Как и предполагала Гвиннет, сразу же по прибытии в Сан-Франциско Джессика со всей воинственностью новообращенной погрузилась в пучины сексуальных экспериментов и приключений, пропагандируемых в городе на каждом углу.
Со знанием дела покачивая головой, Гвиннет объясняла себе поведение подруги реакцией на ее лондонские злоключения.
Ведь ей даже пришлось сделать аборт. Ясно, что теперь Джесс старается поставить между собой теперешней и своими ужасными воспоминаниями как можно больше мужчин.
Откуда-то сверху над столом раздался резкий, требовательный голос:
— Это ваш натуральный цвет волос?
Ну конечно, Борис Бейлод.
— Разумеется, натуральный, — холодно отозвалась Гвиннет.
— Не «разумеется». — Бейлод наклонился над столом и попробовал на ощупь прядь волос Гвин, после чего кончиками пальцев приподнял подбородок девушки и принялся изучать ее лицо. — Кто в этом мире учил вас накладывать макияж? — сердито спросил Бейлод. — Какая-нибудь молоденькая кассирша в Вулворте?
Гвиннет гневно отдернула голову в сторону.
— Мистер Бейлод, это грубость. И вовсе не ваше дело.
— Именно мое. Надевайте пальто. Мы уходим.
— Вы, может быть, и уходите, — раздраженно фыркнула Гвиннет. — А у меня еще есть работа.
— И вы, разумеется, незаменимы. На эти долбаные звонки может отвечать любой. Вызовите кого-нибудь из машинисток.
Гвиннет откинулась в своем кресле и расхохоталась.
— Но почему я должна отпрашиваться? Зачем?
Борис ответил ей тоном, давшим понять, что она, Гвиннет, непроходимая тупица и не умеет читать его, Бейлода, мысли.
— Разумеется, я хочу сделать ваши пробные снимки.
Они прошли уже два квартала, и Бейлод, впихнув Гвиннет в старинные чугунные ворота, поволок ее к солидному зданию с красными дверьми в глубине двора. Салон Элизабет Арден!
— Здесь сейчас работает отличный новый парень из Лондона. Кроме него, в этом городе никто не умеет сделать нормальную стрижку.
Бейлод прорвался в салон, несмотря на бурные протесты и заявления о том, что «у мистера Дирка весь график забит».
— Чрезвычайная ситуация! Да вы и сами видите! — Бейлод выразительно указал на голову Гвиннет.
После салона Борис потащил Гвин по Пауэл-стрит, через Юнион-сквер в «И. Магнии», где сделал ряд странных, по мнению Гвиннет, покупок в отделе косметики.
— Кто за это за все заплатит? — беспомощно спросила Гвиннет. — Я не могу себе позволить стричься у Элизабет Арден и покупать такие дорогие вещи. — Бедняжка даже не совсем ясно себе представляла, как с некоторыми из них обращаться. — И зачем целых три оттенка основы для пудры? — В маленькой коробочке, подобно каким-то ужасным, задравшим лапки насекомым, лежали накладные ресницы. — Мистер Бейлод, ради всего святого, что вы делаете? Я не могу это носить, вы это не серьезно… Бейлод, подождите!
Сидя рядом на заднем сиденье такси, они ехали по Четвертой улице в сторону Харрисона — в тот район города, который Гвиннет никогда не знала да и не стремилась узнать. Это был район дешевых баров, ломбардов, бродяг-оборванцев, пивших прямо из бутылок и спящих в коричневых бумажных мешках. Такси остановилось у ветхого здания товарного склада, окна которого были либо зарешечены, либо просто забиты стальными брусьями. Бейлод извлек из кармана брюк большую связку ключей и отпер три отдельных замка.
Гвин была совершенно одна в этом ужасном здании с человеком, которого едва знала, определенно сумасшедшим, может быть, маньяком-женоненавистником или извращенцем, который измажет ее с ног до головы тональным кремом, наклеит по всему телу накладные ресницы, потом изнасилует и убьет. Тело Гвин будут искать, быть может, несколько дней… От волнения у бедняжки на лбу выступил пот, и она принялась нервно поправлять дрожащими пальцами свою новую, стильную прическу.
