Нет, еще спим с 23:00 до 8:00, завтракаем, обедаем и ужинаем, бегаем на зарядку, по часу в день занимаемся строевой подготовкой с нашим Блином Лохматым, еще играем в футбол-баскетбол на стадионе и в пейнтбол в ангаре. Все остальное время мы просиживаем за компами в «учебном центре» и рубимся, рубимся, рубимся… Игрушек много — целый стеллаж компашек в центре зала, бери любую. Порой Куваев подходит к твоему столу, кладет диск с незнакомым названием и предлагает «посмотреть». Иногда попадаются интересные вещи. Причем как-то так получилось, что группа наша разбилась по интересам на пары. Мы с Николаем в основном западаем на стратегии, и потихоньку скорбим по «Суперцивилизации ХХЬ] (интернета здесь нет, говорят, что выход в сеть здесь карается трибуналом, да и входить не с чего, ни одной телефонной розетки в округе), Кеша с Витьком из радиоакадемии только и делают, что бегают по каким-то коридорам и палят по сторонам из бластеров-фигастеров, Кешин друг Славик и Серега — программист зареченского районного пенсионного фонда, западают на RPG и квесты.
Мы уже перестали удивляться местным порядкам и иногда шутим, сидючи в курилке, что если вся российская армия такая, то уклонисты — просто идиоты. Единственное, чего не хватало здесь, по образному выражению программиста Сереги, так это «вина и баб». И писем. Огорчало, что не было весточки из дому, хотя ребятам на работу, Белкину домой, а Маринке на почтовый ящик я написал на второй же день нашего пребывания в этом райском местечке. Ничего, будем надеяться, ответят еще…
Мы вошли в двери учебного центра и уже было двинулись в сторону своих компьютеров, как увидели майора Куваева. Тот поигрывал изящной тонкой тросточкой, меряя зал длинными шагами. Построившись, мы дружно поприветствовали начальника.
— Как служится? — спросил майор.
— Отлично, хорошо, нормально… — ответили мы вразнобой.
— Отставить! — резко приказал майор, мы сразу же заткнулись. — Вот, вот чего вам не хватает — слаженности! Группа должна действовать как единый слаженный механизм! Понятно?
— Так точно! — ответили мы хором единым слаженным механизмом.
— Уже лучше, — улыбнулся майор. — Теперь вопрос: «О чем думает солдат российской армии, когда идет в бой?»
С ответом мы не торопились, на занятиях нам про это не говорили.
— Ну так что? — усмехнулся Куваев, останавливаясь напротив меня. — Нет смельчаков? Тогда скажите вы, четвертый.
— О том, как выполнить приказ, боевую задачу, о том, как нанести врагу наибольший вред и самому уцелеть, — неожиданно для самого себя процитировал я книжку, обнаруженную случайно на крышке бачка в сортире. Забавная такая книжица, фантастика, кажется.
— Неплохо, — оценил мой ответ Куваев, — а кто скажет, чего боится солдат доблестной российской армии?
Первым руку поднял неугомонный Кеша:
— Расчет номер один группы семнадцать, — назвался Кеша, как учили. — Солдат доблестной российской армии не боится ничего! — гордо сообщил он и победно глянул на нас.
— Ответ патриотичный, но неверный, — сказал майор, и Кеша увял. — Кто-нибудь еще попробует? Ну, что молчите, как рыба об лед, вот вы, как вы думаете? — спросил Куваев и снова указал тросточкой на меня.
Я большим усилием воли заставил себя не чесать затылок и, помедлив, ответил:
— Расчет четыре группы-17. Я думаю, российский солдат боится того же, что и все остальные солдаты, — погибнуть в бою.
— Замечательно, — расплылся в улыбке майор, — и очень верно! Люблю курсантов с высшим образованием. Действительно, солдат боится погибнуть, будь он в окопе, в танке, в башне линкора. Впрочем, в башне линкора это не солдат, а матрос, но не будем отвлекаться. А что нужно сделать, чтобы солдат вражеской пули-снаряда не боялся?
— По возможности защитить его от этих пуль-снарядов, — предположил я.
