Дивизии корпуса и подразделения сводного погранотряда, как и прежде, с величайшей стойкостью отражали натиск вражеских танков и мотопехоты. Вновь бессмертной славой покрыли себя пограничники, стоявшие насмерть между Фастовом и Белой Церковью. Много их пало от вражеских пуль, полегло под гусеницами фашистских танков, но уцелевшие продолжали драться.
Память о боях, развернувшихся в эти июльские дни к юго-западу от Фастова, живет в сердцах местных жителей. В селе Елизаветка они воздвигли величественный памятник, на мраморе которого навечно высечены имена павших героев 94-го погранотряда, которым командовал майор Павел Иванович Босый. Многих тяжелораненых красноармейцев местные жители подобрали на поле боя и с риской для жизни выходили. Пограничника Ивана Ивановича Иванова нашли истекающим кровью, с раздробленными ногами. Чудом выжил солдат. И остался в тех местах, где воевал. И мало кто знал, что этот неунывающий человек — один из тех героев, кто в июле 1941 года насмерть бился здесь с врагом и в честь которых высится монумент в селе Елизаветка.
…От Бердичева с боями отходили все дальше на юго-запад дивизии 16-го мехкорпуса. Под угрозой окружения они вынуждены были еще 15 июля оставить Казатин.
В полосе 12-й армии прорвавшиеся три пехотные дивизии и сотня танков противника заняли Жмеринку и устремились на Винницу, где находился штаб армии.
К 18 июля разрыв между правофланговыми дивизиями 6-й армии и 6-м стрелковым корпусом 26-й армии достиг почти сотни километров. В эту новую брешь непрерывным потоком текли вражеские войска. Еще два-три дня промедления, и наши 6-я и 12-я армии окажутся в окружении.
Генерал Кирпонос долго сидел над картой. Внешне, как всегда, невозмутим, но в ровном глуховатом голосе улавливалось волнение.
— Необходимо срочно донести главкому: дальше медлить с отводом армий нельзя.
Я уже знал, что С. М. Буденный и так очень озабочен положением войск нашего левого крыла. Еще ночью генерал А. И. Штромберг из штаба Буденного сказал мне, что главком телеграфировал в Ставку: резервов в 6-й и 12-й армиях совсем нет, а дивизии настолько истощены, что с трудом удерживают занимаемый рубеж; обтеканию флангов армий воспрепятствовать нечем; если не начать отход, наши войска будут окружены.
В 16 часов 40 минут генерал Шарохин из Генштаба передал нам директиву Ставки: в течение трех ночных переходов 6-ю и 12-ю армии отвести, чтобы к утру 21 июля они заняли фронт Белая Церковь, Тетиев, Китайгород. За три ночи войска должны были пройти 60 — 90 километров.
Между армиями левого крыла и штабом фронта — широкая полоса, занятая противником. Проводной связи с ними нет. А передавать столь важный приказ по радио мы не решились. Поэтому в штабы армий вылетели генералы Панюхов и Подлас.
Одновременно с отводом левофланговых армий Ставка требовала от нас нанести согласованные удары с севера, выйти на рубеж Житомир, Казатин, Тетиев и тем самым закрыть брешь и восстановить общий фронт с отходящими войсками. Если бы удалось решить эту задачу, то мы, безусловно, устранили бы опасность как для Киева, так и для армий нашего левого крыла. Но для этого требовалось несравненно больше сил, чем мы располагали. И все же иного выхода не было. С утра 19 июля наступление началось. 5-я армия, нанося частью своих сил удар вдоль шоссе Коростень — Житомир, двинулась к Черняхову. 27-й стрелковый корпус возобновил атаки к югу от Радомышля. 26-я армия одной дивизией 64-го стрелкового корпуса и отрядом генерала Ф. Н. Матыкина нанесла удар из района Фастова на северо-запад, навстречу 27-му стрелковому корпусу, а двумя дивизиями 5-го кавкорпуса — на Таращу. 6-му стрелковому корпусу в этот день было не до наступления. Его дивизиям пришлось отбивать яростные атаки танковых и моторизованных соединений противника.
