Вы не можете представить, какой кошмар ожидал ссыльных на Долдре. Корабль прилетал, садился, открывал люк и взлетал. Абсолютная свобода в некотором смысле. Или полный ужас. Банды воров, убийц, насильников, террористов, маньяков бродили по горам, отбирая все, что им требовалось, воюя между собой, уничтожая всех, кто вставал у них на пути. – Скьявелли пригладил волосы. – Вскоре после моего прибытия на Доддру был сформирован отряд тех, кто хотел, чтобы на планете правил закон, а не сила. На протяжении четырнадцати лет мы боролись с бандитами, а потом и с властями. Сейчас мы располагаем собственными средствами защиты от жестокости, мы ведем торговлю, и никто не считает Долдру проклятым местом. Для капитана Мендта, как и для меня, сделанное нами священно. – Судья пожал плечами. – Но, как любая религия, наша система, вероятно, закрывает глаза на определенные реалии. Нашим законам не хватает гуманности, так что путь еще долгий.
Хозяин кивнул и посмотрел на судью:
– Антоний, а как насчет возвращения в цирк? У нас лучшие воздушные гимнасты, а если ты станешь наставником… Он замолчал, видя, что Скьявелли поднял руку.
– Нет, мистер Джон. – Судья улыбнулся. – Вслед за красными фургонами… – Его глаза блеснули. – Нет, фургоны уйдут без меня. Я вложил в эту планету много лет жизни. Я не свободен.
О'Хара кивнул. Некоторое время оба молчали, потом О'Хара поднялся:
– Что ж, полагаю, у тебя есть дела поважнее…
Скьявелли тоже встал и посмотрел на Хозяина:
– Не более важные, мистер Джон, но столь же важные. Мы здесь, на Долдре, такие, как есть, потому что такими были. Это мрачное место, и в результате все мы немного мрачные. Возвращайтесь, когда сможете. Нам нужны смех, чудеса и мечта.
Они обменялись рукопожатиями, затем О'Хара направился к выходу. Он закрыл за собой дверь и оглядел пустую комнату, впервые обратив внимание на убогость всей обстановки. Весьма унылая сцена для человека, летавшего когда-то над ликующей толпой. Хозяин провел рукой по грубой поверхности скамьи и улыбнулся, почувствовав легкую зависть.
Раскоряка просунул голову в дверь:
– Вы идете, мистер Джон? Мы сорвем следующее представление, если не поторопимся.
О'Хара кивнул и вышел вслед за бригадиром в спустившуюся на город ночь.
III
МАРШРУТНЫЙ ЖУРНАЛ
15
По земному летоисчислению начался 2144 год, а для «Большого шоу О'Хары» – третий сезон на космическом корабле «Город Барабу». Диввер-Сехин Тхо никогда и мысли не допускал, что будет работать на людей, а с цирком ему сталкиваться не приходилось. Это был вполне благоразумный переводчик в Бюро жалоб в Ааргоу, столице планеты Пендия. Демократы находились у власти менее трех лет, сменив правившую на протяжении двенадцати столетий монархию. Во время революции Диввер сражался на стороне демократов, но, когда колесо реформ низвело Бюро жалоб до состояния почти неуправляемого хаоса, он все чаще ловил себя на том, что желал бы возвращения монархии.
В таком вот расположении духа, чему в немалой степени способствовали истеричные попытки начальника отдела сохранить свой дореволюционный статус путем высасывания из пальца бесконечных и никому не нужных поручений, и оказался в один прекрасный момент Диввер. Устав от суеты, он принялся читать объявления о найме на работу, помещенные в разделе новостей. Нельзя сказать, что он всерьез задумался о том, чтобы оставить занимаемую должность; ему просто хотелось убедить себя в возможности самому принять решение.
Был первый день отпуска, и Диввер полностью погрузился в чтение объявлений, когда его внимание привлекли следующие строчки: «Призыв! Где ты, Билли Пратт? Бородавка Макги, оставайся на месте. Минимальный государственный оклад. Требуется! Одна вакансия! Работа с маршрутным журналом.
