– Но почему, почему ты не просил? – Беттина вскочила и впилась взглядом в несколько ошарашенного Айво, который лежал у ее ног.
– Стать моей женой? – изумился Айво. – Ты сошла с ума? Я же тебе сказал – мне слишком много лет.
Айво произнес это довольно сердито и сел, обхватив колени, Беттина опустилась рядом с ним на траву, не сводя с него сияющих глаз.
– Ты бы мог дать мне по крайней мере шанс. Почему ты не поинтересовался, что чувствую я? Но нет – ты слишком увлекся ролью наставника и все решал за меня, считая меня ребенком. А я уже не ребенок, слышишь? Я – женщина, и у меня тоже есть чувства. Я влюблена в тебя с… с… – да что там говорить! Всю жизнь я влюблена в тебя. А ты разве это замечаешь? Нет. Говоришь мне что‑нибудь? Нет! Айво…
Беттина не смогла закончить, потому что он весело улыбнулся и крепко поцеловал ее в губы.
– Ты сошла с ума? – оторвавшись, повторил он.
Теперь и Беттина не скрывала улыбку.
– Да. Я схожу с ума по тебе. Господи, неужели ты не понял этого? Не догадывался? Помнишь, ты поцеловал меня в новогоднюю ночь? Казалось, все стало ясно, а ты вдруг пошел на попятную и начал опекать меня как дочь.
– Что все это значит? Неужели ты правда любишь меня? Я имею в виду – по‑настоящему, а не только как старого друга отца?
– Именно это я и хочу сказать. Я люблю тебя. Люблю…
Беттине показалось этого Мало, и она, встав во весь рост, крикнула деревьям:
– Я люблю тебя!!!
– Сумасшедшая! – сказал, смеясь, Айво и повалил ее на землю. Теперь она лежала рядом, и его глаза искали ее глаза, и руки его стремились к ней.
– Я люблю тебя… Дорогая, как я тебя люблю, – прошептал он и прильнул к ней губами.
Глава 12
Они вошли в квартиру на цыпочках, по‑воровски, но Беттина все испортила, захихикав, когда Айво помогал ей снять пальто. На лестнице, ведущей на второй этаж квартиры, Айво хрипловато прошептал:
– Матти уехала к сестре в Коннектикут. Сегодня вечером ее не будет.
– Будет, не будет – какая разница? – Беттина вызывающе подняла на него зеленые глаза, и ему вдруг стало совершенно безразлично, узнает ли кто о том, какие чувства он испытывает к Беттине. Он даже не ощущал себя виноватым. Просто до безумия, каждой частицей тела и души, хотел ее. Ему удалось справиться с собой лишь когда они вошли в его спальню. Глаза его вдруг осветились нежностью. Беттина стояла у двери – босая, в джинсах и свитере, совсем девочка – и не сводила с него глаз. Он подошел к ней, бережно взял ее за руку, проводил к глубокому красному креслу, сел сам и медленно усадил ее к себе на колено. В голове у него промелькнула мысль, что вот так же он держал ее много раз, когда она была ребенком.
– Беттина, любимая, – ласково прошептал он и начал нежно прикасаться губами к ее шее, но вдруг оторвался от нее и заглянул ей в глаза. – Я хочу, чтобы ты сказала мне одну вещь, только честно. У тебя был мужчина?
Она медленно покачала головой и принужденно улыбнулась.
– Нет. Но это не имеет никакого значения, Айво.
Она хотела сказать ему, что не боится. Что так долго ждала этой минуты, и что никакая боль не станет слишком высокой ценой. Что после первой ночи она всю жизнь, до конца его дней, будет доставлять ему радость. И больше ей не надо. Вот что она хотела для него совершить.
– Ты не боишься? – спросил он, трепетно обнимая ее.
Она медленно покачала головой. Айво тихонько засмеялся:
– А вот я боюсь, глупенькая. Она подняла на него широко раскрытые зеленые глаза и с улыбкой спросила:
– Почему?
– Потому что не хочу причинить тебе боль.
