Итак, что он умеет уже, кроме немногих Знаков да переброса предметов на ограниченные расстояния? И что мог бы перенять у ведьм, благо нагляделся за прошедший год? И чему мог его научить Паук, сам того не желая? Во-первых, левитация, коей уже хвастался перед Кроном, — натужная, медленная, однако полезная в некоторых обстоятельствах. Кроме того, он мог перенестись отсюда в любую точку, где уже побывал, и даже сумел бы, пожалуй, прихватить с собой Артура… но вот Крона точно бы не осилил. А значит, проку от этого его навыка — ноль, отступить таким образом не удастся.
Использовать магию во время боя? Товарищи не поймут этого, да и у самого душа не лежит… разве в самом крайнем случае, когда иначе не спастись. (Будем честны перед собой: настолько далеко мое благородство не заходит — я не Артур.) И вообще лучше эти козыри не высвечивать до срока — ведь черт знает, как повернется дальше.
Но пока страшного не происходило. Кстати, зубастые «мешки», так досаждавшие троице в верхних пещерах, больше не попадались — видно, не ужились с членистоногами-переростками. Взамен них здесь мелькали чешуйчатые звери, отдаленно напоминавшие обезьян, — шустрые и прыгучие, объединенные в небольшие стаи, вооруженные простейшим оружием. Видимо, они были смышленей шимпанзе, но вряд ли намного. Во всяком случае, сколько Светлан ни прислушивался к их сознаниям, связных мыслей не уловил. (Впрочем, он тот еще ловец!..) Да и вели себя скакунцы довольно сумбурно. Но, слава богу, атаковать людей не пытались — на это у них хватало ума.
Сев на любимого конька, Артур принялся негромко повествовать о разнообразных подземных фейри, от благодушных коблинаев и дружелюбных стуканцов до злобных рыжих кобольтов, которые должны были бы обитать в таких глубинах, об их повадках и проделках, известных по собственному опыту или из надежных источников. Заодно помянул небылицы, в которые сам не особо верил, но те хоть врали с фантазией. Слушать его было занятно, даже Крон подтянулся ближе и не встревал с поправками да опровержениями, лишь изредка ворчал что-то под нос, насмешливо хмыкая. Однако Светлан сейчас прекрасно обошелся бы без «злобных рыжих» и прочей подобной шатии — тут и так хватало, над чем ломать голову.
Когда король наконец умолк, Светлан сказал:
— Мне не нравится термин «нелюди». А мы тогда кто: неогры? Вот уж неуверен! Невеликаны — да, но человечинку-то похрумкать…
— Однако ж это упрощает речь, избавляя от лишних перечислений, — заметил Артур.
— Невелик труд называть эльфов эльфами, гномов — гномами…
— А орков — орками?
— Почувствуй разницу! — фыркнул Светлан. — Впрочем, у орков тоже имеется рассудок, и вот это не дает мне покоя. Ведь каждый сапиенс имеет право на жизнь.
— Пока не покушается на жизни людей, — прибавил Артур.
— Хорошо, пусть это будет критерием. Но сейчас орки защищаются от нас — это мы вторглись на их земли!..
— Потому что здесь спрятано то, что не принадлежит им. И похоже, они замешаны в этом грабеже.
— Похоже-то похоже, но где доказательства?
— Появятся, когда доберемся до места.
— А если нет? Хороши же мы будем!..
— Но ты ж не станешь отрицать, что орки — злобные и жестокие бестии, коим попросту нравится рушить, убивать, мучить. И если, не приведи Господь, они сумеют добраться до людей, набросятся на них без колебаний, где бы те ни обретались.
— К несчастью, это факт, — признал Светлан нехотя. — Понять бы: почему они сделались такими, что завело их в тупик? Ведь поначалу цели были благими.
— Уж будто бы!..
— А разве Скиталец не агрессор? Явился невесть откуда, наложил лапу на чужие владения, порушил Золотой Век. Затем главные его противники убрались, из оставшихся кто смирился, кто примкнул к победителю… точнее, новому хозяину… а кто ушел в партизаны, затеяв освободительную войну. И как бы мы повели себя на месте туземцев? Уж ты наверняка бы кинулся в бой.
