Поэтому ты должен рассказать мне все о своей жизни, даже то, что не считаешь важным. Абсолютно все, чтобы не осталось никаких тайн. А потом мы вместе решим, что делать с Гоблином.
– И со мною? – не удержался я, чувствуя, что схожу с ума. – Мы решим, что делать со мною?
– Я вовсе не собирался тебя пугать, братишка, – ласково ответил Лестат. – Самое страшное, что я могу сделать, это исчезнуть, словно мы никогда не встречались. Но сейчас я думаю не об этом, а о том, что хорошо бы узнать тебя получше, что ты мне нравишься и я уже начал дорожить нашими отношениями. Твой разум открыт передо мной, как новая книга. Но признайся, разве я тебя не подвел? Наверняка ты уже больше не считаешь меня тем героем, каким когда-то рисовал в воображении.
– Отчего же? – спросил я с неподдельным изумлением. – Ты здесь, со мной. Ты спас Стир-линга. Ты предотвратил катастрофу.
– Но я не сумел уничтожить твоего ужасного фантома, – сказал Лестат, пожав плечами. – Я даже вообще не способен его увидеть, хотя ты на меня рассчитывал. Но я только и смог, что припугнуть его с помощью Огненного дара.
– Сражение только начинается, – возразил я. – Ты ведь поможешь мне справиться с ним? А как – мы вместе придумаем.
– Да, именно так мы и поступим, – ответил Лестат. – Не приходится сомневаться, что эта тварь настолько сильна, что может представлять угрозу и для других. Уверен, если Гоблин спо-собен нападать на тебя, то еще немного – и он с таким же успехом примется за других. Однако на него действуют силы тяготения, а это хороший знак.
– При чем тут силы тяготения? – не понял я.
– Когда твой двойник исчезал, по комнате пробежал ветерок, – ответил Лестат. – Гоблин материален. Я уже говорил тебе, он существует как некое соединение химических молекул в физическом мире. По-видимому, все призраки материальны. Впрочем, я не так хорошо разбира-юсь в этом вопросе, как некоторые. Мне всего лишь раз довелось увидеть призрак человека, провести с ним час, поговорить – и от ужаса я едва не лишился разума.
– Да, – сказал я, – это был Роджер, кажется. Он явился к тебе в части Хроник, озаглавлен-ной "Мемнох-дьявол". Я помню, как ты беседовал с ним и как он уговорил тебя позаботиться о его смертной дочери Доре. Я прочел каждое слово. И всему поверил. И тому, что ты видел Род-жера, и тому, что ты побывал на Небесах и в аду.
– И правильно сделал, что поверил, – ответил Лестат. – Я ни разу не солгал на тех страни-цах, хотя книгу написал под мою диктовку другой. Я действительно общался с Мемнохом-дьяволом, но на самом деле до сих пор не знаю, кто он – дьявол или игривый дух. – Лестат не-много помолчал. – Как вижу, ты уже заметил, что глаза у меня разные.
– Прости, я не хотел, чтобы ты это заметил, – поспешно откликнулся я. – Но тебя это раз-личие ничуть не портит.
Он снисходительно махнул рукой и по-доброму улыбнулся.
– Если ты помнишь, правый глаз у меня вырвали духи, которые не хотели, чтобы я покинул ад Мемноха. Уже потом, здесь, на земле, глаз мне вернули, но иногда мне кажется, что он получил способность видеть странные вещи.
– Какие?
– Например, ангелов, – ответил он с ухмылкой, – или тех, кто называет себя ангелами, или тех, кто хочет, чтобы я считал их ангелами. С тех пор как я удрал от Мемноха, они часто ко мне приходят. Появлялись даже тогда, когда я в полном беспамятстве лежал на полу часовни приюта Святой Елизаветы – того самого здания в Новом Орлеане, которое перешло ко мне по наследству от дочери Роджера Видимо, мой украденный и возвращенный глаз, налитый кровью, как-то связан с этими существами. Я мог бы рассказать тебе о них многое, но сейчас не время.
