Если какой-то умник начнет играть по системе Мартингейл, где требуются длинные ходы на удвоение ставок, то ничего из этого не выйдет.
– Ну, Мартингейл – это примитивно, – въехал в тему Виталик, который неплохо знал теорию игр.
– Да хоть что придумай, все равно облом выйдет. Это в приличных местах, в Монако, например, игрокам дают жить. Хотя здесь, конечно, тоже дают. Гуманисты. Потому что при здешних нравах они просто убили бы счастливчика, которому удалось бы выпотрошить банк на пару лимонов. С деньгами тут, насколько мне известно, никто добровольно, без стрельбы, не расстается.
– Так что же будем делать? – озадаченно спросил Виталик, с которого сбили половину спеси.
– Положись на меня, – ответила Линда, проезжая мимо часового завода. – Как я где-то читала, время – деньги. Много не обещаю, но год разумного существования гарантирую.
– Послушай, – прервал ее Виталик, когда они проскочили Первую улицу Ямского поля, – по-моему, что-то горит.
– Да, – согласилась Линда, всматриваясь в приближающуюся перспективу, – похоже.
Однако то не был московский пожар, то пылали мощные потоки нестерпимого неонового света, хлещущего со стен, колонн, портиков и капителей казино «Империя». Ленинградский проспект подслеповато всматривался в это очередное чудо света и тщился узнать в нем бывший Дом культуры имени Валерия Чкалова, и не узнавал.
И действительно, новые русские зодчие немало потрудились над тем, чтобы из храма народной культуры, построенного в аскетичном конструктивистском стиле, сделать капище золотого тельца, сочетающего в себе отчетливые признаки классицизма, античности и отчасти барокко. Композицию дополняли два подиума с призовыми автомобилями и дюжие охранники, одетые в форму наполеоновских гвардейцев.
Наполеоновцы распахнули перед Виталиком и Линдой двери. Они ступили несколько шагов, и их ослепило еще большее великолепие.
В гардеробе толокся какой-то потертый человек средних лет, в пиджаке, обильно обсыпанном перхотью, словно стиральным порошком. Типичный лудофил, как психиатры называют игровых маньяков. «Ну как же так, ведь мне надо повесить именно на двадцать девятый номер, – напрягал он раздевальщика. – Неужели занят? Ведь я же просил бронировать его за мной. Как же так, Илюша?» Илюша молчал, потому что посылать клиентов ни в задницу, ни в какое иное место он не имел права. «Ну, тогда на восемьдесят третий. Хоть это и не лучший вариант». Но и восемьдесят третий был занят. Демоны открыто глумились над лудофилом, не подпуская его к вожделенному Черному Джеку. Он страдал и терзался.
В игровом зале Виталика и Линду встретило такое запредельное великолепие, которого даже теоретически не могло быть в этом бренном мире. Но оно было. Оно гремело мощной симфонией, прославляющей гений человека, приспособившего колесо не для передвижения, а для извлечения гарантированной прибыли.
Когда глаза привыкли к этой агрессивной роскоши, Виталик деловито прошел к кассе и собрался купить фишек на тысячу долларов.
– Этого мало, – сказала Линда.
– Да ты что, с дуба рухнула?! – возмутился Виталик. – Разорить меня хочешь?!
– Надо на девять тысяч двести долларов. Виталика скрючило, как от приступа зубной боли.
Но все же он подчинился и отслюнявил девяносто две стобаксовых бумажки.
Кассирша внимательно посмотрела на нетипичную парочку, отсчитала жетоны и нажала под столом потайную кнопку.
Тут же к ним подскочил некто в напудренном парике с косицей, в сюртуке, в брючках до колен, в шерстяных чулках и башмаках с пряжками.
Не дав ему раскрыть рта, Виталик немедленно прикололся:
– Шпрехен зи дойч?
– Ай вэри бэд спик, – ответил тот с виноватой улыбкой.
– Не парься, чувак, – сказал Виталик, похлопав «немца» по плечу.
– Понимаю, что работа у тебя непростая.