— Скорее всего, — признал теперь Артур.
— И в конце концов превратился бы в орка — вах!.. Ну не ты, так твои потомки.
Потому что ненависть разрушает, мой король, и не только тех, кого ненавидят, — наверно, даже не столько. Боже упаси нас от адекватного реагирования, ибо на деле это означает эскалацию. Ваша нескончаемая война с ограми — яркий пример. Но как погасить огонь вместо того, чтобы раздувать?
— Иногда его приходится заливать кровью врагов, — молвил король. — И с орками, боюсь, по-другому не выйдет. От одного вида их харь делается мерзко.
— Вообще-то внешность — не критерий. Но что касается орков, то форма нередко приходит в гармонию с содержанием — или не знаешь?
— Увы, мой друг, тут я согласен с тобой. Ибо знавал дам, в девичестве походивших на принцесс, но с годами все больше напоминавших рыночных торговок или даже, прости Господи, продажных девок.
— Подозреваю, ты судишь не понаслышке.
— И еще раз увы, дружище, — сказал Артур покаянно. — Бурная у меня была юность — тут не поспоришь. И многое испытал в жизни, без чего вполне можно обойтись.
— Ах, король, король, — засмеялся Светлан, качая головой. — Как же с тобой скучно — даже повздорить не удается!.. Слишком ты к себе строг, а стоит ли? Оставь уж другим придирки.
Пещеры продолжали меняться. Тоннели делались все короче, все шире, а стены залов убегали вдаль, превращая их в гигантские полости, понизу загроможденные скалами и валунами, рассеченные пропастями. Меньше всего это походило на дорогу, и однако Светлан ощущал тропку, ведущую, куда и требовалось Крону, — все вниз, вниз. На ней словно бы держался запах, уже отлично знакомый Светлану, да и царапины от оркских сапог попадались тут намного чаще. Если б не это, пришлось бы сбавить темп, выискивая верную стезю, да и одолевать провалы с ходу Светлан бы остерегся — тем более при таком освещении. А спешить следовало: чем меньше у противника будет времени, чтобы подготовить встречу, тем больше шансов прорваться.
— Человечки, — нежданно зарокотал Крон, подтверждая этим, что прислушивался к их разговору, — а почему вы меня-то спасаете? Раз вам до факела, что я, что гоблин.
— Для рыцаря свято боевое братство, — сказал Артур. — Если дрался с кем-то плечом к плечу…
— Или спина к спине, — подхватил Светлан. — Или плечом к колену, — прибавил он, смерив великана взглядом. — Или носом к носу…
— Вот натура, — покачал головой король. — Все высмеет!
— Это точно, — согласился Светлан. — Ничего святого. И по-моему, от рыцарской дружины до разбойничьей шайки… Что тебе не ясно, верзила? — обратился он к Крону. — Разве я плохо объяснял? Во-первых, мы хотим вытащить твою Солу, куда бы она ни вляпалась. В конце концов, это наш рыцарский долг…
— Вы стали помогать до того, как узнали про Солу.
— Во-вторых, ты глянулся нам — не сочти за лесть. Особенно когда ополоснулся. А у нас, видишь, привычка: помогать тем, кто симпатичен. В-третьих, смотри выше — про боевое братство. Хоть я не терплю групповщины, но подводить соратников не люблю. В-четвертых, мы зависим от тебя — насколько, еще не знаю, но проверять не хочется… Мало тебе причин?
Крон опять погрузился в раздумья, точно в омут, и при этом что-то бубнил под нос — настолько тихо, что ничего нельзя было разобрать. Или это он не бубнил, а думал? Когда такие огромные мозги набирают обороты, немудрено услышать скрежет шестерен. Впрочем, мысли не мешали великану следовать за людьми, строго выдерживая обещанную дистанцию и выказывая ловкость, удивительную в эдакой махине. А трещины он перепрыгивал с изрядным запасом, чтобы своим весом не обрушить край. По всему видно, оркская тропа не особенно его напрягала. При надобности Крон мог бы прибавить, но лишняя поспешность не ведет к добру.
Затем опять начались изменения — ожидаемые, но все же тревожащие.