Фритти Хвосттрубой падал, плыл, опускался в нескончаемую черную бездну. Лес, который пульсировал, гнулся, вздымался волнами вокруг него, исчез… все исчезло… и он падал сквозь пустоту.
Пока он падал, время потеряло всякий смысл; вокруг не ощущалось ни малейшего дуновения ветра, показывающего скорость движения. Если бы не тошнотворное ощущение какой-то круговерти внутри него самого, он мог бы подумать, что стоит неподвижно.
После бесконечно долгого времени… ужас понемногу исчез из его тлеющих мыслей… он увидел — или сначала почувствовал — слабое свечение. Свечение стало мерцающим светом и постепенно превратилось в холодное белое пятно. К его изумлению, в центре светового пятна можно было различить какую-то фигуру, а по мере ее приближения Фритти разглядел огромного белого кота… бесхвостого кота, медленно вращавшегося внутри огромной черной сферы.
Кот все приближался, а свет становился все ярче Глаза этого кота-призрака смотрели в сторону Фритти невидящим взглядом: он был слеп.
Белый кот заговорил холодным, еле слышным голосом, доносившимся, казалось, из какого-то бесконечного далека.
— Кто здесь? — спросил он. — Кто идет?
В его голосе звучало такое горе, которого Фритти был не в состоянии даже понять. Хвосттрубой попытался что-то ответить, но не смог, несмотря на огромные усилия. Стараясь что-то сказать, Фритти вдруг почувствовал жар на лбу, словно пятнышко в форме звезды и вправду стало настоящей звездой… словно звезда эта загорелась.
Секунду-другую белое видение молча вращалось рядом.
— Подожди, — вдруг сказало оно. — Теперь я, кажется, вижу тебя. А, маленький дух, далеко же тебя занесло от своего гнезда. Тебе бы еще сосать грудь Праматери Мурклы — танцевать в небе над Счастливыми Полями. Горько же ты пожалеешь, что оказался здесь, среди этих холодных теней.
Чувство страха и одиночества охватило Фритти. Он не мог ни говорить, ни двигаться, мог только слушать.
— Я так долго бегу по этому черному пространству, но никак не могу проскользнуть на другую сторону, — произнес незнакомец мертвым, лишенным всяких эмоций голосом. — Я так давно ищу путь обратно к свету. Иногда я слышу пение… — продолжал белый кот с холодной тоской. — И всегда дверь совсем рядом, но ее не достичь… что-то мешает. Почему мне нет покоя, того блаженного покоя, который был мне обещан?
Несмотря на свой страх, Хвосттрубой почувствовал, как безысходное одиночество белого кота рождает в нем глубокую жалость.
— Я чувствую в тебе что-то странное, Маленькая звездочка. Что это? — вопросил далекий печальный голос. — Ты принес послание или просто затерялся в пространстве… как я? Ты принес известия от моего брата? Нет, это была бы только жестокая шутка! Холод слишком велик, ночь слишком пуста… оставь меня, мысль о жизни обжигает меня… о, как она жжет! Какая боль!
С глухим криком, пробудившим эхо, призрак начал вращаться все быстрее и быстрее и исчез с глаз Фритти.
Снова его окружал непроницаемый мрак.
Вдруг Хвосттрубой почувствовал что-то под лапами; вокруг по-прежнему царил непроницаемый мрак. Он попытался вжаться, закопаться в это ощутимое, плотное «что-то». Оно было похоже на землю, его можно было коснуться — и к тому же, кроме него самого, это было единственное реально ощутимое вещество во всей этой гигантской черной пустоте. Но тут же, мгновение спустя, он почувствовал чье-то присутствие.
Где-то там, в темноте, его искали. Он не мог бы объяснить, откуда это знает, не мог бы сказать, какое чувство подсказывает ему, но он знал. Нечто огромное, медленное, безжалостное подкрадывалось к нему… искало его в зловещем безмолвии, которое в этой мрачной пустоте было хуже любого звука.
Лоб снова обдало жаром.
