— Тогда включи, пожалуйста, в свои расчеты еще посещение моего личного психоаналитика. Она выводит меня из тяжелейшего стресса, в котором я нахожусь с момента твоего ухода! — голос Таисии зазвенел.
— Хорошо, — Буравин сделал вид, что не понял намека. — Да, и последнее. Нам теперь уже незачем встречаться. Деньги я буду передавать через Катю. Прощай!
Он уже развернулся, чтобы уйти, но Таисия бросилась к нему.
— Витя, постой! Не уходи! Давай все вернем! Будем жить вместе, как раньше! — взмолилась она.
— Как прежде уже никогда не будет. И ты это прекрасно понимаешь. Пожалуйста, не надо истерик!
— Ну зачем она тебе? У вас ведь нет будущего! Твой дом здесь: со мной и Катей! — Таисия вцепилась в Буравина со всей силой женской страсти.
— Не впутывай в наши отношения Катю, — сухо остановил Таисию Буравин.
— Хорошо, хорошо, не буду! Только останься! Признайся, ты ведь не любишь ее, а ушел назло мне, — с надеждой произнесла Таисия.
— Нет между нами никакой любви, и уже давно! Слышишь? Я не люблю тебя! — отрезал Буравин.
Таисия опустила руки. Буравин вышел.
Какое-то время Таисия стояла неподвижно, будто окаменела. Потом она посмотрела вокруг и заметила на полу какой-то предмет. Таисия наклонилась и подняла с пола мобильник Буравина. Она прижала его к груди и задумалась.
* * *
Алеша подошел к дому Никитенко, на крыльце его встречала Маша. Она бросилась ему на шею, и влюбленные закружились. Вокруг светило яркое солнце, в воздухе чувствовалась весна!
— Ох и наслушалась я сегодня нравоучений от старших и опытных! Жуть! — выдохнула Маша, отстраняясь от любимого.
Леша улыбнулся:
— Я тоже. И знаешь что я решил? Давай не будем никого слушать! Пусть у нас нет опыта! Но мы же любим друг друга! И это главное!
— Мы будем поступать так, как нам подсказывает сердце! — радостно согласилась Маша и поцеловала его.
Через некоторое время началось освоение чердака.
— Ну, вот, Лешка, твой новый кубрик. Хочешь, можешь даже гамак подвесить! — показывал Сан Саныч Леше новое жилье.
— Да нет, это лишнее. Спасибо за то, что помогли устроиться, — поблагодарил Леша.
— Ерунда! Не переживай! Здесь, на чердаке, спокойно: качки не наблюдается. Штормит в основном там, на камбузе, — хитро подмигнул Саныч, указав пальцем вниз.
Маша заверила:
— Ничего, бабушка поворчит-поворчит и успокоится.
— Конечно! Я прямо сейчас с ней и поговорю. А ты, Маша, помоги Леше. Подскажи, что где находится, — сказал Сан Саныч и вышел.
Алеша и Маша тут же обнялись и поцеловались.
— Ты рад, что теперь здесь жить будешь? — с нежностью глядя на Лешу, спросила Маша.
— Конечно! Очень! — с восторгом огляделся вокруг Леша.
— А что Борис Алексеевич сказал, когда ты уходил? — спросила Маша.
Леша нахмурился:
— Не будем об этом. Любые перемены в жизни для него сейчас болезненны.
— Я понимаю. Он очень переживает? — сочувственно взглянула на любимого Маша.
— Да! По глазам было видно, что он не хочет, чтобы я уходил. Только он ничего не сказал.
— А может, тебе надо было остаться? — неуверенно спросила его Маша.
— Но ведь и ты хочешь, чтобы я был рядом! — сказал Леша.
— Я хочу, чтобы всем было хорошо! — тихо сказала Маша.
— Знаешь, я раньше тоже так думал! Но выходит, что так не бывает. — Алеша с грустью посмотрел на Машу и крепко обнял ее.
— Почему ты думаешь, что все не могут быть счастливы одновременно? — заглянула ему в лицо Маша.
— Потому что считается, что легче всего добиться благополучия за счет несчастья других. Многие так и делают, — жестко сказал он.
— Если ты говоришь про своих родителей, то ты неправ. Мне кажется, твой папа должен попытаться понять и простить Полину Константиновну.
Алеша отстранился от Маши, она задела его за живое.
