И снова хочется сказать: знал бы я тогда, куда нас с ним поведут жизненные дороги! Обнял бы в нарушение всех уставных требований молодого летчика и сказал бы ему: «А ведь мы с тобой, Леня, через годы, через десятилетия вспомним этот день, эту первую встречу!» Среди новичков самым незаметным казался Коля Маркелов, скромный, тихий, задумчивый. Позже я узнал – Маркелов пришел в авиацию из университета, со второго курса физико-математического факультета. Пройдут первые недели совместной боевой работы, и в полной мере раскроется характер этого замечательного человека и летчика.
Таким было пополнение, которое должно было стать в строй вместо выбывших летчиков. Хотелось верить, что достойной будет замена. В эти февральские дни по радио были переданы сообщение об освобождении Ростова и Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении капитану В. А. Ширяеву посмертно звания Героя Советского Союза. Это был первый Герой в нашем полку! Получив самолеты, мы возвращались на них «домой», под Ростов, недавно освобожденный от врага. Наш аэродром находился в совхозе э 1 у станицы Пролетарской. В полку нас ожидала куча новостей. И главная из них – боевые награды. В первые месяцы войны их приходилось ждать долго, наградные документы отправлялись в Москву. Потом порядок награждения упростился, право награждать многими орденами и почти всеми медалями получили командиры фронтовых частей и соединений. Лишь звание Героя Советского Союза по-прежнему присваивал Президиум Верховного Совета СССР. Боевые ордена и медали вручались торжественно, перед строем всего личного состава полка. Каждый, получая награду, отвечал: «Служу Советскому Союзу!» А когда состоялся митинг, награжденные заверили, что будут еще отважнее сражаться с немецко-фашистскими захватчиками, беспощадно уничтожать фашистскую нечисть на земле и в небе.
Была еще одна новость организационного порядка. В штат полка вводилась третья эскадрилья, в дивизии создавался третий полк, две дивизии объединялись в корпус. Раньше полк имел 20 самолетов, сейчас – больше тридцати. В штурмовом корпусе теперь были 200 «плов»! Нетрудно подсчитать его огневую мощь. Корпус мог одновременно сбросить 800 стокилограммовых бомб, выпустить 800 реактивных снарядов, дать залп из 400 пушек и 400 пулеметов. «Да плюс наших 200 крупнокалиберных пулеметов», – подсказывали воздушные стрелки увлеченным статистикой летчикам.
Теперь каждый летчик имел боевого напарника – воздушного стрелка. Правда, почти все они еще не встречались с «мессершмиттами» и «фоккерами». Стали добровольно воздушными стрелками некоторые авиационные механики и мотористы полка, знакомые с пулеметом и штурмовиком. Они наскоро овладели основами стрельбы по воздушным целям: ознакомились с ракурсами, умением определять расстояние до цели. В числе первых, кто овладел новой боевой специальностью, были комсомольцы полка – механики Сычев, Баранский и моторист Кресик. Сычев уже не раз поднимался в воздух в импровизированной кабине за спиной летчика и сейчас выступал в роли наставника новых добровольцев. Первую эскадрилью принял у меня старший лейтенант Иван Александрович Заворыкин. Высокий, подтянутый, энергичный, он сразу пришелся всем по душе. Я остался заместителем у нового комэска. Такое перемещение меня более чем устраивало. Иван Александрович был старше меня годами и опытом, у него было чему поучиться. Меня же больше интересовала чисто боевая работа, хотя командование полка дало понять – в заместителях мне ходить недолго. Новую, третью эскадрилью возглавлял старший лейтенант Ходоров, ее пополнили боевыми летчиками. В нее вошли мои товарищи Александр Амбарное и старший лейтенант Иван Устинов.
Первая эскадрилья теперь наполовину состояла из молодежи. После нового распределения к нам были назначены молодые летчики Виктор Смирнов, Василий Свалов, Александр Игнатенко, Николай Маркелов, Борис Остапенко. Все они были комсомольцами. Комсорг эскадрильи Геннадий Щукин радовался такому пополнению, рассказал новичкам о боевых традициях полка, его боевой славе, добытой в тяжелых боях с фашистами. Время было горячее, в марте над Кубанью разразилось ожесточенное воздушное сражение, в котором с обеих сторон участвовало большое количество самолетов разных типов. Печать и радио сообщили имена советских асов, диктовавших фашистским летчикам свои условия боя. Они побеждали врага, применяя новые тактические приемы. Именно на Кубани я впервые услышал о мастерстве А. И. Покрышкина, о его знаменитой формуле боя: высота – скорость – маневр – огонь. И хотя А. И. Покрышкин вел речь об истребителях, эту формулу умело применяли и штурмовики. Правда, у нас было свое понятие высоты и многие свои приемы, но принцип действия оставался один – наступательный.
С накоплением боевого опыта назрела необходимость проанализировать тактику боевого применения штурмовиков Ил-2, обменяться опытом воздушных боев, тактическими находками и новинками. Этому и были посвящены трехдневные сборы командиров эскадрилий и их заместителей шести штурмовых авиационных полков. На сборах обсуждалось два вопроса: об использовании радиосвязи на Ил-2 и о тактике штурмовой авиации, перешедшей на новую организацию. Основой опыта служили бои за Сталинград, приводились также примеры применения штурмовиков и на других фронтах. В последнее время радиосвязь активно входила в нашу фронтовую жизнь, потому и уделили ей на сборах много внимания. На всех двухместных самолетах, которыми был вооружен корпус, стояли радиоприемники, а на каждом третьем – радиопередатчики. Батальоны аэродромного обслуживания (БАО) обеспечивались наземными связными радиостанциями на автомашинах. Появились радиостанции на старте аэродрома. В период активных воздушных операций предполагалось высылать в наземные войска авиационного представителя для управления самолетами над полем боя.
Вот это то, что нужно! Отсутствие такого квалифицированного управления часто снижало эффективность штурмовых ударов. Ни одного полета без радиосвязи! Хорошее требование. Главное, что оно подкреплено материально. В штат полка вводились должности начальника связи и радиомехаников. Теперь шлемофоны, без которых мы не могли вести радиосвязь, стали неотъемлемой экипировкой летчика. Злободневным был вопрос о боевых порядках, о тактике действия штурмовиков над полем боя. В небе Калмыкии мы убедились: боевой порядок звена и эскадрильи в виде клина, взятый из бомбардировочной авиации, для штурмовиков не подходит. Бомбардировщики наносят удар по крупноразмерным целям и с горизонтального полета. Для «илов» же лучше «пеленг» (боевой порядок самолетов в виде уступов вправо или влево от ведущего). Такой строй позволял свободно маневрировать, перестраиваться. Перемены коснулись и звеньев. В них стало вместо трех четыре самолета» то есть две пары. Воздушные бои подсказали: пара – самая лучшая боевая единица.
И еще одну новинку, рожденную во фронтовых боях, признали на сборах. Атаку целей над полем боя рекомендовалось вести из боевого порядка «круг самолетов». Как это выглядело на деле? Группа подходила к цели в пеленге. Выполнив первый заход на цель, ведущий энергичным маневром заходил в хвост замыкающему группы. Остальные самолеты повторяли маневр, образуя вертящийся круг, наклоненный к земле при пикировании на цель. Такой круг свободно замыкали шесть «илов» на дистанциях 600 – 800 метров.