— При обороне в окоп загнать, при атаке броней прикрыть или еще чем…
— Тоже верно, — согласился майор, — но чтобы еще вернее? Не знаете? Еще вернее — держать его от этих пуль-снарядов подальше. Во дворе машина, загружайтесь.
На жутко грохочущем на ухабах «Газ-66» мы приехали на полигон и сразу увидели танк. Танк был хорош: низенький, приземистый, обтекаемый, с далеко вперед вытянутым хоботом пушки. Он удовлетворенно урчал движком, и в этом урчании слышалась солидная мощь, по крайней мере мне так показалось.
— Это новая разработка российского ВПК танк Т-1000 «Вурдалак», — объяснил майор. — Броня мощная, вооружение суперсовременное, умеет окапываться, маскироваться, атаковать воздушные цели, экипаж — один человек. Кто хочет попробовать первым?
Разумеется, первым» вызвался Кеша. Он, радостно улыбаясь, нацепил на голову странный танкистский шлем и полез в люк головой вперед.
— Э-э-э, товарищ майор, а куда тут влазить? — глухо спросил бойкий тинейджер, застряв по пояс в утробе танка. — Тут и сиденья нет…
— Правильно, — согласился майор, — нет, потому что не предусмотрено. Экипаж этого танка не будет бояться напороться на мину или получить в борт ракету из ПТУРСа. Экипаж будет сидеть в уютном блиндаже и оттуда управлять боевой машиной. Соображаете? А вы, молодой человек, — сказал майор Куваев, глядя на тощие камуфляжные ягодицы Кеши, — пока включите фонарик на шлеме и ознакомьтесь с внутренним устройством ремонтного блока боевой машины. Потом нам всем расскажите…
Я выехал на пригорок, тут же дал газу и спрятал своего «Вурдалака» в лощинке за березками. На всякий случай, от греха подальше, хотя экран показывал, что опасности поблизости нет — ни одной красной точки. Я вызвал из меню «малого разведчика» и нажал кнопку «старт». Разведчик, похожий на игрушечный вертолетик из конструктора, выпорхнул из кормы боевой машины и быстро набрал высоту. Ага! Вот вы где, голубчики! В «зеленке» притаились два бородатых моджахеда с толстыми трубами в руках. Знаю я эти трубы, от одной ракеты, из такой трубы выпущенной, с моего танка башню на раз снесет, если попадет, конечно. Но это в мои планы не входило. Я взялся за джойстик, и ракетная установка на башне моей грозной машины, ожив, хищно повела стабилизаторами. Я аккуратно навел крестик прицела на красные точки в углу экрана.
— Прощайте, воины Аллаха, сейчас вы увидитесь со своим персональным Богом! — сказал я и нажал гашетку. Две ракеты с шипением вырвались из своих гнезд. Больше и не понадобилось, красные точки с экрана исчезли.
— Неплохо, Четвертый, — раздалось у меня за спиной, — передавайте управление пятому.
Я пробежался пальцами по соответствующим клавишам, и изображение перед моими глазами погасло. Сняв шлем, я вытер пот с лица и вопросительно глянул на Блинного. Тот молча показал мне большой палец руки и снова впялился глазами в экран перед Пятым. Я отсоединился от своей машины и, привстав на цыпочки, тоже заглянул через головы ребят в монитор Пятого. Витьку сейчас придется непросто, из-за края экрана появилось пять красных точек — боевые вертолеты противника. Впрочем, Витек — парень ушлый, должен справиться, танк он хорошо освоил, а вот с вертолетом у него пока проблемы. Вчера вот чуть в электроопору не врезался, хорошо хоть Блин Лохматый сумел вовремя управление на себя переключить.
Сейчас Витек бойко бегал по клавишам пальцами левой руки, правой быстро крутил джойстиком, наводя ракеты на цель. Наконец, он откинул предохранительную скобу и нажал на красную кнопку «пуск». Все пять точек на экране почти одновременно погасли, но, видимо, один из вертолетов все-таки успел плюнуть в Витька из реактивной установки. Витек вздрогнул, долбанувшись затылком о подголовник. Наверное, близко ракета взорвалась.