Холодно, чтоб у меня хвост отвалился, холодно! В одной футболочке-то. А я к такому климату не привык. У меня на родине гораздо теплее. Представляете, раскаленная лава вокруг, костерки пылают через каждые два шага, а на костерках котлы… Водичка кипит, грешники булькают, лавровым листом и перцем пахнет аппетитно. А здесь? Промозглый ветер, свинцовое небо и раскисший снег вперемешку с грязью под ногами. Можно было, конечно, наколдовать себе потихоньку какую-нибудь кацавейку, но Огоньков же… Лучше мне пока не выделяться среди остальных, а то слишком много вопросов у окружающих возникнет. К тому же здесь, как я успел уже выяснить, из всей чертовщины в почете только один призрак, и тот иностранец-бродяга.
Записавшись, мы получили по винтовке, пригоршне патронов и хлебной пайке с ладонь размером, а на выходе, удачно миновав патруль (Огоньков гордо показал красноармейцам какую-то бумажку), отошли в сторонку.
Меня опять затрясло. Ну холодно же, недра преисподней, ужас как холодно! Рога ломит, копыта индевеют, хвост под тонкой джинсовой тканью дрожит! А тут еще и стемнело, и ветер подул…
-У меня тут несколько ордеров завалялось, - сочувственно посмотрев на меня, сказал Огоньков, - можно, пока время есть, зайти в несколько комитетов, глядишь, и выдадут тебе шинельку какую-нибудь. Я б тебе свою тужурку отдал, но у меня под ней ничего нет…
-А наличные, - прохрипел я, лязгая зубами, - наличные у тебя есть?
Комиссар развел руками, вздохнул и раскрыл уже рот, чтобы отрицательно ответить… Но не успел. На территорию с воплями:
-Где тут винтари с хлебушком дают? - хлынула толпа расхристанных матросов, и нас закрутило в люд-ком водовороте. Водоворот, слегка помяв, выкинул меня как раз в районе рынка. Куда запропастился комиссар, я не заметил. Мне вдруг так тоскливо стало, так одиноко… еще глубже вонзился в теплолюбивое мое тело холод. И я решил плюнуть на конспирацию и проговорить заклинание. В конце концов, не замерзать же мне?! Сейчас наколдую себе телогрейку… Или лучше дубленку. Или нет - шубу, теплую, до пят чтобы… Или - еще лучше - аляску, пуховик, излюбленный всеми полярниками.
Воображение пошло вразнос. Я уже поднял руки для воспроизведения необходимых пассов.
…И еще горячий самовар. И калорифер. И валенки. И мангал, где пылает под решеткой пламя и трещат, роняя капли сока на раскаленные угли, здоровенные куски мяса… И горячую блондинку. Нет, горячую брюнетку… Для ровного счета - двух блондинок и двух брюнеток…
Адская погибель, как же холодно мне! И руки трясутся - нормальных пассов не сделаешь. Замерзшие в ледышки губы не то что заклинания - «мама» выговорить не смогут. Мне бы сейчас какой-нибудь вспомогательный артефакт вроде Жезла Желаний… в просторечии называемого волшебной палочкой. Намного проще все было бы. Но наша контора давным-давно все когда-либо созданные Жезлы заактировала, под идентификационные номера подвела и к использованию запретила. Чтобы служба медом не казалась. А то чего проще - вызывает клиент, говорит: то-то и то-то хочу. Ты взмахнул Жезлом: пожалуйста, получите!
-Взмахнул, вот гляди - и пожалуйста!
Фраза, эхом отозвавшаяся на мои мысли, заставила меня обернуться. Первое, что я увидел, был длиннополый халат, расписанный знаками зодиака.
-Эгей! - обрадовался облаченный в халат балтиец Карась. - Какие люди! Привет, братишка гражданин начальник! Как дела?
-Х-х-х… - только и смог выговорить я.
-Неважно, другими словами, - расшифровал Карась, снимая халат с себя и накидывая на мои плечи.
-Вообще-то я хотел сказать - холодно, - закутавшись поплотнее, выдохнул я. - Но так намного лучше. Спасибо. А ты что же, на Южный фронт?
-Ага. Вот провианту на дорогу запасаю. - И, кивнув, он повернулся к темнолицему какому-то типу в заплатанном полушубке:
-Пять фунтов ситного, не меньше!
