Проблема заключалась в том, что всему этому не доставало чего-то очень важного. Сейчас нам понятно чего: верного, объемного понимания истории или, более конкретно, единства слова и дела. Красивые гармоничные лозунги типа «Гармония пяти рас», «Восемь углов под одной крышей»
стали жить самостоятельной жизнью, а неизбежно возникшая на этом фоне нравственная пустота утонула в кровавой реальности. И амбициозные технократы исчезли в бурном водовороте истории.
События, связанные с «Аум Синрикё», происходили совсем недавно, поэтому сейчас мы не можем точно определить, чего же не хватило на этот раз. Но в широком смысле, по-моему, к «Аум» применима описанная мною ситуация с Маньчжоу-го: отсутствие широкого видения мира и проистекающий из этого разрыв между словами и делами.
У каждого представителя научно-технической элиты, наверное, имелись свои причины отказаться от благ, которые им приносил наш мир, и уйти в «Аум». Но у них было и общее – то, что их объединяло: желание направить полученные специальные навыки и знания на службу более глубокой и значимой цели. Не мог не вызывать серьезных сомнений крупный капитал с его бесчеловечной погоней за голой выгодой и общественная система, в которой выхолащивались качества и усилия этих людей, да и сам смысл их существования.
Икуо Хаяси, распылившего зарин на линии Тиёда, что привело к смерти двух работников метро, с полным основанием можно отнести к такому типу людей. У него была репутация отличного хирурга, заботливо относящегося к своим пациентам. Именно потому что он был хорошим врачом, Хаяси перестал доверять современной медицине, в которой хватает противоречий и недостатков, и в итоге был вовлечен в активный духовный мир (блестящую, без единой пылинки, утопию), предложенный «Аум Синрикё».
Вот что пишет Хаяси в своей книге «"Аум" и я» о том, какое представление у него сложилось об «Аум Синрикё», когда он стал послушником:
Таким образом, Хаяси мечтал посвятить себя этой утопии и, не запятнав себя мерзостями земной жизни, через напряженные духовные практики прийти к тому, чтобы самозабвенно лечить людей и сделать счастливыми как можно больше пациентов. Чистые и искренние побуждения, признаю, и нарисованная им картина сама по себе великолепна. Но стоит сделать шаг назад – и станет абсолютно ясно, насколько далеки от реальности эти наивные рассуждения. В наших глазах представления Хаяси выглядят как некий непонятный пейзаж, созданный человеком, начисто лишенным ощущения перспективы. И тем не менее, если бы кто-то из нас был личным другом Хаяси в то время, когда тот собирался в послушники, и пожелал доказать ему, как он оторвался от жизни, это была бы необыкновенно трудная задача (хотя, возможно, теперь сделать это было бы еще труднее).
Однако, собственно, мы должны сказать доктору Хаяси одну очень простую вещь: «Реальность складывается из хаоса и противоречий, и, если их удалить, то, что останется, уже не будет реальностью. Можно подумать, что, следуя языку и логике, которые, на первый взгляд, представляются весомыми и обоснованными, кусочек реальности все-таки удастся исключить, но эта отброшенная действительность непременно будет поджидать вас где-то в готовности отомстить».
Впрочем, скорее всего, эти аргументы не убедили бы доктора Хаяси. Пустив в ход техническую терминологию и формальную логику, он дал бы им решительный отпор, красноречиво доказывая, сколь верен и прекрасен путь, которым он намерен следовать. Так что, вполне возможно, у нас не нашлось бы подходящих слов, способных победить эту логику, и в какой-то момент пришлось бы просто замолчать. Печально, но факт: слова и логика, оторванные от реальности, иногда имеют больше силы, чем реальный язык и логика (при этом каждое действие становится сопряжено с чужеродными элементами, камнем тянущими нас к земле). И в итоге мы расходимся в разные стороны, так и не поняв друг друга.
Записки Икуо Хаяси заставляют остановиться и задуматься, задать себе простой вопрос: «Почему этот человек пришел к тому, к чему пришел?»
Одновременно нас охватывает бессилие: мы оказались неспособны остановить его, и одолевает непонятная, странная грусть. Мучает ощущение пустоты – прежде всего из-за того, что человек, который должен был быть самым рьяным критиком «утилитарного общества», взял на вооружение «утилитарность логики» и стал причиной смерти многих людей. Нас часто передергивает от разговоров, что ходят в народе, от всей этой болтовни в духе «нью-эйджа». Причина в том, что все эти толки – не «сверхреальность», а лишь легкомысленная карикатура на реальность.
Но разве найдется человек, думающий о себе: «Я маленькая незаметная личность, поэтому если меня перемелет в шестеренках общественного механизма, ничего особенного не произойдет»? Все мы, в большей или меньшей степени, по возможности хотим разобраться в том, зачем рождаемся, живем на Земле, а потом умираем и исчезаем. И не следует особенно осуждать искреннее стремление найти ответы на эти вопросы. Тем не менее как раз здесь и можно «нажать не ту кнопку», сделать роковую ошибку. Реальность начинает искажаться, и ты вдруг замечаешь, что край обетованный превратился в нечто иное. Это уже совсем не то, чего ты ищешь. Как это у Стрэнда… «Горы – уже не горы, солнце – не солнце».
Чтобы люди, подобные Икуо Хаяси, не появлялись снова и снова, нашему обществу нужно как следует задуматься над вопросами, которые поставили перед нами в такой трагической форме деяния «Аум Синрикё». Многим кажется, что эти события их уже не касаются. Такие люди говорят: «Они остались в прошлом. С ними покончено. Да, это было очень серьезно, но почти все преступники арестованы, мы прошли через это, и нам больше нет до этого дела». Однако надо понять, что большинство тех, кто ищет смысл жизни в религиозных культах, вовсе не являются ненормальными. Это не отщепенцы или эксцентрики, а обыкновенные (возможно, даже чересчур обыкновенные) люди, живущие рядом со мной или с вами.
Быть может, они смотрят на жизнь немного серьезнее, чем мы. Или сердца их более ранимы. Они не умеют открываться перед окружающими, и это их угнетает. Неспособны найти подходящих средств самовыражения и разрываются между гордостью и собственными комплексами. Таким могу быть я, можете быть и вы. И стена, отгораживающая повседневность от культа или секты, которые несут опасность людям, может оказаться гораздо тоньше, нежели мы предполагаем.