Не далее как прошлым вечером моя дорогая подруга Барбара пережила кулинарную трагедию: она подала некое franglais56 блюдо (и где только она его подцепила?). Паштет и тушеная курица – не самый лучший выбор, когда дело доходит до italiano кухни. Но по счастью, нас это не остановило. Нам снова удалось насладиться очередным ужином – плавно текущим, расслабленным, без церемоний, как у нас принято.
Знаменитый писатель Хоуард Оксфорд вылез на свет Божий. Ему удалось оторваться от письменного стола и своего будущего (наверняка) бестселлера, и он решил пройтись по долине. Он услаждал наш слух остроумными рассказами и острыми анекдотами о своей богемной жизни в Лондоне. Постоянный посетитель «Casa Mia», Хоуард – элю тот-кто-должен-присутствовать-на-обедах на социальной сцене di Toscana57 . Дерек и Барбара, как обычно, проявили щедрость и пригласили известного дизайнера интерьеров по имени Стивен. Он рассказал нам несколько замечательных историй о собственности и научил, что следует делать с занавесками в этом сезоне! Подтвердил он также то, о чем я уже знала, – в дом на другой стороне долины переезжает американец. Мы все поаплодировали его мужеству, особенно я: ведь «Casa Padronale» печально известен тем, что там совсем нет воды. Поэтому бедняге придется установить большой насос, который стоит немалых денег, и качать воду, литр за литром, капля за каплей, из низины. Все это может закончиться тем, что он и вовсе съедет! Посмотрим…
Курица «Casa Mia»
Это одно из моих особых, фирменных блюд, унаследованных от матери. Я везла его с собой весь долгий путь из Великобритании и добавила кое-какие штрихи, чтобы оно стало местным и ужасно итальянским. Я нахожу, что лучше всего подавать его к высокому столу, за которым собрались давно потерянные друзья, в один из жарких летних дней, которые следуют один за другим, – и так всегда (хотя и не в Англии, конечно).
Попробуйте приготовить его в достаточном количестве, так, чтобы, когда солнце садится, а вино и разговор все еще льются, оставалось несколько сочных кусочков, которые можно снимать с костей пальцами. (Не говорите маме, что я это сказала!)
курица
лимон
розмарин
чеснок
оливковое масло
Возьмите цыпленка, некогда свободно гулявшего по двору фермы вместе с друзьями. (Забавно, но в Италии их часто продают с головой, ногами и внутренностями.) Как бы то ни было, купите цыпленка, достаточно большого, чтобы накормить всех ваших друзей. Порежьте лимон, немного чеснока и несколько побегов розмарина (кажется, я могу в изобилии выращивать его в своем саду с травами) – и начините всем этим курицу. Поверх кожицы покройте ее оливками и запекайте до готовности.
Подавайте с большим количеством холодного белого вина в разгар обжигающе горячего итальянского лета.
Глава 3
Белинда на ногах с того момента, как забрезжил рассвет. Выпив на ходу три чашки кофе с заменителем сахара Hermesetas, теперь она выводит из организма излишек кофеина, меряя шагами террасу. На шее висит бинокль. Последние десять минут она занята одним и тем же. В свободных темно-синих брюках с эластичной талией и блузке в цветочек с короткими рукавами, с прической, как у гения накануне великого открытия, она марширует в конец террасы, встает там возле горшка с розовой геранью и громко вздыхает. Потом она дергает нижней губой, пристально смотрит в бинокль на «Casa Padronale», резко поворачивается на босой подошве и возвращается к комфорту и удобству шезлонга. В течение чрезвычайно краткого времени занимает сидячую позицию и вновь повторяет весь процесс сначала.
– Мам? – спрашивает Мэри, появляясь на террасе; на ней только широкая майка и маленькие трусики. Стройные ноги едва начали темнеть от загара. – Что, черт возьми, ты делаешь? – спрашивает она, протирая глаза, все еще припухшие ото сна.
Белинда как будто не слышит. – Мам? – повторяет Мэри. – Что ты делаешь?
– Что? – Белинда наконец с трудом останавливается.
