Когда дыхание восстановилось, он заметил, что кожа у нее в мурашках, и предложил зайти внутрь погреться.
Когда они проходили сквозь вращающиеся деревянные двери, у Виктории возникло ощущение, что она входит в прошлое, и мороз пробежал у нее по спине. Ей казалось, как будто кто-то наблюдает за ней… ждет ее. Соберись! Не расслабляйся! — внушала она себе.
Огромный, вишневого дерева бар доминировал в просторном помещении. Он сверкал, как будто принарядился в ожидании предстоящей ночи. С потолка из гофрированного алюминия над игорным столом свисала люстра, в углу стояло пианино. Стены были оклеены яркими с позолотой обоями, позади бара, во всю его ширину, висело зеркало в золоченой раме. В дальнем конце зала Виктория заметила лестницу с перилами, украшенными причудливой резьбой. В свете серого, пасмурного дня зал выглядел зловеще, как будто дремал в ожидании ее, Виктории.
Зак присвистнул:
— Прямо для тебя создано. — Как ты думаешь, куда ведет вон та лестница? — спросила она.
Он посмотрел на лестницу, потом на нее.
— К твоим видениям, сомнений нет. Мне кажется, это был первоклассный салун… с почасовыми номерами.
Надо же было задать ему такой вопрос! — отругала она себя.
Зак зажег свечу в медном подсвечнике, стоящем на баре.
— Подожди здесь, пойду схожу наверх, может, там уже есть костюмы для съемок? Потом спущусь и разожгу огонь.
Виктория согласно кивнула. Она смотрела, как Зак с высоко поднятым подсвечником в руке поднимается по лестнице. Потом она услышала, как он топает наверху, и решила пока обойти вокруг дома. Пробираясь вдоль стены по дорожке, защищенной навесом, она заглянула в одно из окон и увидела парикмахерские кресла, обитые красным бархатом, с деревянными резными подлокотниками. Стены были оклеены такими же красными с золотом обоями, что и салун. У одной из них стояла железная печка. Позади кресел она заметила деревянный стол с мраморной столешницей, на котором были разложены кожаные ремни, опасные бритвы и стояли оловянные миски. И вновь появилось то же странное чувство…Ковбой расселся в парикмахерском кресле, вытянув скрещенные ноги и царапая деревянный пол серебряными шпорами. Одет он был во все черное. Она заметила висящую на вешалке кобуру, в ней зловеще поблескивал дорогой револьвер. Когда она вновь перевела взгляд на ковбоя, в глаза ей бросился черный платок у него на шее. Лица его она не видела: черный стетсон был надвинут на самые глаза. Было заметно только, что он явно нуждался в стрижке и бритье…
— Привиделся кто-нибудь из друзей? — спросил Зак, неожиданно появившись у нее за спиной.
— Нет, это был незнакомец… — Поняв, что проговорилась, она откашлялась. — Нет, разумеется, нет.
— Ты хочешь сказать, что не было никакого пижона, одетого во все черное?
— Что?
— Ну, вроде того парня, чей портрет висит в салуне. Он выглядит прямо как твой идеал. — Зак ухмыльнулся.
Никакого портрета она не помнила. О чем он говорит? Дразнит ее, что ли? Она потерла руки, покрывшиеся гусиной кожей при мысли о том, что он тоже видел этого ковбоя в черном.
— Может, затопим печку? — спросила она, пытаясь скрыть замешательство. — Я как раз вышел посмотреть, нет ли где-нибудь сухих дров. Шла бы ты обратно в салун. Там теплее и не так сыро. А я пока погляжу, что тут можно раздобыть.
Она последовала его совету, еще раз заглянув на прощанье в пустую парикмахерскую. Войдя в салун, она заметила, что Зак оставил свечу на игорном столе. В ее свете она разглядела тот самый портрет, о котором говорил Зак. Это была копия старинного объявления о розыске преступника с его фотографией.
Человек на фотографии выглядел злодейски, внизу была подпись:
Разыскивается убийца
ДЖОННИ БОЛЕРО
Награда — 500 долларов
Виктория услышала за спиной шаги и поежилась от ворвавшегося в комнату холодного ветра. Она обернулась и увидела Зака, входящего в салун с охапкой дощечек от расколотых ящиков.