Неужели он светится? Фритти почувствовал себя незащищенным, словно выставленным напоказ. Лоб горел, и Хвосттрубою подумалось, что он посылает сигнал о своем присутствии тому, кто за ним охотится, — как свет, который притягивает глаза из лесу. Хвосттрубой попытался закрыть морду лапами, спрятать горящий знак… но не смог дотянуться до лба. Голова куда-то вытянулась — нет, это лапы стали короче! Теперь он это чувствовал — они все укорачивались и укорачивались, пока совсем не пропали, и он беспомощно лежал на животе, неспособный бежать, хотя каждый нерв кричал — спасайся! Невидимоенечто тянулось к нему, шарило в темноте… подбиралось все ближе и ближе. Чувство нереальности сменилось ужасом.Нечто выследило его — и хотело до него добраться.
Он крепко зажмурился — как котенок, который надеется, что раз он не видит, то и его не увидят, но в полном мраке это была жестокая насмешка: сменить одну темноту на другую.Нечто было уже почти рядом, искало, нащупывало… и вдруг Фритти показалось, что он ощущаетего запах: зловонный, отвратительный и более древний, чем камни. Жар во лбу пульсировал, как язычок пламени.
Вдруг что-то схватило его и начало трясти, трясти, трясти…
На мгновение Фритти почудилось, что из мрака до него донесся взрыв неистового разочарования; потом тишина — он начал подниматься. Наверху появилось пятно света, сияющее, словно солнце. В центре этого прорыва темноты он увидел странный высокий силуэт — словно высокое дерево без ветвей, со всех сторон окруженное водой.
От яркого света у него замигали глаза, и постепенно странный силуэт принял очертания Завывайта-Запевайта, который тряс его изо всех сил…
Хвосттрубой провалился в обычный, нормальный сон, а когда проснулся, то обнаружил, что находится на поляне Шустрика; Завывайт, Мимолетка и Шустрик хлопотали вокруг.
— Вот он и проснулся! — воскликнул Запевайт. — А мы за тебя ужасно волновались. Наверное, там, откуда ты пришел, просто нет такой кошачьей мяты, я имею в виду — настоящей. Мы так рады, что тебе уже лучше.
Шустрик подбежал к Фритти и лизнул его в морду. Серая кошка сидела поодаль и внимательно наблюдала за Фритти.
Фритти колотила дрожь, но он поблагодарил друзей за заботу. Он еще не совсем пришел в себя: струившийся сквозь листву свет казался каким-то странным, мерцающим, а все звуки эхом отдавались в ушах. Он чувствовал себя очень легким, бесплотным.
Завывайт-Запевайт встал:
— Я знаю, что тебе было очень плохо, но мы прокрутились возле тебя все утро, а у меня еще столько дел! Надеюсь, ты не рассердишься, если я пойду?
Уже уходя, он обернулся и добавил:
— Ах да, чуть не забыл! Принц договорился, что ты получишь аудиенцию сегодня вечером, в начале Часа Глубочайшего Покоя. Если ты еще недостаточно хорошо себя чувствуешь, наверное, можно изменить время, но при Дворе очень серьезно относятся к протоколу. Впрочем, если тебе еще невмоготу, можешь не идти…
— Думаю, что смогу принять эту честь, — сказал Фритти. — Я так долго шел, чтобы поговорить с королевой, и… — он снова помолчал, — конечно, я буду там.
— Вот и хорошо. Я вернусь за тобой заранее, — пообещал Завывайт. Пятнистыймяузингербегом покинул поляну.
Повеселевший Шустрик бросился вылизывать Фритти, а тот лежал, размышляя о своих странных ощущениях. Молчание прервала Мимолетка:
— Ты уверен, что у тебя хватит сил предстать перед королевой? — Грациозная серая кошка смотрела на него и ждала ответа.
— По-моему, чем скорее я сделаю это, тем лучше, — сказал он. Ему было сложно выразить свои чувства. — Я уже говорил Запевайту — мы шли сюда очень долго. Я дал обещание и поклялся его выполнить… но в этом Перводомье… не знаю, здесь все кажется каким-то незначительным.