— Нечего тут понимать! А вот простить… Знаешь, можно простить ошибку, а вот многолетний обман вряд ли.
— Но от своей обиды будет страдать прежде всего он сам, — попыталась объяснить Маши.
— А виноваты в этом мама и Буравин! — запальчиво выкрикнул Леша.
Маша покачала головой:
— Нет, твой отец сам виноват.
— В чем же? Он так любит маму, а она его предала! — возразил Леша.
Маша вздохнула:
— Если он ее по-настоящему любит, то должен радоваться, что она нашла свое счастье, пусть и с другим.
— Но почему мама не подумала о нас? Ведь плохо не только отцу, но и нам с Костей, — в голосе Леши проскользнули интонации обиженного ребенка.
— Я уверена, твоя мама очень переживает. Но она и так столько лет ждала. Она же не ушла, когда вы с Костей были маленькими. Согласись, что это было бы больнее, — пыталась оправдать Полину Маша. — Не осуждай свою маму. Тебе же не нравится, что моя бабушка ворчит на нас. Ты ведешь себя так же: обижаешься на маму, как баба Зина на меня… Это банальный семейный эгоизм, ревность.
Леша, помолчав, кивнул:
— Вроде бы, ты права, а с другой стороны… Маш, ты только не расстраивайся! У нас обязательно все будет хорошо.
Алеша вновь обнял ее.
— Я просто не понимаю, почему близкие все время говорят, что желают мне счастья. А когда я почти достигла его, они требуют поступить так, будто им не хочется видеть меня счастливой, — обиженно сказала Маша.
Она положила голову на плечо Алеши. Он заглянул Маше в глаза и, держа ее лицо в своих ладонях, попросил:
— Маш, ты не слушай, что другие говорят! Если мы будем доверять друг другу, нам никакие беды не страшны.
— Понимаешь, они все уверены, что любовь должна пройти испытания и далеко не все их выдерживают, — грустно сказала Маша.
Леша приободрил ее:
— А ты им скажи, что испытания начинаются у тех, кто разучился любить по-настоящему. Потому что когда любишь, этих испытаний и не замечаешь.
И потом, ради тебя я готов на любые испытания! Хочешь — огнем, хочешь — водой!
— Нет уж! Вот этого, пожалуйста, не надо! Были уже и огонь, и вода, — замахала на него Маша.
Леша улыбнулся:
— Хорошо, тогда медные трубы! Вот стану знаменитым капитаном дальнего плаванья. И когда у меня интервью будут брать, я им скажу, что ничего бы без тебя не добился!
Маша неожиданно притихла и спросила:
— А ты обязательно хочешь быть моряком?
— А кем же еще? Конечно, моряком! И притом самым лучшим! Я без моря жизни не представляю! — с воодушевлением сказал он.
Маша тихо спросила:
— А без меня?
Алеша осекся и растерянно посмотрел на нее. Потом притянул к себе, обнял и поцеловал:
— Маш, ну что ты за глупости говоришь! Конечно, ты для меня важнее, чем море!
— Но придет время, и ты уйдешь в рейс, — печально сказала Маша.
— Я обязательно вернусь к тебе, — заверил ее Леша. Но Маша возразила:
— А потом уплывешь снова.
— И буду все время думать о моей любимой! Ты обязательно мне что-нибудь подари. А я буду смотреть на эту вещь и вспоминать тебя. Вот увидишь, разлука пролетит незаметно, — уверенно сказал он и заглянул Маше в глаза. — А ты будешь меня ждать?
Маша прижалась к нему:
— Да, конечно!
— Всегда? Обещаешь? — допытывался Леша, и Маша нежно сказала:
— Да! Потому что ты для меня тоже дороже всего на свете!
— А сегодня? — прошептал Леша.
Маша подняла глаза:
— Что сегодня?
— Сегодня ночью ты будешь меня ждать? — взволнованно спросил он.
Маша медленно наклонилась к его уху:
—Да!
Алеша, смеясь, подхватил ее на руки и закружил.
— Ты что? Опусти! — испугалась Маша, но Леша радостно кричал:
— Нет! Я всю жизнь буду носить тебя на руках! Маша рассмеялась:
— Зачем же всю жизнь?
— А вдруг у тебя будет тесная обувь и ты натрешь ноги? — спросил он.
Маша, смеясь, взъерошила ему волосы:
— Не выдумывай! У меня хорошая обувь.