Вероятно, точно то же подумала и Ольга, которая взглянув на Петра, весело сверкнула глазами с трудом подавляя приступ невежливого смеха.
Между тем, Левон ловко вскочил, и остался стоять, пока Ольга не села. Ольга сразу отметила ловкость и галантность нового знакомого.
– Петр, – представился Буробин.
– Ольга, – слегка кивнула головой его жена и протянула Левону руку. Тот с каким-то неуловимым лоском и шиком поцеловал ее.
– Петр, Ольга, прошу отведать совершенно дивный коньяк, – сказал генерал. Левон привез в качестве презента. Его дядя работает на Ереванском коньячном заводе заместителем директора по общим вопросам.
– Таким коньяком Сталин угощал в свое время Черчилля, – сказал Левон. – Не той же маркой, а именно таким. Бутылка осталась с той самой партии.
– Фантастика! – искренне восхитился Петр.
– Вот попробуйте, тогда и оцените.
– Левон, давай на «ты», мы же вроде ровесники, – просто сказал Петр.
– Не возражаю! – легко согласился «виконт Леон».
Они попробовали коньяк. Он действительно был великолепен.
– Леон, – назвала подполковника Ольга, видимо все еще держа в голове киношного «виконта Леона», – вы, наверное, за границей много служили?
Генерал посмотрел на дочь удивленно. А Левон с искренним интересом.
– А как вы догадались?
– Дамам ручку целуете не по-советски. Так только мой, – она хотела сказать «неандерталец», но вовремя осеклась, – мой супруг целует. Но он все же подражает киношным героям своей юности, а у вас это как-то естественно получается.
– За присутствующих дам! – вскочил, снова поднимая рюмку, Петр.
– За вас, Ольга Юрьевна, – несколько церемонно присоединился Левон.
– Просто Ольга, без Юрьевны, – сказала Ольга и вновь протянула ему руку для поцелуя.
Роман подполковника ГРУ Тасуняна и Ольги возник и развивался совершенно спонтанно. Левон сразу произвел впечатление на Ольгу, но поначалу она даже не подумала, что это нечто более, чем простое мимолетное впечатление.
Но потом вдруг оказалось, что Тасунян каким-то образом связан по работе и с Кузьминым и с Петром. Они несколько раз виделись совершенно случайно.
А потом Ольге вдруг однажды захотелось, чтобы эти случайности не прерывались. Она так и не отдавала себе отчета, что же все-таки хотела или ожидала от такого развития событий.
Просто некой новизны, подтверждения своей привлекательности. Да, скорее всего именно так. Ибо муж отнюдь не перестал удовлетворять ее. Но она чувствовала в Левоне нечто иное, не свойственное Петру.
Что-то гораздо более острое и опасное. Не медвежью напористость супруга, в сущности отнюдь не страшную. Ибо она давно поняла, что Петр при всем его бесшабашном напоре и частой резкости, в общем-то добр и даже мягок.
Безупречный же джентльмен Тасунян был настоящим убийцей. Она чувствовала это почти наверняка. И это возбуждало любопытство.
Итак, ей захотелось, чтобы случайные встречи продолжились.
И они продолжились.
– Петр, приглашаю на рюмку чая, – позвонил Валерий на работу Петру.
– На спецобъект?
– Нет, в самую простую пивную. Хочется некой простоты и нерафинированного ощущения Родины.
– Откуда такие народнические мотивы?
– Встретимся, обсудим.
– Улетаю в Афганистан, – сказал Валерий почти сразу, как только выпили по первой кружке в самого пролетарского вида пивной.
– Да ты что?!– удивился Петр. – Ты же вроде курировал наши работы по линии заказчиков из вашего ведомства.
– Больше не курирую.
– Что это значит?
– Это может значить многое. И давай об этом больше не будем.
– И эта демонстрация таинственности все, что ты хотел мне сказать, вытащив в эту грязную забегаловку?
– Нет, я хотел сказать тебе, чтобы ты был осторожен, когда окажешься в нестандартной для тебя ситуации с неким Левоном Тасуняном.
