На ней не было ни земли, ни глины, ни плесени. Никакого сомнения, что ее оставили здесь совсем недавно! Лариса даже понюхала бейсболку. Запах дыма. Она была готова поклясться, что именно в такой кепке Воскобойников сидел вечером у костра. Они были здесь! Она на правильном пути! Но почему тогда не отзываются? Почему не зовут на помощь, не стучат, не кричат?! Холодный ужас кольнул Ларису в живот. Пещеры, о которых слагались легенды. Пещеры, куда не раз снаряжались экспедиции. О коварстве этого подземелья не раз писали в газетах, даже по телевизору как-то рассказывали. Когда она была студенткой истфака, разные гипотезы слышала относительно пещер. Откуда они произошли, никто толком не знал, обсуждалось множество версий. Но вот что в свое время в этих норах укрывал войско знаменитый местный разбойник, их профессор поговаривал. Слышала Лариса и о том, что здесь, возможно, разбойники прятали свои клады. Так вот, немало кладоискателей сгинули в этой пещере. Статистика только колебалась в цифрах. Лариса когда-то читала, что коридоры пещеры то сужаются, то расширяются. Переходят в гроты и открывают путь подземной реке. И что они таят в себе коварные каменные карманы, ведущие в тупики. И даже скрывают колодцы-ловушки, попав в которые не выбраться назад. Но одно дело — читать об этом, сидя дома на диване, другое — оказаться здесь, под землей, в совершенном одиночестве. И нужно было Прытковой вешать детям на уши очередную байку насчет пещеры! Как будто она не знает, насколько непредсказуемы подростки!
— Дима! Саша! — вновь стала звать Лариса, потрясая бейсболкой. Кепка была единственным доказательством, что дети где-то рядом. Коридор сужался, превращаясь в узкую щель. Неужели пацаны могли зайти так далеко? Зачем? Перспектива протискиваться по скользкому, холодному коридору приводила Ларису в ужас. Оказавшись вплотную к стянувшемуся до узкого лаза проходу, она заметила, что судорожно сжимает одной рукой бейсболку Димки Воскобойникова, другой — до боли в пальцах — фонарик. Обе руки затекли. Прислонившись к стене, Лариса принялась растирать их. Неужели ей придется лезть в эту щель? Одна мысль об этом леденила конечности. Но она не может вернуться без детей. Не может! А вдруг они угодили в один из каменных колодцев? Вдруг они погибли?..
Чувства Ларисы кипели. Они претерпевали настоящую химическую реакцию, то и дело изменяясь, приобретая новую глубину и окраску отчаяния. Она не знала, что делать. Больше всего на свете в эту минуту ей был необходим знак, намек — в каком направлении двигаться. Остальное не имело значения. Страх змей, летучих мышей и сырого подземелья видоизменился с той секунды, когда к ней в руки попала бейсболка.
— Ну что-нибудь… что-нибудь, — прошептала она, прижав к губам козырек бейсболки. И мгновение спустя до нее донесся звук. Она застыла. Она вся превратилась в слух. Даже кожей. Даже волосами. Но звук не повторился. Застыв, как изваяние, она сидела долго, очень долго. Но пещера словно играла с ней. Она спрятала все звуки. Даже вода перестала капать. Тишина давила и оглушала. Что же это было? Ведь было же! Или у нее начались слуховые галлюцинации?
ГЛАВА 3
В загородном доме Инны Викторовны Кравцовой стояла непривычная тишина. Когда хозяйка, нагруженная сумками с продуктами, вошла в светлый холл, тишина просто сдавила ей голову. Она опустила сумки на пол и постояла потрясенная. Надо же! Тишина, о которой мечтала и которую жаждала, вдруг настигла ее и испугала! А ведь как, бывало, раздражала Андрюшкина привычка включить одновременно телевизор и компьютер и сидеть в этом электронном аду с выражением полного блаженства на лице.
