Противопоставить им эффективную оборону оказалось для противника гораздо труднее, чем неповоротливым «Негерам». Поэтому неслучайно жертвой тактики «Линзе», как мы еще увидим, пали многие союзные суда. Ибо неудача первой скороспелой операции, проведенной через три недели после начала вторжения, не сломила воли моряков соединения «К» к продолжению борьбы.
В конце июля они, несмотря ни на какие трудности, пробрались по развороченным бомбами дорогам к берегу бухты Сены. Новым командиром 211-й флотилии соединения «К» стал капитан-лейтенант Бастиан, бывший командир торпедного катера «Мене», действовавшего в адском котле бухты Сены. В распоряжении Бастиана находилось 48 катеров «Линзе», из них 32 взрывающихся и 16 дистанционного управления. Решено было найти подходящее место для запуска катеров возможно ближе к линии фронта. Выбор остановился на Ульгате – небольшом курорте по соседству с Виллер-сюр-мер (местом запуска «Негеров»). Поздним вечером 2 августа 1944 года «Линзе» пошли отсюда на свою первую боевую операцию против флота вторжения. В ночь с 7 на 8 августа нападение было повторено. В нем приняли участие остальные звенья флотилии вместе с катерами, которые после 2 августа удалось снова привести в боевую готовность.
* * *
Главный ефрейтор Леопольд Арбингер, водитель одного из катеров дистанционного управления, рассказывает:
«Когда наступили сумерки и угроза воздушного нападения противника уменьшилась, мы спустили катера на воду. В составе нашего звена был лишь один взрывающийся катер, так как второй получил какие-то повреждения еще во время транспортировки по суше. Мы шли на задание в таком составе: на взрывающемся катере – старший ефрейтор Горцавский; на катере управления: командир звена – старшина-радист Линднер; оператор дистанционного управления – старшина-радист Пройсс; водитель – я, главный ефрейтор Арбингер.
В 23 часа с минутами командир флотилии попрощался с нами, и мы получили разрешение на отплытие. Перед Ульгатом располагалось минное поле, в котором был проделан узкий проход. По обе стороны прохода для обозначения его границ сидели на надувных лодках наши товарищи со слабыми красными фонарями. Мы благополучно миновали минированное пространство и поплыли параллельно берегу. Погода благоприятствовала на сей раз гораздо больше, нежели во время первой вылазки в июне, когда нам пришлось все свои силы и внимание отдавать борьбе с волнами. Теперь море было спокойно. По небу плыли легкие облака, через которые время от времени проглядывала луна. Мы не теряли из виду берега и вскоре, пользуясь панорамным рисунком местности, установили, что находимся на уровне устья Орна, то есть уже против занятой противником части побережья.
Чтобы миновать начинавшиеся здесь минные поля, мы изменили курс и пошли мористее. Как только мы повернулись кормой к берегу, оттуда выпустили в нашем направлении осветительный снаряд. Я немедленно выключил мотор, потому что заметить нас на месте было труднее, чем в движении. Горцавский на своем катере реагировал точно так же. Некоторое время было тихо, и мы пошли дальше. Тотчас же снова взлетел еще один осветительный снаряд, и мы опять замерли. Все это повторялось несколько раз. Как только на воде слышался рокочущий шум моторов, с берега стреляли, но исключительно осветительными снарядами. А когда мы выключали моторы, противник также умолкал. Наконец мы решили плыть дальше, не обращая внимания на выстрелы, чтобы выйти из зоны огня береговых батарей.
Вскоре Горцавcкий заметил в свете луны судно, шедшее мористее нас. Мы взяли курс на него, но скоро поняли, что заблуждались. То, что показалось нам судном, идущим на значительном расстоянии, оказалось в действительности соседним звеном катеров «Линзе», которое шло неподалеку от нас.
Берег скрылся из виду.
Мы плыли на северо-запад, по направлению к портам, занятым войсками вторжения. Начиная с 0 час. 40 мин. с нерегулярными промежутками стали взлетать осветительные снаряды. Кораблей, с которых, несомненно, выпускались эти снаряды, мы еще не видели, но вспышки выстрелов послужили нам дополнительными ориентирами».
За все время движения в направлении ближайшего порта, занятого войсками союзников на плацдарме вторжения (этот порт находился в районе Курселя), с экипажами катеров «никаких происшествий не случилось». До выхода на задание они думали, что по Морю, словно привидения, бродят целые сонмы вражеских кораблей охранения, однако в действительности еще не встретили ни одного из них. Лишь однажды на значительном расстоянии появились в поле зрения три или четыре силуэта, показавшиеся экипажам катеров сторожевыми кораблями. Но эта группа шла на большой скорости и вскоре скрылась из виду. Катера «Линзе» сохраняли прежний курс и ход, поскольку противник на их присутствие не реагировал и даже, по всей видимости, не замечал их. Все это действовало очень успокаивающе. Ведь экипажи катеров ожидали, что противник их обнаружит, начнет преследовать и вести по ним огонь, прежде чем вообще удастся найти какую-нибудь значительную цель. Уверенность экипажей в том, что их катера прорвутся через плотное кольцо обороны противника, опиралась на скорость и подвижность «Линзе», а также – и это главное – на то, что катера представляют собой ничтожную цель, поразить которую чрезвычайно трудно. Отсюда ясно, как сильно катера «Линзе» отличались от «Негеров», действовавших в том же самом ограниченном морском районе. Водители «Негеров» не имели никакого другого оборонительного средства, кроме того, что были на 90 процентов невидимы. Если уж их обнаруживали, то они оказывались беспомощными, и противник мог по своему усмотрению «казнить их или миловать». Экипажи катеров «Линзе», напротив, заранее исходили из возможности обнаружения их противником, однако в последующей игре не на жизнь, а на смерть в их руках были определенные козыри, дававшие им шансы на спасение. Впрочем, в действительности за обе ночи, в течение которых катера 211-й флотилии соединения «К» атаковали флот вторжения союзников, военно-морскими силами последних не было уничтожено ни одного катера «Линзе», хотя почти все они были обнаружены и подвергались преследованию. Если флотилия и понесла небольшие потери, то, как мы увидим ниже, они были вызваны другими причинами.
На этом этапе впервые и пока еще не вполне отчетливо стало вырисовываться истинное назначение соединения «К»: ошеломлять и беспокоить врага большим количеством штурмовых средств, всегда требующих одинаково смелых действий, но значительно отличающихся друг от друга тактикой нападения на противника. Правда, «Негеры» и «Линзе» никогда не действовали в бухте Сены одновременно, однако по крайней мере ложная демонстрация такого совместного использования имела место неоднократно.
«Около часа ночи, – сообщает далее Арбингер, – мы по ряду признаков заметили, что приближаемся к порту, занятому войсками вторжения. У нас на борту были специально захваченные с собой куполы «Негеров», и мы начали выбрасывать их в море по одному через каждые пять минут».
Это были плавучие полусферы из плексигласа с нарисованными на них человеческими головами. Увидев такой купол, качающийся на поверхности воды, противник должен был предположить, что имеет дело с одноместной человекоуправляемой торпедой. Вражеские суда охранения стали бы гоняться за этими ложными целями, что отвлекло бы их внимание от взрывающихся катеров, действительно совершавших в эту ночь нападение на флот союзников.