– Что ты делаешь?
– А? – говорит Белинда, руки ее висят вдоль тела. – А-а, – повторяет она. – Я просто беспокоюсь… Думаю, что так.
– А-а, – говорит Мэри. – О ком бы ты там ни думала, уверена: от того, что ты шпионишь за ними, ничего не изменится.
– Я не шпионю, – протестует Белинда.
– А что ты тогда делаешь ?
– Смотрю.
– Ты делаешь гораздо больше.
– Ну, тогда смотрю с близкого расстояния, – допускает Белинда.
– Ага. Но для меня это, несомненно, выглядит как шпионство, – говорит Мэри, поворачиваясь, чтобы вернуться в кухню. – Хочешь кофе? – спрашивает она.
– Нет, – отвечает Белинда, снова направляясь в конец террасы и вертя в руках свой бинокль. – А вообще да, давай, – добавляет она, махнув рукой. – Я все равно могу от чего-нибудь умереть, и отравление кофеином – не худший способ для этого.
– Ну, что ты выяснила? – интересуется Мэри через плечо.
– Что? – рассеянно переспрашивает Белинда.
– Что ты увидела?
– Ну, – начинает Белинда. Ее глаза напряженно вглядываются во что-то через линзы, кончик языка высовывается изо рта: она осматривает лежащую внизу долину. – Не много, не много. – Она замирает, заметив что-то. Будто хищник из семейства кошачьих, напрягшийся перед прыжком, она делает пробный шаг вперед. – Но там определенно что-то происходит, – говорит она. – Я видела по меньшей мере троих: они там ходят вокруг. Вот один из них.
– Ты видишь американца? – Мэри возвращается на террасу, руки в боки: она ждет, пока вскипит чайник.
– Не глупи, я и понятия не имею, как он выглядит.
– Ну, скажем, кого-нибудь, кто похож на американца?
– Если ты имеешь в виду кого-нибудь в кричащих шортах, размером с пляжный мяч, то нет, таких я не видела, – говорит Белинда. Ее язычок высовывается наружу и снова исчезает от напряжения: она старается уследить за малюсенькой фигуркой, движущейся внизу.
– Можно посмотреть?
– Нет, – отрезает Белинда, крепко вцепившись в свой бинокль. – Ты понятия не имеешь, на что надо смотреть. Чайник еще не вскипел?
– Пойду погляжу, – отвечает Мэри и плетется обратно на кухню.
Миниатюрная фигурка в джинсах и белой майке возвращается в «Casa Padronale», но обратно не материализуется. Подобно снайперу с винтовкой, нацеленной на вражеские колонны, Белинда неподвижна. Она держит свою позицию. На самом деле она даже подвинулась на шаг ближе. Локти в стороны, глаза не мигают – она проглядывает долину в поисках других целей. Она прочесывает глазами землю вокруг «Casa Padronale». Рыщет взглядом по высокой, неухоженной траве между тремя фиговыми деревьями, растущими перед домом, и между девятью или десятью оливковыми деревьями справа. Ничего. Дорога, ведущая от дома к белому шоссе, также пуста.
– Там как будто нет никакой машины, – бормочет она себе под нос. – Либо они пришли пешком, либо их высадили тут еще до рассвета.
– Ты сидишь тут с рассвета? – спрашивает Мэри. Она держит в руках две кружки кофе.
– Довольно давно…
– О Боже! – вздыхает дочь, садясь на крыльцо в конце террасы и сонно уставившись в пространство. Потом дует на свою кружку и делает попытку отхлебнуть глоток. – Тебе не кажется, что ты слишком бурно реагируешь на происходящее ?
– Слишком бурно реагирую? – Белинда оборачивается на сто восемьдесят градусов. Ее бинокль следует за ней, но опаздывает на целую секунду и бьет ее по груди. – Слишком бурно реагирую? Ты обвиняешь меня в том, что я слишком бурно реагирую? У тебя есть хоть малейшее представление о том, чем все это может обернуться для нас? Для меня. Для тебя и меня. Для моего бизнеса. Для твоих средств на проживание. Для твоего будущего наследства.