– Эти существа причинили тебе боль? – спросил я, чувствуя по его манере, что это так.
– Эти существа причинили тебе боль? – спросил я, чувствуя по его манере, что это так.
Лестат кивнул.
– Они оставили мое тело в часовне на попечении моих друзей... – Впервые за время нашей встречи я заметил в нем колебание, волнение и даже легкое смятение. – Но мою душу они забра-ли с собой. И в царстве, таком же осязаемом, как эта комната, они заставили меня исполнять их приказы, всякий раз угрожая снова отобрать мой правый глаз, причем навсегда, если я не стану им подчиняться.
Лестат замолчал в нерешительности, покачивая головой.
– Думаю, именно из-за глаза они получили надо мной некую власть, сумели добраться до меня в земном царстве и забрать с собой, – вновь заговорил он. – Этот самый глаз был украден в другом измерении и возвращен на место уже на земле. Можно предположить, что оттуда, с вы-соких Небес, если это, конечно, Небеса, эти существа увидели сквозь земные туманы мой яркий, блестящий глаз.
Он вздохнул, словно внезапно почувствовав себя несчастным, и пытливо посмотрел на ме-ня.
– Этот раненый, запятнанный, так сказать, глаз послужил им ориентиром в поисках, своего рода каналом между двумя измерениями, которым они воспользовались, чтобы спуститься на землю и насильно призвать к себе мою душу.
– Куда они тебя забрали? Что они с тобой делали?
– Если бы мне только знать, что они действительно были посланниками Небес! – тихо и страстно воскликнул он. – Если бы мне только знать, что Мемнох-дьявол и те, кто пришли после него, показали мне правду! Тогда все приняло бы другой оборот и я бы сумел спасти свою душу!
Я страстно жаждал продолжения, и все же осмелился вставить несколько слов:
– Но ты не можешь это знать. Они так и не сумели тебя убедить.
– Как я могу одновременно с их величественными замыслами принимать мир, полный не-справедливости? – Он снова покачал головой, обвел глазами комнату, словно не зная, на чем задержать взгляд, а потом, посмотрев на меня, продолжил; – Я не могу полностью принять то, что узнал от Мемноха и тех, кто пришел после него. Я никогда никому не рассказывал о своем последнем рискованном путешествии, хотя другие Охотники за Кровью, из тех, что любят меня, – знаешь, я прозвал их Когортой Возлюбленных, – догадываются, что со мной произошло нечто из ряда вон выходящее, ведь они все отлично чувствуют. Я даже не знаю, которое из моих тел было настоящим – то, что лежало на полу часовни, или то, что бродило с так называемыми ангелами. Я против собственной воли торговал знаниями и иллюзиями. История моего последнего таинственного, никому не известного путешествия, которую я пока никому не доверил, тяжким грузом лежит на моей душе и грозит вот-вот ее раздавить.
– А теперь ты можешь ее рассказать? – спросил я.
Я подумал, что только сильная личность не боится предстать перед другими несчастной, убитой горем.
Лестат пожал плечами и покачал головой.
– Нет, не могу. У меня пока нет сил поведать эту историю, и в этом вся правда. Необходи-мы не просто силы. Необходима смелость для такого признания, а как раз сейчас мое сердце по-теплело от твоего присутствия. У тебя есть, что мне рассказать, а точнее, у нас есть общее дело. Да, сейчас мое ненасытное сердце прикипело к тебе.
От избытка чувств я разрыдался как ребенок. Потом высморкался и попытался успокоить-ся. Кровь на платке. Кровь в теле. Кровью пропитанный разум. Яркий блеск глаз, смотрящих на меня. Фиалковых глаз.
– Мне следовало бы радоваться удаче и не задавать лишних вопросов, но я не могу удер-жаться, – сказал я. – Почему ты не уничтожил меня? Почему не наказал за то, что я вторгся в твой дом, за то, что так поступил со Стирлингом? Что тебя удержало? Я должен знать.
– А зачем тебе это знать?– поинтересовался он, тихо рассмеявшись. – Это для тебя так важно?
Я покачал головой и пожал плечами.