мозг как машина! Щелк! Щелк! Мозг-хищник. Ему только подавай пищу! Он пожирал мир! Удивительная девушка!
- Почему после развода она пошла работать в винный магазин?
- Не знаю. Такой девушке, как Анни, насколько я понимаю, в жизни иногда бывает нужна крутая перемена. Реклама, радио, телевидение - что-то такое, где надо работать головой. Но она почему-то пошла сначала в мебельный салон, потом в винный магазин. Мне это было непонятно. Как-то раз я спросил её об этом, когда пришел к Монике.
- Что же она сказала?
- Она сказала, что ей хочется передохнуть. "Время от времени каждому из нас нужно передохнуть, Тед". Теперь-то она будет отдыхать долго...
- Но, судя по вашему рассказу, у неё и без того была возможность передохнуть - когда сидела с ребенком.
- Пожалуй, - сказал Бун. - Мне, собственно, тоже так казалось.
Он бросил сигарету на пол и затоптал каблуком.
- Зачем же ей понадобилось идти работать продавщицей?
- Понятия не имею.
- Вы часто ссорились, мистер Бун? Когда были женаты.
- Не чаще, чем другие.
- Раз в неделю? Два раза?
- Не могу сказать, не подсчитывал. Знаете, как бывает у супругов? Время от времени кто-то кому-то начинает действовать на нервы. Я не вел статистики...
- Вы могли бы назвать ваш брак счастливым? Бун задумался и наконец выдавил из себя:
- Нет.
- Почему?
- Дело_в том, что я... я был Анни не пара.
- У неё были другие мужчины?
- Нет. Иначе бы ей не отдали ребенка.
- А у вас были другие женщины?
- Нет. Мне вполне хватало Анни.
- Но не наоборот?
- Пожалуй.
- И тем не менее других мужчин у неё не было?
- Нет. По крайней мере, мне об этом ничего не известно...
В этом штате мы не смогли бы развестись, даже если бы очень захотели.
- Вы намеревались взять дочь к себе?
- Нет. Во всяком случае, когда мы разводились. Мне не хотелось, чтобы что-то напоминало мне об Анни.
- Это потому, что вы так сильно её любили?
- Да. Потом, через некоторое время, я понял, что все это ерунда. Мне стало их не хватать, её и Моники. Я их навещал. Дочь меня любит, мистер Клинг, у меня с ней хорошие отношения.
Теперь я хочу, чтобы она жила со мной. Я смогу дать ей то, чего не может карга. Она не имеет права держать у себя девочку, ведь суд отдал её Анни, а не теще. Карга нарушает закон, и, если бы в суде не тянули волынку, Моника давно жила бы со мной.
- Но вы сказали, что сначала не хотели брать Монику.
- Да.
- И очень любили Анни.
- Очень.
- Скажите, мистер Бун, когда вы разводились, надеялись ли когда-нибудь помириться с Анни?
- Вначале надеялся.
- И как долго не теряли надежды?
- Примерно с полгода. Я все ждал, что она мне позвонит. Особенно когда узнал, что она поступила в мебельный салон продавщицей. Я думал, что она мне позвонит и попытается вернуть прошлое.
- Она так и не позвонила?
- Нет.
- За это время вы не пытались увидеться с ней или Моникой, так?
- Так.
- Когда вы впервые увидели Монику? Впервые после развода?
- Через шесть или семь месяцев.
- Вы когда-нибудь говорили с Анни о своем желании, чтобы девочка жила с вами?
- Да...
- И что?
- Ока мне отказала. Утверждала, что дочь должна жить с матерью.
- Ясно. Вы пытались что-то предпринять?
- Я советовался с юристом. Он сказал: если суд решил, что девочка должна оставаться с матерью, ничего изменить нельзя.
- Стало быть, у вас не было возможности вернуть девочку законным путем?
- Теперв появилась. Карга не имеет на неё никаких прав. Это моя дочь.
- Я не совсем это имел в виду. Была ли у вас такая возможность при жизни Анни?
- О нет. Нет. При жизни Анни такой возможности у меня не было. Конечно, я мог приходить к Монике в гости, а она могла бывать у меня. Она жила у меня - иногда даже по месяцу. Но она не могла оставаться со мной все время. Нет, пока Анни была жива, Моника принадлежала ей. Теперь все изменилось. Я отберу Монику, даже если придется потратить все, что у меня есть, до последнего цента.
Клинг вздохнул и спросил:
- Когда вы в последний раз виделись с Анни?
- Недели три назад.
- По какому случаю?
- Я пришел навестить Монику. Анни была дома. Обычно я старался приходить так, чтобы не встречаться с ней.
- В тот раз вы встретились по-дружески?
- Мы всегда встречались по-дружески.
- Никаких ссор?
- Нет.
- Не поднимался вопрос о том, с кем жить Монике?
- Нет. Все было решено раз и навсегда. Я убедился, что по-моему не выйдет, и примирился с этим. Теперь, когда умерла Анни, все изменилось. Я навел справки - у карги нет никаких прав на Монику. Я уже предпринял кое-какие шаги.
- Когда вы стали этим заниматься?
- Как только узнал о смерти Анни.
- В тот же день?
- Нет, на следующий.
- У вас есть оружие, мистер Бун?
- Да.
- Марка и калибр?
- "Айвер Джонсон", двадцать второго калибра.
- Разрешение на пистолет имеется?
- Да.
- На постоянное ношение?
- Нет, только для дома. Это маленький пистолетик, держу его на всякий случай. Я живу на Южной стороне, в Стюарт-Сити.
Это дорогой район. Там часто бывают квартирные кражи и приходится держать оружие.
- А другие пистолеты? Скажем, двадцать пятого калибра?
- Нет.
- Итак, только один пистолет, "Айвер Джонсон"?
- Совершенно верно.
- У Анни были враги?
- Нет, к ней все хорошо относились.
- Кто ваш адвокат?
- Мой адвокат?
- Да.
- Зачем вам это?
- Хочу с ним поговорить.
- Зачем?
- Таков порядок.
Некоторое время Бун молча смотрел на Клинга. Затем произнес:
- Джефферсон Добберли.
- Где я могу его найти?
- Его контора в центре. Маргарет-плейс, четыреста тринадцать, в районе Мередит-стрит. Телефон нужен?
- Если он у вас под рукой.
- Кук четыре восемь три десять. Клинг записал номер в блокнот.
- Спасибо, мистер Бун. Надеюсь, вы не откажетесь ответить на другие вопросы, если они возникнут. - Он извлек из бумажника визитную карточку. Если вы вспомните что-то важное, на ваш взгляд, позвоните мне. Восемьдесят седьмой участок, детектив Клинг.