Читать, писать по-английски, пригодится опыт в истории. Обращаться лично в „Большое шоу О'Хары“, Вестховен».
Диввер нахмурился. Космический корабль с цирковой труппой опустился на планету несколько месяцев назад, но сам он в цирк не ходил ни разу. Будучи знакомым с земным языком, называвшимся английским, зная – пусть и поверхностно – историю, а также движимый неутолимым любопытством, он решил отправиться в муниципалитет Вестховена и посмотреть, что к чему.
Взяв напрокат скутер, Диввер быстро добрался до расположенного на окраине Вестховена шапито, но, едва увидев на площадке группу людей, почувствовал себя не в своей тарелке. В ходе революции Земля поддерживала бывшую монархию, лишь вмешательство сил Девятого Квадранта позволило пендианцам самим урегулировать политические разногласия.
В центре площадки стояло огромное сооружение, держащееся на трех шестах и обтянутое брезентом. Художники разрисовывали многочисленные фургоны, украшая их красными и золотистыми листьями и яркими разноцветными зубчатыми колесами. Между брезентовыми сооружениями поменьше разминались артисты – фокусник, женщина, завязывавшая себя узлами, несколько акробатов… Диввер с удивлением наблюдал за ними, когда какой-то человек, распутывавший канаты, выпрямился и повернулся к гостю. Это был громадный мужчина в грубом комбинезоне и шляпе с опущенными полями.
– Помочь?
– О, да. – Диввер взглянул на листок с выписанным объявлением. – Куда мне обратиться по поводу работы?
Человек-гора вскинул брови и перебросил окурок сигареты из одного уголка рта в другой. Опустив брови, он указал большим пальцем куда-то за спину:
– Туда. В казначейский фургон.
Диввер посмотрел в указанном направлении и увидел целый лес ярко раскрашенных фургонов.
– Который из них?
Великан потер подбородок, прищурился и ткнул пендианца в бок пальцем, больше похожим на громадного червяка.
– А вы, случайно, не тот парень, падкий на сладости?
Диввер отступил, потирая бок.
– Понятия не имею, о чем вы говорите!
Гигант еще раз потер подбородок и кивнул:
– Хорошо вы изъясняетесь. – Он протянул руку, на ладони которой могло запросто уместиться столовое блюдо. – Меня зовут Раскоряка. Я бригадир.
Дивверу уже приходилось видеть этот забавный ритуал рукопожатия. В следующий момент пальцы пендианца оказались стиснутыми с невероятной силой.
– А меня зовут… ох!.. Диввер-Сехин Тхо.
Раскоряка кивнул и ослабил тиски. Пендианец помахал рукой.
– Диввер-Сайхин… ладно, это ненадолго. Будете работать с маршрутным журналом?
– Я ищу место.
Раскоряка повернулся к фургонам:
– Пойдемте, я отведу вас к Хозяину.
Они пересекли площадку и остановились у белого с золотым фургона с покосившимся зарешеченным окошком. Раскоряка поднялся по ступенькам и толкнул дверь.
– Мистер Джон, к вам пришли.
Дверь открылась: за ней стоял немного полноватый, но очень высокий мужчина в пестром клетчатом пиджаке и брюках, лысый и белобородый. Человек посмотрел на Диввера и сделал жест, приглашая его войти.
– Заходите и присаживайтесь куда-нибудь. Я вас оставлю на минуту. – Он прошел в глубь фургона.
Диввер кивнул великану, уже спускавшемуся по ступенькам:
– Спасибо.
Раскоряка помахал рукой и направился к своей груде канатов. Диввер сглотнул, поднялся по ступенькам и вошел в фургон. Внутри почти все пространство занимали четыре письменных стола, стеллажи и ящики. Там, где стены были свободны от мебели, бюллетеней и окон, висели яркие рисунки диких зверей, каких-то странных людей и золотисто-белого космического корабля, украшенного необычными узорами. В дальнем углу фургона в комфортабельном кресле сидел белобородый человек.