– Этого не будет.. Никогда.
Он кивнул и бережно взял ее за руку. Некоторое время они молчали, потом Беттина вскинула на него вопросительный взгляд.
– Я не забеременею?
Она не боялась этого, ей просто хотелось знать. Прежде ей приходилось слышать о том, что девушки становились беременными после первого раза. Однако Айво отрицательно покачал головой и улыбнулся, отчего Беттина немного удивилась.
– Нет, любимая. Я не могу иметь детей. По крайней мере, в настоящее время. Я давным‑давно позаботился об этом.
Беттина с пониманием кивнула, не желая вдаваться в подробности.
Айво поднялся с кресла, прижимая к себе Беттину, как куклу, бережно донес ее до кровати, положил и начал медленно раздевать. В комнате темнело. Снимая с нее одежду, он ласкал ее тело – глазами, губами и кончиками пальцев. И вот она лежит перед ним обнаженная, маленькая, ладно сложенная. Ему не терпелось прижаться к ней и ощутить нежную шелковистость ее кожи, но он поступил иначе – заботливо накрыл ее простыней, отошел и начал раздеваться сам. К этому времени в комнате стало совсем темно.
– Айво! – позвала она тоненьким, детским голоском.
– Да? – откликнулся он, и Беттина, несмотря на темень, поняла, что он улыбается.
– Я люблю тебя.
Он пришел в восторг, услыхав это, и скользнул под простыню за спиной Беттины.
– Я тоже люблю тебя.
И он осторожно прикоснулся к ней, блуждая руками по ее телу мягко и неторопливо. Она чувствовала, как он весь содрогается от желания. Потом он нежно повернул ее к себе лицом и надолго приник к ее губам. Как хотелось, чтобы и она желала его не меньше, чтобы и он был так же нужен ей. Наконец она прижалась к нему – трогательно, настойчиво, требовательно и вместе с тем почти умоляюще – и он крепко обнял ее и быстро овладел ею, чувствуя, как она трепещет в его объятиях, вцепившись руками в его спину. Он знал, что ей сейчас больно, поэтому он беспрестанно твердил ей о своей любви, шептал ласковые слова, пока в конце концов они не легли, расслабленные и неподвижные. Он почувствовал на простыне ее теплую кровь, но не стал обращать внимания на это. Он лишь сжал ее покрепче, ощущая, как она льнет к нему.
– Я люблю тебя, дорогая моя, о, Беттина, как я тебя люблю. Всем сердцем.
Она молча смотрела ему в глаза. Айво с чувством поцеловал ее, желая разделить с ней эту минуту. Ему хотелось, чтобы поскорей прошла ее боль.
– С тобой все в порядке? Она неторопливо кивнула и задержала дыхание.
– О, Айво…
Беттина попыталась улыбнуться, но по щекам у нее полились слезы.
– Почему ты плачешь, крошка? Ему давно не приходилось совершать подобное, поэтому он вдруг испугался, что при‑.чинил ей сильную боль. Он с жалостью смотрел на Беттину, но она улыбалась сквозь слезы.
– Просто я подумала, что мы с тобой потеряли целый месяц! Тогда и он засмеялся.
– Ты глупышка, и я люблю тебя. Оставалось еще кое‑что, о чем ему хотелось спросить ее, но пока было рано. И все же ему не терпелось поговорить с ней, спросить: «Что дальше?» Он лежал на боку, облокотившись на подушку, и с улыбкой смотрел на Беттину. А Беттина в этот момент думала о том, что он выглядит на удивление молодым.
– Значит, теперь вы не станете уезжать отсюда, мадемуазель?
Она шаловливо посмотрела на него, чуть повела плечами и спросила:
– Ты хочешь, Айво, чтобы я осталась здесь?
Он кивнул.
– А ты? Ты хочешь остаться? Беттина откинулась на подушки, чувствуя себя счастливой как никогда.
– Да, хочу.
– А ты хорошенько подумала? Беттина, я ведь очень стар.
Она засмеялась и безмятежно растянулась на постели. Она совсем не стеснялась его.