-Три, - упрямо мотнул головой тип.
Я поежился в просторном халате. Нагретая горячим матросским телом ткань меня прямо-таки спасла. Хороший все-таки человек этот Карась… Интересно, а где его дружок?..
-А Сашку я потерял, - ответил на мой вопрос Петро. - Бежал за ним, понимаешь, через весь город, а он на Марсовом поле под броневик закатился…
-Раздавили?!
-Какое там! Застрял. И броневик ни туда ни сюда, и Сашку никак не выковырять даже под угрозой маузера…
-Морячок, а морячок! - подергал Карася за рукав бушлата тип. - Ты соображай быстрее, а то мне некогда. Три фунта за финтифлюшку, идет?
-Да почему три! - темпераментно воскликнул Карась. - Вонючка сухопутная… Ты посмотри, какая зажигалка! Небось заморская! Небось в мирное время я б ее продал и целый год не работал! Вот! Искра пошла, видишь? Три фунта - скажешь тоже… Четыре с половиной - и никаких!
Я только сейчас обратил внимание на то, что в руках у матроса выточенная из черного камня змейка, завитая в спираль вокруг закоптелого цилиндрика. Псы чистилища! Это же Пламенный Жезл! Это же Карась у Черного Барона, что ли, из кабинета?.. И я-то этот
Жезл лишь на картинке в учебнике видел, на курсах повышения квалификации. С помощью подобной штуки сарацинский воевода Абу Аль-Убад крестоносцев гонял, как тараканов. Или наоборот - сам улепетывал от угрозы попасть в свои мусульманские кущи посредством поджаривания. Не помню, не важно. Главное, что Жезл - мощнейшее оружие, которое в умелых руках способно обратить в бегство многотысячные армии…
-Соображать надо! - горячился тем временем Карась, потрясая Жезлом (из пасти змейки то и дело вырывался сноп желтых искр). - Ценная же вещь! Гляди!
-Не надо! - закричал я. Но матрос, бормоча:
-Как же она, стерва, включается? - постучал по Жезлу ногтем, попробовал его на зуб и, наконец, с силой треснул о колено.
Оказывается, и в неумелых руках Пламенный Жезл - все равно Пламенный Жезл, а не какая-нибудь китайская шутиха. Когда я выбрался из сугроба и рукавами халата кое-как стер с лица копоть, территория рынка уже опустела и разгладилась, словно под огромным утюгом. Спекулянты-мешочники растворились в переполошенной испуганными вскриками ночи. На углу, накрытые ярким световым конусом уличного фонаря, встревоженно топтали грязный снег патрульные красноармейцы. Очевидно, опасаясь повторного взрыва, они к месту происшествия приближаться не спешили, а ограничивались только покрикиваньем в темноту:
-Которые тут бонбами швыряются - покажитесь!..
Соседний сугроб закряхтел и развалился.
-Вот так шандарахнуло! - выбравшись из сугроба на четвереньках, восторженно проговорил Карась. - Е-мое, прямо как с «Авроры» по Зимнему…
-Ты живой? - удивился я.
-Живой, - отряхивая с бушлата снег и грязь, подтвердил матрос - Только бескозырка слетела. Вот так зажигалочка, клянусь Нептуном… Такой зажигалочкой только мировой пожар и разжигать, на горе всем буржуям… Е-мое… А где этот, в полушубке?
Наклонившись, матрос поискал вокруг себя и огорченно вздохнул:
-Ну вот, потроха акульи… Ни бескозырки, ни зажигалки, ни ситного на дорогу… Невезуха какая…
-Ничего себе невезуха! - возмутился я, припоминая, как после бесцеремонного удара о коленку Жезл вспыхнул, вырвался из рук матроса; протестующе задрожал, на мгновение повиснув в воздухе, а потом из раздувшегося змеиного горла с ужасающим шипением выстрелила в мутно-серое беззвездное небо струя пламени… Жив ведь остался после всего этого товарищ Карась, отделался только потерянной бескозыркой и безвозвратно канувшими вместе со спекулянтом тремя фунтами ситного!
-Четырьмя с половиной! - поправил Карась, прервав мой гневный монолог.