— Бейлод, а что это за место? — выдавила Гвиннет, заставив себя при этом неестественно громко хохотнуть.
— А вы что, черт возьми, думаете? Здесь — моя студия.
— Как здесь? В таком районе?
— Это дешево.
Гвиннет села к заваленному косметикой туалетному столику и уставилась в зеркало.
— Ну и что с этим делать? — спросил Бейлод, аккуратно убрав волосы со лба Гвин и пристально разглядывая ее лицо. — Боже правый, как вы думаете, что это такое? Разве это нос?
Гвиннет, которая до сих пор полагала именно так, издала нервный смешок.
Бейлод презрительно фыркнул и принялся за работу. Руки его действовали так профессионально, что прежние страхи Гвиннет как-то сами собой улетучились. Вначале базовый крем на все лицо, затем наложение тона на нос, щеки, лоб и шею. Бейлод то и дело вертел голову Гвиннет, пристально изучая каждую деталь ее лица. Когда с подготовкой было закончено, легкими шлепками он наложил румяна, а вслед за этим, орудуя кисточкой, принялся за тени. Бейлод выбрал мягкий золотисто-коричневый цвет, тон которого в уголках глаз усилил до темно-коричневого. Достав из коробочки накладные ресницы, он нанес на них специальный клей и с поразительной ловкостью прилепил к векам.
Гвиннет моргнула. Ресницы казались тяжелыми и неудобными.
— Придется привыкнуть, — констатировал Бейлод.
Гвиннет встала у белого бумажного фона, чувствуя себя без очков совершенно беззащитной, а неутомимый, полный творческой энергии Бейлод занялся установкой света.
Когда с этим было покончено, Борис открыл небольшой холодильник, стоявший в углу студии, и извлек из него бутылку шампанского. Наполнив пенящимся напитком пластмассовый стаканчик до краев, Бейлод вручил его Гвиннет.
— Выпейте! Вы скованны, как бочка. Надо расслабиться. Ну давайте же — пейте. — Борис увещевал Гвин, словно ей предстояло выпить лекарство.
Теперь он делал какие-то свои прикидки, глядя на Гвин сквозь лес расставленных вокруг нее прожекторов и светильников, и мотался взад-вперед, высчитывая необходимое фокусное расстояние.
Гвиннет поставила стакан на столик и в ожидании замерла на месте.
— О Боже! — теряя терпение, воскликнул Бейлод. — Ни дать ни взять — манекен в витрине универмага! Немного выразительности, пожалуйста! Живости! Думайте о чем-нибудь возбуждающем! — Борис пощелкал пальцами. — Ваш любовник. Представьте себе, что вы со своим парнем занимаетесь любовью.
Было ли тому виной шампанское, а может, какое-то химическое излучение, исходившее от самого Бейлода, но неожиданно для себя самой Гвиннет вернулась в тот полдень, в Челси, во время, которое обещала себе забыть. Она ясно видела прекрасный римский профиль Танкреди, освещенный лучами заходящего солнца, чувствовала, как его руки поднимают ее, чувствовала вкус его губ…
— Отлично! — закричал откуда-то далекий голос. — Фантастика! Держите этот взгляд… Потрясающе! — Клик. Клик.
Клик. — А теперь давайте сменим тему. Немного злости.
Печаль. Вам наплевать на этого парня. Он вас бросил… по-настоящему «кинул» вас.
Зазвучали отчужденно-грубые слова Блайна: «В Шотландию, мадам. Поезд мистера Рейвна отходит через несколько минут».
— Эй! Да это просто сенсация! Вы совсем неплохая актриса, Гвин, вы знаете об этом? — Клик. Клик. Клик.
Гвиннет вернулась на землю. Она помотала головой и дрожащим голосом попросила:
— Я больше не могу. Мне надо домой. Я плохо себя чувствую.
Бейлод нахмурился.
— Не говорите мне, что вы можете, а чего не можете. Вы будете делать то, что я скажу. А я говорю: надо работать, надо вертеть своей задницей до тех пор, пока я не скажу «хватит».
Глава 2
Сентябрь того же года. Катриона вот уже два года как замужем.
«Дорогие Джесс и Гвиннет.
Не получала от вас весточки вот уже целую вечность, но я прекрасно понимаю, как вы обе заняты.