-А ме?
-А ты ляжешь спать, утром проснешься человеком - таким же, как был.
Гаврила просиял. Первый раз видел выражение безграничного счастья на мохнатой морде животного!.. Запрыгнув на спину козла, я крепко уцепился за рога.
-Ме-ме! - протрубил Гаврила. Должно быть, на козлином языке это обозначало: «Поехали!»
И мы рванули вперед. Вернее, назад - к лесной избе бабки Заманихи.
ГЛАВА 4
-Главное, - проговорил я, - это чтобы Оксана всю сцену пронаблюдала от начала до конца.
-Me… Тьфу ты… привязалось… А если она не увидит?
-Увидит, - немного подумав, сказал я. - В окошко смотреть будет.
-А почему это она обязательно в окошко смотреть будет? - напрягся Гаврила.
Я вздохнул:
-Кто мне говорил, что охмурил богатырь Оксану, - ты или не ты? И потом, обыкновенный долг гостеприимства - хотя бы из окошка гостю помахать… Будет смотреть, и всё тут! Тебе же лучше, чтобы она всё видела!
Гаврила промолчал…
Мы уже второй час сидели в кустах недалеко от оврага. Шагах в полусотне от нас высились хоромы вдовицы Параши. Денек обещался быть жарким. И не только потому, что Гаврила, руководствуясь выдуманным мною планом, собирался спровоцировать на драку богатыря Георгия. Солнце, не успев взойти как следует, начало ощутимо припекать.
-А если он просто мимо пройдет и в мою сторону не посмотрит? - заговорил снова Гаврила. - Всё-таки, я - отрок несмышленый, а он - о-го-го!
-Мало ли что о-го-го… Помни, чему я тебя учил, и старайся действовать четко по плану! Очень важно, чтобы Оксана увидела: вы случайно повздорили, подрались и ты накостылял богатырю всея Руси по шее без всякого почтения. Попытайся также нанести ему как можно более позорные повреждения. Чем смешнее выглядит поверженный противник, тем лучше… Запомни - ничего непригляднее опровергнутого авторитета нет! Осрами его, понял? Поплюйся - это то, что надо!
-Сомневаюсь я… - поскреб покрытый светлым пушком подбородок Гаврила. - Как мне его победить-то? Ну зацепить его я, пожалуй, смогу. Но накостылять…
-Ты что - боишься? - разозлился я наконец. - Если боишься - так и скажи. Я сам всё сделаю, а ты иди к батьке своему, подставляй задницу под отеческие нравоучения… Да видел я этого богатыря! По сравнению с тобой - червяк! Ты его на одну ладошку посадишь, а другой прихлопнешь - так, кажется, у вас принято выражаться?
-Не боюсь я, - возразил Гаврила, - а сомневаюсь. Странный какой-то у тебя этот… план. Что же я, как разбойник с большой дороги, среди бела дня ни с того ни с сего на доброго христианина напрыгну?
Я на минуту прикрыл глаза рукой и мысленно попросил владыку адских глубин даровать мне еще немного терпения. Потом начал заново:
-Для индивидуумов, обладающих особо выдающейся интеллектуальной мощью, объясняю в двадцатый раз! Оксана твоя ошибочно считает Георгия самым сильным, самым ловким, самым удачливым воином. Помимо ратных достижений за ним, как я понял, никаких других не числится. Красотою он не блещет, богатств не имеет…
-Благолепием отличается и богобоязненностью! - угрюмо подсказал Гаврила.
-Ага, ну и это еще… Но для девицы, готовой… э-э… - Я осекся, вовремя сообразив, что о вчерашней попытке Оксаны соблазнить набожного богатыря Гавриле лучше не рассказывать.
- Короче говоря, для девицы благолепие и богобоязненность - не самое главное! Ратные подвиги душу девичью разбередили, так? От этого и будем танцевать!
-Танцевать?
-Не перебивай. Тебе необходимо побить Георгия на его поприще! Доказать, другими словами, что как воин ты богатыря превосходишь многократно!.. Когда великий ратоборец окажется в пыли у твоих ног, Оксана подумает: а так ли он велик на самом деле, богатырь-то этот?.. Лично мне рассказы о тысячах посрамленных басурман кажутся сомнительными! Георгий - такой хлюпик, что и одного-то вряд ли сможет одолеть. Так что не бойся! Действуй, и не забывай - я рядом! Страхую тебя!
-Ты меня - что? - напрягся Гаврила.
-Рядом буду! - рявкнул я. - Стану невидимым, и если вдруг каким-то чудом Георгий станет тебя одолевать, приду на помощь. Уж вдвоем-то мы богатыря уделаем! Фертшейн наконец, дубина?
-Фер-р-штейн… - медленно выговорил Гаврила явно незнакомое ему слово. - Но лучше мне было бы вместе с Георгием на ратное дело пойти и в одном бою, плечом к плечу с басурманами рубясь, в воинском мастерстве его честно превзойти! И с почестями домой вернуться!.. Только меня батюшка на войну не отпустит… И еще - по законам царевым за оскорбление прилюдное наказание полагается суровое.
-Я тебе о чем толкую! Сделай так, чтобы все поняли - не ты его оскорбил, а он тебя! Мол, богатырь первым начал, а с меня и взятки гладки!..
Ворота отворились. Со двора Параши на белом коне выехал всадник. Я, честно говоря, с трудом узнал в нем Георгия. Богатырь всея Руси закован был с ног до головы в железо. На левом его бедре висел громадный меч; за спиной боевой лук скрещивался с посеребренным колчаном; султан из цветных перьев на высоком шлеме увеличивал рост Георгия едва ли не вдвое… Да, теперь богатырь выглядел куда более внушительно, чем ночью в спальне в одних портках!
-Пошел! - подтолкнул я Гаврилу.
-А Оксана… может быть, и не смотрит вовсе… - прохрипел Гаврила.
-Вон! Глянь!
Отрок посмотрел туда, куда я указал, и вздохнул. Оксана, прикладывая к влажным глазкам белоснежный платок, маячила в раскрытом окне… Нет, какая всё-таки красивая девушка! А Георгий, повторюсь, идиот!
-Пошел! Делай так, как я тебя учил!
На этот раз я подтолкнул Гаврилу немного сильнее, чем требовалось. Тумбообразный детина выкатился из-под куста и затормозить успел, только оказавшись на расстоянии метра от испуганно вставшего на дыбы скакуна.
-Отроку следует чинно по улице следовать, - осаживая коня, степенно проговорил Георгий. - Не бегай без оглядки, не то набьешь себе шишек… Не поранился ли ты, мил человек?
Гаврила поднялся на ноги, стряхнул с себя пыль.
-Ну, давай! - прошептал я.
Воеводин сын прокашлялся, бросил косой взгляд на притихшую в окне Оксану и довольно громко проговорил:
-Зачем ты конем меня стоптать хотел, дяденька?!
Георгий очень удивился - даже мне это было заметно.
-Разве не узнал ты меня, отрок? - подбоченившись в седле, спросил он. - Или, падая, буйну голову всё-таки повредил? Не могу я вред причинить человеку православному, доброму. Обет такой дал. Ступай себе с богом домой.
Я заскрипел зубами. Не может он православному доброму Гавриле вред причинить! И тут у него обет! Что же делать теперь?
Гаврила, явно сбитый с толку, стоял столбом, загораживая дорогу богатырю.