– Но он же сын давнего друга Кузьмина! Неужели генерал…
– Он не при чем. И, вообще, может быть все это мои ошибочные построения. И не надо больше вопросов.
Он внимательно посмотрел куда-то в угол зала.
– Ты просто провожаешь коллегу по работе. Который стал тебе другом. Или я не прав?
– Прав, дружище. Прав.
– Тогда, как это в твоих любимых белогвардейских романсах «За наши леса, за родимые клены…».
Они чокнулись массивными кружками.
Отношения Тасуняна с Ольгой, между тем, достигли той стадии, которой и должны были достигнуть. Благо возможности для организации встреч у подполковника ГРУ были. А чего бы им не быть, если и такого рода встречи запланированы начальством этого джентльмена с повадками убийцы. Или убийцы с повадками джентльмена.
Поначалу злой яростный секс с Левоном возбуждал Ольгу новизной. Но потом, она как-то разом поняла, что получает от него гораздо меньше удовольствия, чем от отношений с супругом.
Это стало толчком к тому, чтобы посмотреть на себя со стороны. И она вдруг четко осознала, что ее не любят. Ее, как говорят в народе «имеют». При этом, ничуть не заботясь о ее ощущениях. По принципу, «благодарить должна».
Вот и сейчас, после окончания бурного любовного эпизода Левон откинулся на подушку и лежал, бурно дыша и прикрыв глаза.
Ольга посмотрела на партнера и увидела лицо человека, только что отработавшего некий урок. И, более того, чем-то обозленного. Она вдруг испугалась этой злости. И испугалась показать свое понимание.
Она тоже откинулась на подушку, немного отдвинулась от любовника и закрыла глаза, чтобы скрыть свои чувства.
Со страхом и начинающимся отвращением она ощутила его руку на своей груди.
Как-то по-хозяйски, безо всякой нежности, он не погладил, а как бы взболтнул, ее красивую полную круглую грудь, и сказал:
– Чего заскучала, киса?
– Кажется, я сто раз просила не называть меня так!
– Не злись. Или ты осталась недовольна? Тогда подожди немного, продолжим.
– Я всем довольна, но мне надо домой.
– Не волнуйся, сегодня у твоего лоха будет долгий рабочий день.
– Папа тоже не любит моих не мотивированных отлучек.
– Папа тоже сегодня придет поздно.
– Откуда ты все знаешь?!
– Служба такая. Впрочем, ты права. Пора собираться.
Он легко вскочил с кровати. Смуглый, поджарый. С редкими черными прямыми волосами на груди и животе.
Ей захотелось побыстрее прикрыть свою наготу.
«Как я могла хотеть эту обезьяну?!», – подумала она и снова закрыла глаза.
– Как мило ты краснеешь, прямо как девочка! – со смесью восхищения и иронии произнес он.
– Хватит базарить, – зло сказала она. И собрано, отбросив всякое стеснение начала одеваться, не оглядываясь на него.
В такси она чуть не разрыдалась от злости и унижения.
Все, все, это последний раз. Она любит, она обожает своего неандертальца. Она сейчас тщательно вымоется, смоет с себя следы прикосновений этого орангутанга и встретит Петра с такой нежностью, с такой лаской. Она своей горячей любовью искупит и исправит все свои ошибки.
Ольга долго, больше часа пробыла в ванне. Потом приготовила ужин и сервировала стол.
Посмотрела на часы. Было уже около десяти вечера. Ни отца, ни мужа все не было.
Она прошла в комнату матери.
– Ма, папан не звонил?
– Нет, чего это тебя вдруг отец заинтересовал? Подумала бы лучше о сыне.
– А чего сын, он в порядке под твоим чутким присмотром.
Мать смотрела на нее хмуро. Она как будто знала про нее все. И продолжала смотреть, поджав губы. Ольга начала краснеть. И тут раздался шум в прихожей.
Ольга бросилась в переднюю.
На пороге стояли отец и муж.
– Наконец-то, мужики! – снова уверенно и весело воскликнула она. – Сейчас ужинать будем.
– Погоди, Олюня, – сказал отец. – Не мельтеши.