– Да, конечно, – затараторил менеджер, – мы всегда рады гостям. У нас вы можете прекрасно провести время и испытать удачу. Как говорил Наполеон, вся сила мира в деньгах…
– Это говорил «брат», ну, актер Сухоруков, лысый такой. Так чего ты хочешь?
– Хочу предложить вам сыграть в покер. Это замечательная игра, в которой у нас самые высокие ставки и самая большая вероятность выигрыша. Или к вашим услугам…
– Отдыхай, – сказал Виталик и потащил Линду к столу с рулеткой.
Была полночь – самый разгар трудовой страды для ловцов удачи и прожигателей жизни. У стола царило оживление. Дама неопределенного возраста с вживленными под кожу лица омолаживающими золотыми нитями играла «наперегонки» со своим молодым плечистым спутником безукоризненной внешности. Ее стратегия заключалась не в том, чтобы выиграть побольше, а чтобы не уступить верховенства своему хорошо оплачиваемому любовнику. Ведь должен же он лишний раз убедиться в ее превосходстве «на всех фронтах».
Изрядно подвыпивший господин с оловянными глазами механически ставил на все, что под руку подвернется и куда кривая вывезет. И иногда кривая вывозила его на две равные ставки на чет и нечет, а также на зеро в комплекте с тремя дюжинами. Когда же он с размаху, словно в домино играл, зафигачивал тысячебаксовый жетон на сплит, дилер, вздохнув, принимался в очередной раз объяснять господину, которого нельзя послать в задницу, правила игры.
Был среди разношерстной публики и явный профессионал, зарабатывающий на жизнь столь нелегким трудом до тысячи долларов в месяц. В отличие от всех остальных, он играл осмысленно, поднимая и опуская ставки, пропуская спины, и практически никогда не ставил на номера. Рядом с ним примостился и бэкбеттингер – человек, придерживающийся стратегии «попугая», в точности повторяющий все действия профессионала.
– Ну, давай! Начинай! – дрожа от нетерпения, начал толкать Линду под локоть Виталик.
– Погоди, надо осмотреться, – сказала она. Дилер в черно-белой униформе был не старше двадцати лет. И следовательно, настоящего опыта у него пока не было. То и дело он допускал мелкие оплошности, а один раз так и вовсе зафигачил короткий трек-шарик, сделав меньше трех кругов, свалился в лунку. И это было неплохо, поскольку дилер опомниться не успеет, как расстанется с половиной фишек. И Линда сосредоточила все свое внимание на вращении колеса и, казалось бы, непредсказуемой траектории шарика.
Перед глазами мелькала бесконечная череда цифр: 17 – 34 – 6 – 27 – 13 – 36 – 11 – 30 – 8 – 23 – 10 – 5 – 24 – 16 – 33 – 1 – 20 – 14 – 31 – 9 – 22 – 18 – 29 – 7 – 28 – 12 – 35 – 3 – 26 – 0 – 32 – 15 – 19 – 4 – 21 – 2 – 25 – 17 – 34 – 6 – 27 – 13 – 36 – 11 – 30 – 8 – 23 – 10 – 5 – 24 – 16 – 33 – 1 – 20 – 14 – 31 – 9 – 22 – 18 – 29 – 7 – 28 – 12 – 35 – 3 – 26… Шарик несся по треку навстречу двухцветной мешанине цифр, сумма которых равна 666. Несся, постепенно замедляясь, сползая к магнетическому центру, где для игроков находилась ось мироздания. И потом, скакнув несколько раз на отбойниках, сваливался в лунку.
Линда просчитала три спина, за которые девушка в очках с толстыми стеклами и в опушенном заячьим мехом жакетике спустила все свои жетоны, а дама без определенного возраста окончательно опустила своего красавчика бой-френда. Было совершенно очевидно, что рулетка кривая. И следовательно, Линде придется приложить гораздо больше усилий, чтобы высчитать выигрышный номер. Она потащила Виталика к другому столу, где шарик запускала длинноногая блондинка с пикантной родинкой на правой ключице.
– Ну, давай, ставь, – торопил ее Виталик, лихорадочно пожирая наваленные на игровой стол разноцветные фишки.