Молодец, Альфредо! Иметь такого ученика, как ты, – большое счастье для учителя.
Альфредо вернулся за свою парту. Вы думаете, он еще выше задрал нос? Ничуть не бывало.
На него никогда не действовали похвалы этой темной женщины, которая не могла похвастать даже в два раза меньшим, чем у него, невежеством, и она сама это понимала и терялась в его присутствии. Бедняжка была из тех, кто ошибается, почти угадывая: подумать только, она знала, что в Италии есть столица!
Восхищенные глаза одноклассников смотрели на него с завистью. Каждый был бы рад отвоевать у Альфредо почетное место, мечтал отобрать у него Черный бант, которым награждается величайший оболтус Нью-Грамотеевки. Но что это были за конкуренты! Такими и похвалиться стыдно – не ослы, а ослики, ослята, сосунки! Ни одна душа в Нью-Грамотеевке не в силах тягаться с ним. Его замухрышка-сестра уходила в школу не в двенадцать часов, как он, а в десять. А что написал этот неуч портье? «Партье»! И ему не стыдно, что он сделал в таком длинном слове только одну ошибку! Нет, человек, достойный уважения, написал бы это слово не меньше чем с тремя ошибками. «Парртъе» – вот как надо писать!
Он вспомнил ребят на остановке, которые, опаздывая на занятия, сели в автобус с надписью: «К школе», и бедную женщину, продававшую персики по 250 килограммов за лиру вместо того, чтобы самой платить покупателям.
«Как это унизительно, – подумал он. – Образец невежества, неподражаемый болван должен жить среди таких посредственностей! Болванчики, болванишки, иначе их не назовешь, ведь среди них попадаются почти образованные».
В класс вошел директор, и Альфредо с горечью отметил, что кое-кто из ребят поспешил встать. Какой позор – вскакивать, когда входят старшие!
Разумеется, директор пришел ради него.
– Ну как наш Альфредо? – поинтересовался он.
– Очень плохо, – сияя от радости, ответила учительница. – Мне пришлось поставить ему еще одну жирную единицу – мальчик ее, несомненно, заслужил. Он не сумел ответить ни на один даже самый простой вопрос.
– Поздравляю, Альфредо, – сказал директор. – Продолжай в том же духе, и никто не отнимет у тебя этот почетный знак.
Он показал театральным жестом на Черный бант. Похвалу директора Альфредо выслушал почти с удовольствием: как-никак директор был неучем из неучей.
– Скажи мне правду, – попросил директор, – как тебе удается быть все время первым?
– Очень просто, – ответил Альфредо. – Я в руки не беру учебников, сплю сколько влезет, не слушаю, что объясняет учительница.
– Молодец. Твоя сила воли вызывает восхищение. У меня тоже сын осел, но ему до тебя, к сожалению, далеко. Чтобы расшевелить его самолюбие, я всегда ставлю тебя в пример. «Не было случая, – внушаю я ему, – чтобы наш Альфредо позволил себе что-то понять. А с тобой это бывает». Ты не поверишь, но он и слушать не хочет, топает на меня ногами: дескать, надоел ты мне со своим Альфредо и вообще я не знаю, о ком ты говоришь.
– Люди забыли, что такое уважение, – с горечью заметил Альфредо. – Я из кожи лезу вон, чтобы завоевать Черный бант, а между тем находится мальчишка, который не преклоняется перед первым оболтусом в городе.
– Ты сам не знаешь, насколько ты прав, – поддакнул директор.
– Ошибаетесь, – не согласился с ним Альфредо. – Во всем городе нет большего болвана, чем я. Это единственное, что я понял.
– Как ты сказал? – переспросил директор в надежде, что ослышался.
– Могу повторить, – спокойно ответил Альфредо. – Я не слепой и прекрасно понимаю, что ошибки других – пустяки по сравнению с моими. Значит, другим болванам далеко до меня.
Что случилось? Почему в классе воцарилась вдруг зловещая тишина и все уставились на Альфредо выпученными от удивления глазами?