— Скоро я тебя согрею… — Он помолчал и добавил:
— Или ты предпочитаешь, чтобы я развел огонь?
— Смотри, не рассыпь дрова, — сказала Виктория, раздраженная его постоянным подшучиванием.
— Женщина, ты начинаешь действовать мне на нервы, — предупредил он.
— Отстань, Зак, я вообще никак не хочу на тебя действовать.
Он положил дрова возле печки и, подойдя, обнял Викторию за плечи.
— Я получу тебя тогда, когда захочу, — заявил он, губами почти касаясь ее губ.
Она закрыла глаза, но он вдруг отпустил ее и отошел к печке.
— Значит, насилия не будет, — с тайным сожалением произнесла она. — Ты, видимо, все-таки не тот человек, которому нужен только секс.
— А ты все-таки намерена выйти замуж за человека, которого не любишь?
— Я никогда не говорила, что не люблю Пола.
— Тебе и не надо ничего говорить. Твое тело говорит мне об этом каждый раз, когда я его касаюсь. — Он посмотрел на нее и зажег спичку. — Когда мы целуемся… — Он поднес спичку к дровам, и они мгновенно вспыхнули. Потом подошел к ней и начал нежно поглаживать ее шею, неотрывно глядя ей в глаза. Медленно, как бы гипнотизируя ее, он произнес:
— Прислушайся к себе… ты хочешь меня.
— Еще я хочу шоколада. Я много хочу такого, чего нельзя, — ответила она, с трудом отодвигаясь от него.
— Меня-то можно, — сказал Зак с уверенностью опытного сердцееда. Прислонившись к печке, он бросил на девушку долгий, изучающий взгляд. Потом добавил:
— Я подожду, пока ты сама не попросишь меня об этом.
— Ты забываешь, что это твои фантазии, а не мои, — прошептала она, на всякий случай отступая от него на безопасное расстояние. — А я выхожу замуж за Пола.
— Правда? Думаю, что нет. Он протянул ей сухую одежду.
— Вот переоденься. Я нашел это наверху. Виктория понимала, что сейчас не самое подходящее время раздеваться. У Зака было явно слишком игривое настроение. Но она просто дрожала от холода.
— Отвернись, — приказала она, забрав у него платье.
Не слишком доверяя Заку, на всякий случай Виктория сама повернулась спиной к нему и к печке. Потирая руками замерзшее тело, она стала натягивать красное шелковое платье, которое дал ей Зак. Пока она возилась с неподдающимися пуговицами, до нее вдруг дошло, что стало как-то уж слишком тихо. Почему-то Зак вдруг перестал дерзить и вообще без возражений согласился отвернуться. Взял и просто повернулся лицом к бару. К бару! Она подняла голову и тут же встретилась с ним глазами в зеркале. Черт бы его побрал! Все это время он преспокойно наблюдал за ней. Если бы даже у нее оставались какие-то сомнения в этом, его ленивая усмешка их тут же развеяла. — Получаешь удовольствие? — саркастически спросила она.
— Огромное, — подтвердил он. Она так и не смогла справиться с пуговицами на спине и стояла, придерживая на груди низкий вырез красного платья. Она чувствовала, что ее тело как бы выставлено напоказ. И дело было вовсе не в том, что под ним у нее абсолютно Ничего не было. Этот шелк был как вторая кожа. Но по крайней мере платье сухое. Она еще раз попыталась застегнуть пуговицы, и опять у нее ничего не вышло. Придется просить помощи у Зака.
— Не мог бы ты заняться полезным делом, а не стоять и злить меня?
Он подошел сзади, и Виктории потребовалась вся ее выдержка, чтобы не подпрыгнуть, когда теплые руки коснулись ее обнаженной спины. Неожиданно она почувствовала, что он расстегивает, а не застегивает пуговицы.
— Зак! — Она вырвалась из его рук. Он удержал ее.
— Успокойся. Незачем так волноваться. У тебя ткань попала в петлю, — объяснил он, потом оторвал какую-то мешающую нитку и расправил материю.