Мышцы у меня снова скрутило сильной, мгновенно проходящей судорогой, и тяжесть крыльев, оттягивающая плечи, пропала, а бросив взгляд на свои руки, я обнаружила, что они вновь стали человеческими. Вилька у меня за спиной тихонько кашлянула, а голос Данте добавил:
– Да-а, быстро ты меняешь ипостась. Ты точно не практиковалась?
– Точно, – недовольно буркнула я, вешая сумку на плечо и подходя к уже принявшему человеческий облик Данте с полосами бинтов в одной руке и бутылью с желтоватой жидкостью в другой. – Так, снимай свои лохмотья!
– Зачем?? – удивленно воззрился он на меня.
– Лечить буду, – безапелляционно заявила я, подходя к айраниту с твердой решимостью, которая наверняка выразительно пропечаталась на моем лице. Данте страдальчески вздохнул и попытался сопротивляться.
– Ева, а может, не надо? Я же не человек, на мне все само заживет…
– Непременно заживет, – подозрительно ласково проворковала я, сунув в руки подошедшей Вилье бинты и отвар, одновременно вытаскивая кинжал из ножен на поясе.
– Что, добить решила, чтобы не мучался? – Ехидно проговорил Данте, тем не менее переставая сопротивляться. Все равно бесполезно.
Я одарила айранита скептическим взглядом и шустро разрезала пропитавшуюся кровью ткань рубашки, аккуратно отклеивая лохмотья от ран. Наконец, когда с первой процедурой было покончено, я с видом матерой садистки пропитала желтоватым отваром с запахом мяты и яблок лоскут чистой ткани, и принялась сосредоточенно промывать глубокие порезы на груди и животе аватара. Н-да, к его чести, Данте во время процесса ни разу не вздрогнул, только раз прошипел что-то сквозь стиснутые зубы, когда я промывала жгучим настоем длинную, глубокую рану у ключицы. В конце концов, я удовлетворилась результатом и, сунув Вильке пропитанную кровью и отваром ткань, принялась накладывать тугую повязку, стараясь не сильно задевать края порезов, и между делом нашептывая кровоостанавливающее заклинание.
– Вроде все, – резюмировала я, оглядывая дело рук своих и отступая на шаг, критически скользя взглядом по аккуратно наложенному слою бинтов. Данте улыбнулся и склонил голову.
– Благодарю вас, госпожа ведунья! Я – ваш должник.
– Хорош хохмить, – фыркнула я, убирая в сумку бутыль с отваром и доставая оттуда свежую рубашку для себя – ту, которую я сбросила, нигде не было видно, а обыскивать все придорожные кусты ради такого дела не хотелось, и куртку Данте. Последнюю я вернула непосредственному владельцу со словами «Возвращаю в целости и сохранности!». Аватар просиял и одарил меня такой ослепительной улыбкой, что я смутилась и повернулась к Вилье с деловым предложением.
– Виль, теперь мне, судя по всему, придется ехать вместе с тобой…
– А вот и не придется, – в очередной раз вмешался айранит, вытаскивавший черную рубашку из седельной сумки Белогривого и, слегка поморщившись, натянувший ее на себя. – Ты со мной поедешь, и точка.
Я взвесила все за и против, и под выжидающими взглядами друзей обречено кивнула головой. В конце концов, Белогривый, в отличие от Вилькиного Тумана, меня хотя бы терпит и не пытается скинуть, так что есть шанс, что до Андариона я доберусь в целости и сохранности, а не с расшатанными нервами и негнущимися от постоянного цепляния за Вилькину куртку пальцами.
– Ладно, леший с вами. Данте, лезь в седло, я попытаюсь у тебя за спиной пристроиться. И не смей затаскивать меня на Белогривого самостоятельно, а то порезы откроются. – Предупредила я. Айранит только пожал плечами и, надев темную куртку поверх черной рубашки со шнуровкой, легко вскочил в седло.
– Еваника, ты следующая, – чуть ехидно улыбнулся он. Вилька, уже восседавшая на рослом Тумане, с интересом наблюдала за тем, как я подхожу к Белогривому с явным намерением залезть на здоровенного жеребца без посторонней помощи.