– Как ты меня огорчил, Альфредо, – еле слышно произнес директор. – Ты понял одну вещь – что ты глупее всех. Но ведь это в состоянии понять только мы, мы, которые недостаточно глупы!
Он попался в ловушку. Под его ногами разверзлась бездна, и Альфредо почувствовал, что проваливается туда.
– Как ты мог? – всхлипывала учительница. – Почему ты что-то понял?
Уже летя в пропасть, Альфредо предпринял отчаянную попытку спастись. Лишиться Черного банта! Нет, никогда!
– Неправда! – закричал он. – Я ничего не понял, честное слово!
– Не выкручивайся, – с грустью сказал директор. – Кто оступился один раз, может оступиться и в другой.
Одноклассники, которые при его астрономическом невежестве вечно чувствовали себя ничтожествами рядом с ним, наконец-то получили возможность отыграться за прежние унижения.
– Он понял! Он понял! – ехидно повторяли они. Но Альфредо их не слышал. Он смотрел на медленно поднимающиеся руки директора.
– Простите меня! – закричал он. – Я не хотел понимать, честное слово!
Руки директора были уже на уровне Черного банта.
– Я больше ничего не пойму! Никогда!
Руки легли на бант.
– Ну, пожалуйста, не надо! – умолял Альфредо. Но было поздно.
– Эту высокую награду получит тот, кто ее действительно достоин, – объявил директор, снимая с груди Альфредо Черный бант.
Альфредо казалось, что у него вырвали сердце.
Бедняга расплакался. Гордость Нью-Грамотеевки, всеобщий любимец, как низко он пал, превратившись из круглого дурака в посредственность, в человека, который что-то понимает! Новость в мгновение ока облетела школу и распространилась по всему городу. К месту происшествия устремились журналисты; не прошло и часа, как мальчишки уже продавали экстренный выпуск «Голоса Нъю-Грамотеевки». Нью-Грамотеевка переживала глубокое разочарование.
ХОЗЯИНОПОЛЬ
ХОЗЯИН ПАНОРАМЫ
В этом городе даже у воздуха есть хозяин: сделал вдох – получай счет. Есть хозяин телефона, газа, воды, кошек, цветов, хозяин бара, трамвая, такси, бильярда, кинотеатра, ресторана, магазинов, автомата, продающего жевательную резинку.
Ты хочешь пить и подходишь к фонтанчику… Откуда ни возьмись, появляется решительный господин и вручает тебе чек:
– Пожалуйста, в кассу…
В Хозяинополе ни один человек понятия не имеет, что такое городской сад: все сады здесь чья-нибудь собственность, и за вход в них взимается плата. И в реке хочешь искупаться – плати хозяину. Если же тебе нужно на другой берег, а в воду лезть неохота, приходится платить за переправу хозяину моста.
Куда ни повернись, всюду хозяева! Даже у городской футбольной команды хозяин есть: он покупает и продает игроков, как будто это кегли или оловянные солдатики.
Нужно сказать, что существует две разновидности хозяев – обыкновенные владельцы и мультивладельцы. Одному мультивладельцу могут, например, принадлежать заводы + дома + магазины + аптеки + газеты + и т. д., не считая, разумеется, собственной квартиры, виллы на море, яхты, загородного имения. Нужно ли говорить после этого, что мультивладельцы важнее обыкновенных владельцев?
Понять, что представляет собой Хозяинополь, лучше всего, если смотреть на него сверху, с видовой площадки, царящей над городом. Она находится на лесистом холме и оборудована биноклями на специальных постаментах. Едва ты появляешься на площадке, как к тебе подходит господин с изысканными манерами и протягивает жетон:
– Вам угодно полюбоваться прекрасной панорамой города? Сто лир – одна минута.
Это хозяин панорамы.
Ты опускаешь жетон и, припав к биноклю, видишь весь город как на ладони, до того близко, что можно разобрать фамилии хозяев, написанные на заводских и фабричных трубах, на крышах домов и даже на уборных.