Вы же понимаете, что может произойти – покупатели тянут‑тянут, а потом вдруг соглашаются, и вам надо в течение суток освободить квартиру.
Беттина попыталась улыбнуться, однако улыбка получилась жалкой. В ее планы входило переехать в «Барбизон», гостиницу для женщин на углу Лексингтон‑авеню и Шестьдесят третьей улицы, и ежедневно просматривать объявления в «Нью‑Йорк Тайме» и, конечно, в «Мейл». Таким образом она надеялась за несколько дней, в крайнем случае недель, снять подходящую квартиру. Может быть, даже вместе с какой‑нибудь женщиной, если получится. А потом искать работу. Беттина решила больше не обсуждать этот вопрос с Айво. Он предложил бы ей некий волшебный офис и жалованье, которое она не заслуживает, а ей этого вовсе не хотелось. Ей хотелось самой зарабатывать себе на жизнь. Она должна найти самую обыкновенную работу. Хотя такая перспектива не вселяла в нее особого восторга.
Возвратилась миссис Либсон.
– Ах, просто не знаю, что делать с этой кухней. Я в такой растерянности, душа моя, – сказала она, с укором взглянув на Беттину, которая тем временем пыталась изобразить радостную улыбку.
Наоми Либсон перевела взгляд на маклера, кивнула, и они, сухо попрощавшись, ушли. Беттина мягко притворила дверь и некоторое время стояла, в душе посылая проклятия этой парочке. Она бы и гроша ломаного не дала за то, что эта дама купит квартиру. Да и продавать квартиру такой бестии уже не хотелось. Перестроит тут все. Какое право она имеет притрагиваться к тому, что принадлежало лишь Беттине и ее отцу?
Беттина устало села, огляделась по сторонам, перевела взгляд на богато инкрустированный пол. Как он мог с ней так обойтись? Как мог оставить ее один на один с такими невероятными трудностями? Неужели он не понимал, что делает? Не мог не понимать. Обида на отца, словно желчь, подкатывала к горлу, и невозможно было удержаться от слез отчаяния и гнева. У Беттины затряслись плечи, и она зарыдала, уткнув лицо в ладони. Казалось, прошло несколько часов, прежде чем раздался телефонный звонок. Беттина не двигалась с места, а телефон все звонил и звонил. Наконец она поднялась и подошла к аппарату, который находился в специальной комнатке рядом с прихожей. Беттина уже привыкла отвечать на звонки, как бы погано ни было на душе. Прошло время славы и величия, подумала она, осушив глаза носовым платком и усмехнувшись.
– Алло!
– Беттина?
– Да, – она едва слышала приглушенный мужской голос.
– Как у тебя дела, дорогая? Это Айво. Я не вовремя?
У Беттины лицо осветилось улыбкой, когда она поняла, кто звонит, и ей пришлось смахнуть вновь набежавшие слезы.
– Нет‑нет, вовремя!
– Что? Тебя плохо слышно, дорогая, говори громче! Как дела?
– Хорошо. – Ей захотелось рассказать ему всю правду, хотелось крикнуть: «Мне одиноко! Я такая несчастная… Через две недели у меня уже не будет дома».
– Что с квартирой? Удалось продать?
– Пока нет.
– Ничего страшного. А лондонскую уже продали. Сделка завершится сегодня вечером, – и он назвал сумму, которая значительно уменьшала ее долги.
– Большое подспорье. Как твоя поездка?
– Она кажется бесконечной. Беттина улыбнулась:
– Почему кажется? Когда ты возвращаешься? – Ей безумно хотелось поскорей увидеть его.
– Не знаю. Я должен был вернуться еще несколько дней назад, но возникла необходимость некоторых деловых встреч, поэтому пришлось отложить возвращение.
Бетгина дулась на Айво, как ребенок, совершенно не стесняясь этого. С ним все можно. Он поймет.
– И на сколько?
– Ну, скажем, – вслух размышлял Айво, – недели на две.
– Ой, Айво! Это очень долго.
Он уехал из Нью‑Йорка на третий день после того новогоднего вечера.
– Знаю, знаю. Прости меня. Обещаю загладить вину по возвращении:
– Ты успеешь к торгам?
– Каким торгам?
– Забыл про аукцион?
– Как аукцион? Я думал, это еще не скоро.
– Дату приблизили по моей просьбе. Он состоится. через две недели, считая с завтрашнего дня. Торги пройдут в пятницу и в субботу. Выставляются только папины вещи, ничего больше.
– А как же ты? Пойдешь по миру с чемоданчиком и добрым именем?
– Ну, это сильно сказано. Ты не видел мой гардероб. Это побольше чемоданчика, – засмеялась Беттина.
– Ты не должна все распродавать. Что ты собираешься делать? Спать на полу?
– Я уже думала об этом. Можно взять кровать напрокат, В «Парк‑Берне» дали понять, что если не сейчас, то не раньше чем через год. И что тогда? А если к тому времени квартира будет продана? Я не смогу платить за хранение имущества… Айво, все очень сложно. Будь что будет.
– Ради Бога, Беттина, подожди меня, прежде чем ввергать себя в эту пучину.
Там, в лондонском отеле, Айво тоскливо оглядывал номер. На его лице было написано неудовольствие. Разве ее остановишь, будучи за три тысячи миль от Нью‑Йорка? А главное, она права, что так поступает. Просто ему было нестерпимо больно, что ей приходится все делать в одиночку. Но у нее хорошо получается. Потому что она привыкла всю жизнь самостоятельно справляться с трудностями.
– Ладно, Айво, не беспокойся, все нормально. Вот только по тебе очень скучаю.
– Я скоро вернусь, – он заглянул в свой календарь и назвал точную дату возвращения.
– Каким рейсом?
– Я буду вылетать из Парижа в семь утра, а значит, в Нью‑Йорке мы приземлимся в девять по местному времени. В город попаду около десяти.
Беттине хотелось встретить его в аэропорту, но потом она сообразила, что не сможет.
– Почему?
– Пустяки. Это первый день торгов в «Парк‑Берне».
– Во сколько начинается аукцион?
– В десять.
Он сделал отметку в календаре.
– Увидимся на аукционе. Беттина улыбнулась. В отличие от отца, Айво никогда ее не подводил.
– А ты уверен, что сможешь подъехать? Наверно, тебе сразу надо в газету. На сей раз улыбнулся Айво.
– После пяти недель в разъездах один день ничего не решает. Я буду на аукционе в любом случае и постараюсь не опоздать. Но до этого еще не раз позвоню, крошка. Ты не обманываешь меня, утверждая, что с тобой все в порядке? – спросил Айво, хотя, конечно же, понимал – какое там в порядке, если квартиру ежедневно обнюхивают маклеры, а вся обстановка описана для продажи с торгов.
– Честно, все прекрасно.
– Мне не нравится, что ты там совсем одна.
– Говорю тебе, со мной полный порядок. Они поговорили еще несколько минут.
Разговор закончил Айво, поскольку ему было
пора уходить.
– Я позвоню тебе, Беттина, – сказал он, после чего наступила странная, ничем не заполненная пауза.
Беттина затаила дыхание, потом нарушила молчание:
– Что с тобой?
– Пустяки, не обращай внимания. Береги себя.
Глава 9
На следующее утро Беттину разбудил телефонный звонок. Звонила агент по продаже недвижимости. Через пять минут Беттина уже сидела на кровати и уныло озиралась по сторонам.
– Хочу сообщить вам очень хорошие новости! – В голосе маклера явно слышалось радостное возбуждение. Беттина согласилась. Новости действительно хорошие. Но слишком неожиданные. Только что она потеряла квартиру.