Хотя сил, участвовавших в контрударе, было маловато, все же в последующие дни на всем фронте под Киевом бои приняли очень ожесточенный характер. Наши войска на одних участках настойчиво атаковали, на других — на нажим противника отвечали контратаками. Линия фронта на левом фланге 5-й армии и в полосе действий 27-го стрелкового корпуса постоянно перемещалась то в одну, то в другую сторону. Здесь были скованы три армейских корпуса 6-й немецкой армии. Фашистскому командованию пришлось позже перебросить сюда из района Бердичева и четвертый по счету корпус — 55-й армейский.
Успешно развивались бои в полосе 26-й армии. Правда, здесь наши действия осложнились тем, что из-за нарушения штабом армии мер секретности враг еще за день узнал о готовящемся контрударе. Командование группы армий «Юг» было настолько обеспокоено данными о предстоящем наступлении советской 26-й армии, что об этом стало известно гитлеровской ставке. Генерал Гальдер записал в своем дневнике: «Действия командования группы армий „Юг“ скованы ожиданием предстоящего наступления 26-й армии».
Противник спешно повернул на это направление моторизованные и танковые дивизии, до этого сосредоточивавшиеся у Киева. И все же решительный удар войск нашей 26-й армии заставил его попятиться. Наибольшего успеха достигли две дивизии 5-го кавкорпуса во главе с опытным генерал-майором Ф. В. Камковым. В районе Таращи они окружили и разгромили значительные силы гитлеровцев.
Контрудар войск генерала Костенко, несмотря на его ограниченные результаты (объясняется это отчасти тем, что нам не удалось создать мощной группировки и соединения были разбросаны на стокилометровом участке), принес большую пользу. Гальдер, продолжавший с особым вниманием следить за событиями в районе Киева, с досадой отметил: «Главные силы 1-й танковой группы все же скованы атаками 26-й армии…»
До конца решить задачу — выйти на намеченный рубеж, закрыть брешь и сомкнуть фланги армий — войска фронта не смогли. Часть танковых и моторизованных дивизий генерала Клейста, не скованных нашим контрударом, продолжала выдвигаться на пути отхода 6-й армии. Вместо движения на восток, на Белую Церковь, ее дивизии вынуждены были отклоняться на юго-восток, все больше удаляясь от остальных сил фронта. При этом 6-я армия невольно оттесняла на юго-восток и своего соседа — 12-ю армию, в результате чего происходило не сближение, а дальнейшее расхождение двух группировок фронта. Требовалось много находчивости и упорства, чтобы парировать угрозы с фронта и тыла. 22 июля, например, когда 49-й стрелковый корпус 6-й армии, прикрываемый с фронта частями 16-го мехкорпуса, подошел к Оратову (юго-западнее Тетиева), то это местечко было уже захвачено врагом. Войска 49-го корпуса генерала И. А. Корнилова решительно атаковали фашистскую группировку, захватив 100 автомашин, 300 мотоциклов и 80 пленных. А в это время 80-я стрелковая дивизия генерала В. И. Прохорова соседнего, 37-го стрелкового корпуса ворвалась с боем в местечко Осичка и уничтожила там крупный немецкий штаб. Вот в таких условиях продолжается отход 6-й армии. Не легче было и войскам 12-й армии, левый фланг которой тоже все время оставался под угрозой обхода.
Обе армии не смогли закрепиться на том рубеже, который был указан Ставкой, и продолжали медленно, с ожесточенными боями отходить, проталкивая впереди себя огромные автомобильные и железнодорожные транспорты, нагруженные эвакуированным имуществом и ранеными. В этой труднейшей обстановке, когда единственным спасением от окружения был скорый отход, армии оказались скованными подобно путнику, сгибающемуся под тяжестью непосильной ноши. И ничего сделать было невозможно.