Что ж, я не стала разочаровывать почтенную публику.
Я попросту прочитала заклинание левитации и, плавно взмыв в воздух на высоту около сажени, осторожно спланировала на седло позади Данте.
– Ну-у, Ева, так неинтересно! – Разочарованно протянула подруга, которая уже явно настроилась на бесплатную цирковую постановку. – Чего тебе стоило залезть без помощи магии?
– Виль, извини, но я сейчас на роль комедианта не настроена, – фыркнула я, устраиваясь в седле. Данте тряхнул волосами, которые, как ни странно, остались собранными в хвост даже после боя с василисками – только выбившихся прядей стало больше, и невозмутимо поинтересовался:
– Ева, ты намерена вывалиться из седла на первом же повороте?
– Нет, а что? – удивленно спросила я.
– Тогда будь добра, держись за меня, а то гарантированно свалишься.
Я чуть покраснела, но все-таки послушно взялась руками за куртку айранита. Тот страдальчески вздохнул и переместил мои ладони себе на пояс, заставив держаться именно за него, а не за одежду.
– Все готовы? Тогда в путь – до Лихостоев еще верст двадцать по этой дороге.
Он пришпорил Белогривого, а я прошептала про себя заклинание голубого огня.
Магическое пламя вспыхнуло за нашими спинами и, охватив Глефа, почти моментально обратило эльфийского скакуна в пепел, рассыпавшийся по дороге. Я тяжело вздохнула и, обхватив Данте руками за талию, чуть опустила голову, чтобы его черные с синеватым отливом пряди волос, щекочущие мне лицо, не хлестнули по глазам от очередного порыва ветра.
Лесная дорога вильнула на юго-восток, уводя нас от Химеровой пустоши…
Глава 4
Деревня Лихостои, стоявшая у безымянного притока Вельги-реки, порадовала нас высоким крепким частоколом, правда, похлипче, чем у Древиц, но тоже внушавшим уважение. Смотровая вышка была только одна, и на ней бдел арбалетчик в тусклой кольчуге и шлеме, надвинутом на самые глаза. Мы с Вилькой страдальчески переглянулись, прикинув, сколько времени нам потребуется для того, чтобы уговорить нас впустить.
Судя по чрезмерно хмурому виду арбалетчика – немало.
Полуэльфийка прокашлялась и, задрав голову, громко воззвала к стражу на вышке звонким девичьим голосом:
– Эй, там, наверху, к вам пройти можно? – Арбалетчик встрепенулся и с нескрываемым интересом уставился на нас. Н-да, Вилька в своей до блеска надраенной короткой кольчуге поверх рубашки, обвешанная оружием, начиная с тонких метательных кинжалов на запястьях и заканчивая мечом в наспинных ножнах, выглядела как минимум экзотично. Прибавить к этому утонченные эльфийские черты лица, ярко-зеленые глаза, рыжие волосы и ладную фигуру – и можно складывать поклонников в штабели. Только вот характер подруги оставлял желать лучшего, поэтому чаще всего поклонники сматывались в неизвестном направлении, стараясь в дальнейшем не показываться на глаза грозной воительнице.
– А это смотря, зачем! – Отозвался страж порядка, пристально разглядывая нас с вышки. Вильку он воспринял совершенно нормально, но вот Данте вызвал у него вполне обоснованные опасения. Арбалетчик нахмурился, разглядывая спокойное лицо айранита в человеческой ипостаси, но вот потом он наконец-то соизволил увидеть меня, выглядывавшую из-за широкой спины Данте. – Девица, а ты, часом, не ведунья?
– Ведунья, – неохотно призналась я, разглядывая арбалетчика и пытаясь понять, как он догадался. Обычно меня принимали за падшую девицу, потому как на лбу у меня моя профессия написана не была.
– Тогда – добро пожаловать в Лихостои! – Приветливо отозвался страж на вышке и махнул рукой кому-то внизу. – Открывай ворота.