— Галлюцинации! Именно это его и мучает. Ну, а можете вы ему что-нибудь такое дать, как-то наладить все это?
— Я попрошу моего аптекаря прислать глюконат кальция и витамин «Д» в таблетках — пусть принимает три раза в день. Приготовим микстуру с уротропином, хинной кислотой и теобромином… принимать два раза в день. Хорошо еще микстуру с бромом — на ночь и утром. Не злоупотреблять алкоголем и поменьше углеводов.
— Ясно, Сэм? Ну, доктор, блеск! Попали в самую точку! Огромное вам спасибо!
— Рад быть полезным, — ответствовал доктор Джарвис. — Всего доброго, джентльмены. — И он вышел, чтобы быть полезным где-нибудь в другом месте.
— Он все наладит, — сказал Диммок. — Готов держать пари, Сэм, через день-другой никаких видений и в помине не будет.
— Да я не против видений. Наоборот.
— Но ведь вы же знаете, чем кончают люди, которые видят то, чего не видят другие?
— Знаю, — ответил Сэм. — Они попадают в Национальную галерею.
Диммок принялся перебирать бумаги у себя на столе.
— Нет, я хочу сказать, те, которые думают, будто сегодня тридцать первое июня… вы меня сперва озадачили, Сэм, не скрою… и те, которые ни с того ни с сего начинают расспрашивать про красно-желтых карликов — штаны в обтяжку. — Он говорил, не поднимая глаз от стола. А если бы он их поднял, то увидел бы, что карлик Грумет, в красно-желтом камзоле и штанах в обтяжку, появился в его кабинете, но только не из-за двери, а скорее всего вылез из шкафа. — Ведь здравый смысл вам говорит, что никаких красно-желтых карликов здесь нет… да и на что они нам, ума не приложу!.. И что все это одно воображение…
Тут Сэм прервал его.
— Тс-с! — прошипел он, указывая на карлика, который уморительно кривлялся, скалил зубы и тыкал пальцем в его сторону.
— Мать честная! — заревел Диммок. — Эй… ты!
Помахав напоследок Сэму, карлик с озорной ухмылкой схватил рисунок и чулки, опрометью бросился к шкафу, юркнул в него и исчез.
— Он утащил мой рисунок, — сердито сказал Сэм. — Эй! Эй!
— Держи его! — закричал Диммок, выскочив из-за стола. — Держи!
Они настежь распахнули дверцы шкафа, но там были только тесные ряды книг и папок с бумагами, а карлик исчез бесследно. Диммок растерянно посмотрел на Сэма.
— Отсюда он не мог улизнуть.
— Нет, мог. И улизнул. Думаю, что он и вошел через этот шкаф.
— Хватит, Сэм, — сказал Диммок с раздражением. — У меня уже и так голова кругом пошла, — Он стал давить на кнопки звонков у себя на столе, и в кабинете снова появились Энн и Фил. На их лицах была написана тревога.
— Я ухожу, — твердо объявил Сэм. — И сегодня, тридцать первого июня, — да, да, тридцать первого! — возвращаться не намерен.
— Что?.. Вы домой, Сэм? — спросил Диммок.
— Нет, в заведение по соседству — знаете, «Вороной конь» на Пикок-плейс… пока доберусь, его как раз откроют. И будь я на вашем месте — на вашем, Д.Д., и на вашем, Энн и Фил, — я б махнул рукой на работу. Сегодня дурной день.
И Сэм выбежал из кабинета.
— Д.Д., — начала Энн укоризненно, — не надо было его отпускать, пока мы не решили окончательно насчет «Прекрасной дамы». Где его рисунок? — Она огляделась по сторонам. — Смотрите-ка, Д.Д., он, должно быть, унес его.
— Нет, не унес.
— Но его нет, Д.
Д., — начала Энн укоризненно, — не надо было его отпускать, пока мы не решили окончательно насчет «Прекрасной дамы». Где его рисунок? — Она огляделась по сторонам. — Смотрите-ка, Д.Д., он, должно быть, унес его.
— Нет, не унес.
— Но его нет, Д.Д., значит, кто-то его унес.
Фил скривил губы в бледном подобии усмешки.
— Может быть, красно-желтый карлик, лапочка.
Диммок не обращал на них никакого внимания.
— Пегги, принесите мне две таблетки аспирина и стакан воды.
— Брось паясничать, Фил, — сказала Энн строго. — Это дело, а не игрушки. Д.Д., унес кто-нибудь рисунок?
— Да. — Диммок говорил очень медленно, с трудом выдавливая слова и тяжело дыша. — Красно-желтый карлик. Схватил его и нырнул вон в тот шкаф.
Энн улыбнулась, но в улыбке ее был укор.
— Ну, Д.Д., пожалуйста…
Последовал взрыв.
— Говорю вам, — во всю мочь заорал Диммок, — красно-желтый карлик уволок этот рисунок! Он нырнул… ах, чтоб тебя! — Опять загрохотали пневматические дрели, и Диммок, разом онемев, в ярости отшвырнул бумаги и забарабанил пальцами по столу.
Глава третья. Два волшебника
В Ковровом покое замка короля Мелиота сидели Мелисента и Нинет, делая вид, будто слушают игру Лэмисона на лютне. (А где же Элисон? Уж не спешит ли, в образе секретарши Пегги, к Диммоку с двумя таблетками аспирина и стаканом воды?) Лэмисон закончил свой номер замысловатым аккордом и несколькими фальшивыми нотами, потом встал и поклонился.
— Благодарю вас, Лэмисон, — снисходительно промолвила Мелисента. — Очень мило… но мы, к сожалению, не в духе. Можете идти.
Нинет бросила на него суровый взгляд.
— И постарайтесь выучить «Черный рыцарь взял мое сердце в полон».
Едва Лэмисон вышел, Мелисента сказала капризно:
— Кому он нужен, этот «Черный рыцарь»? Или любого другого цвета, какого хотите! До смерти надоели рыцари!
— Я и сама миллион раз это говорила.
— И вечно этот дурацкий лязг, гром, звон! Вечно им то пристегивают что-нибудь, то отстегивают. Чушь какая!
— И не говорите, — сказала Нинет. — Я себе все ногти обломала, когда помогала расстегивать сэра Мариса на Астолатском турнире. А потом он целый день говорил про геральдику, все говорил и говорил, и все про геральдику — я чуть не взвыла. Нет, мне куда больше нравятся чародеи.
— Ну, чародеи-то всем нравятся, Нинет, дорогая моя.
— Нет, я хочу сказать — профессионалы, настоящие волшебники.
Мелисента поморщилась.
— Они все такие старые…
— Да, но искусный волшебник, если очень его попросить, будет выглядеть на столько лет, на сколько вы захотите.
— Я знаю… И все-таки я бы чувствовала, что на самом деле он старый и плесенью припахивает…
— Вы только об одном и думаете — о своем Сэме.
— Все твержу себе, что не надо думать, — грустно сказала Мелисента. — Вчера было так чудесно! А сегодня… что там могло случиться?
— Нельзя ждать событий — надо самим их устраивать, — объявила Нинет.
— Но с моей помощью, сударыня, не так ли? К вашим услугам, высокороднейшая принцесса.
Тот, кто произнес эти слова, стоял перед ними, возникнув, по-видимому, из пустоты. Он был высок и хорош собой, в весьма, однако, зловещем стиле, — нос у него был длинный, острый, усы и бородка иссиня-черные. На нем было роскошное колдовское облачение со знаками зодиака, вышитыми золотой и серебряной канителью.