А Лизина манера заниматься шейпингом у себя в комнате под зверские ритмы музыкального центра? Иногда Инна Викторовна не выдерживала и врывалась к дочери с перекошенным от гнева лицом: «Лизка! Снова в столовой с люстры висюльки падают от твоих прыжков! Что за моду взяла скакать на втором этаже? Тренажерного зала тебе мало?»
— Господи! Думать о хрустальных висюльках! Не ценить тех мгновений, когда дети рядом с тобой! Когда они нуждаются в тебе!
Инна Викторовна почувствовала, что готова заплакать. Устроить истерику на ровном месте! Этого только не хватало…
Она подхватила сумки и пулей вылетела на кухню. Рассовала по шкафчикам коробочки и баночки. Схватила оба полотенца и помчалась к стиральной машине. Наскрести пряток для стирки — спасение. Ровный гул стиральной машины всегда действует на нее благотворно. Вроде кто-то живой дома. Одновременно со звуком стиральной машины раздалась мелодия телефона. Инна Викторовна поспешила снять трубку.
Сначала она ничего не поняла. Звонила какая-то Оксана. Пациентка? Ах, подруга Ларочки! Нет, Ларочки здесь нет. И вчера не было. Никто не подходит к телефону? Ну не знаю…
Никогда прежде Инна Викторовна не стала бы вникать в суть звонков такого рода. Она — человек занятой и разыскивать племянницу Ларису ей некогда и незачем. Лариса сама приходит к тетке, когда захочет. Но сегодня Инна Викторовна была настроена совсем иначе. Тем более что в голосе Ларисиной приятельницы Оксаны что-то такое мелькнуло, что зацепило Инну Викторовну. Ноты откровенного отчаяния говорили об остром душевном одиночестве. И отклик в душе Инны эти ноты нашли мгновенно.
— Оксана! Да вы, похоже, плачете? — догадалась Инна Викторовна. — Боже мой, не надо плакать! Мы вместе найдем Ларочку! Где вы сейчас находитесь?
На том конце провода что-то булькнуло и хлюпнуло. Инна Викторовна воодушевленно продолжила:
" — Садитесь на любую маршрутку, которая идет до остановки «Дачная». Мой дом № 15. Мы решим вашу проблему, дружок. Я вас жду.
Инна Викторовна вернулась на кухню. Теперь уже с признаками некоторого воодушевления. Она принялась за сооружение ужина на скорую руку. Через полчаса она поняла, что с нетерпением ждет приезда этой совершенно незнакомой Оксаны, чтобы отвлечься от собственных мыслей и проблем и переключиться на чужие. Когда раздался звонок в холле, Инна Викторовна почти побежала к двери, чего давно не делала.
Перед ней предстала молодая женщина, которой еще можно было сойти за девушку. В силу своей профессии и жизненного опыта Инна Викторовна возраст определяла безошибочно. Она могла, например, уточнить: человек выглядит на тридцать, но ему не меньше сорока. Вот и тут она определила, что молодая женщина хорошо следит за собой, но наверняка приближается к рубежу тридцатилетия. Ветровка на гостье была распахнута, обе золотые цепочки сбились набок. Но больше всего о ее эмоциональном состоянии кричал прикрытый тональным кремом синяк. Он сразу бросился Инне Викторовне в глаза, хотя она и сделала вид, что ничего такого не заметила.
— Вы ведь тетя Ларисы, я не ошиблась? Мне так неудобно отрывать вас от дел…
Инна Викторовна молча взяла гостью за обе руки и повела в дом.
— И совсем вы меня не оторвали от дел, дорогая. У меня абсолютно свободный вечер, я рада познакомиться с Ларочкиной подругой. Мне бывает стыдно, что я мало интересуюсь жизнью племянницы. Все некогда. Вот, например, сегодня. Когда вы позвонили, у меня абсолютно вылетело из головы, что у Ларочки — поход.
— Поход?..
Гостья буквально обмякла при этом известии. Будто у нее окончательно выбили почву из-под ног. А ведь она и так едва стоит на ногах. У бедняги стряслось что-то серьезное. Инна Викторовна усадила девушку в кресло и, не переставая щебетать о том о сем, притащила в гостиную закуску, кофейный ликер и фрукты.