Ибо столкнуться с ее ведьмовской сутью было и поныне опасно для всех — исключая разве Светлана, уже получившего свою дозу испытаний, да нескольких ближних друзей, любивших Анджеллу безоглядно.
— Гриф, ты опять ухватил пустышку, — произнес Светлан. — Если здесь и сокрыто что-то, навариться на нем не выйдет. Этим товаром не торгуют на вынос. Понимаешь: узок наш круг, и страшно мы далеки!
— Тогда втолкуй дураку, на чем ты разжился стольким, — гость повел вокруг подбородком, наверняка имея в виду не столько квартиру, сколько прилегающие владения, тоже записанные на Светлана.
— Вообще-то у меня полно заказов, — молвил тот неопределенно.
— Ха! — воскликнул Грифон. — Может, и мне податься в мазилки? Ежели за это так лихо башляют.
Похоже, он не сомневался: главное тут — захотеть. Потрясающее самомнение, причем типичное для здешней публики.
Кстати, в этой жизни Светлан оказался не рутинным сереньким ИТР, как раньше, а почти вольным художником, малюющим персонажи и антураж для компо-игр, — достаточно востребованным, а потому состоятельным. То есть прежнее его увлечение стало работой, и вместо каждодневных ездок на постылую службу Светлан теперь трудился дома — более того, в собственной мастерской, поднимавшейся над крышей высотника этаким пентхаусом.
— Что-то темните вы, родненькие! — заявил гость. — Я бы даже сказал: мракобесите. Слыхали басенку про пса, что дрыхал на сене? Еще по ней киношку слепили.
— Это поговорка.
— И бог с ней — речь о другом. Так вот, это сено иной раз вспыхивает как… солома. И что вы, субчики, запоете тогда?
Сощурясь, Светлан сказал:
— Ну ты, помесь грифа с гиеной…
— Тогда уж льва, — поправил гость, хмыкая.
— Что ты вьешься надо мною? Говорю же, тут нечем поживиться! Или, по-твоему, мы отказались бы от верных бабок?
Этот довод поставил точку в разговоре. Когда экран потух, Анджелла вдруг уселась на Светлана верхом и уперлась в его глаза строгим взглядом.
— Что? — спросил он с любопытством.
Секунду помолчав, девушка сформулировала:
— Грифон — твой друг, да?
— Скорее приятель.
— А в чем разница?
— Ну, задешево он меня, видимо, не продаст…
— Ага, — сказала Анджелла. — Значит, вопрос в сумме?
— Видишь ли, малыш, — принялся объяснять Светлан. — Если в этом мире почти любая дамочка, вообще-то считающая себя порядочной, готова отдаться за миллион…
— То есть доверять Грифону нельзя?
— Зато он забавный, — пожал плечами Светлан. — С кем-то ведь нужно знаться и на стороне?
— Разве здесь не живут бескорыстные?
— Почему — живут. Но таких можно запугать. Или взять близких в заложники. Увы, сладкая, я не знаю тут ни одного, для кого честь — на первом месте.
— Как же, а ты?
Подумав, он нехотя ответил:
— Боюсь разочаровать, но для меня дороже всего — ты. Если, не дай бог, меня начнут шантажировать тобой… Не знаю, как далеко я смогу зайти.
— Постараюсь не ставить тебя перед таким выбором, — сказала Анджи серьезно. — Значит, я — твоя ахиллесова пятка? — прибавила она и рассмеялась.
Усмехнувшись, Светлан взял ее маленькую ступню и поцеловал в нежную подошву. А смеяться тут не над чем, подумал он. Опасно настолько растворяться в другом. А ну как дойдет до разлуки?
— По-твоему, Грифон был прав насчет «поспешающей стаи»? — спросила Анджелла, с легкостью переключаясь на деловые рельсы. — Вот не было забот!
Дотянувшись до пультика, Светлан вывел на экран список вызовов, поступивших за сегодняшнее утро. Записалось и впрямь больше обычного, причем состав кандидатов вполне подтверждал слова затейника. Как сговорились, ей-богу. С чего это их прорвало? Ах, ну да: вчера же было полнолуние.
— Жаль, нечего им продать, — пробормотал он. — Такой способ передвижения — быстрый и до изумления простой, — мог бы принести миллиарды!
— Не жадничай, — одернула девушка.
— Разве нам не хватает?
— Хорошего не бывает много. — Светлан ухмыльнулся плотоядно. — Из всей стаи мне интересен этот, — показал он пальцем. — Главный производитель скайкаров, почти монополист — вот кого такая леталка могла бы разорить. И он готов платить очень много, лишь бы не дать ей ход.
— Не собираешься же ты лгать ему?
— Я? — возмутился Светлан. — Вот еще!.. Лучше спущу на него Грифона. За умеренный процент тот обдерет душителя прогресса как липку.
— Или продаст ему наш секрет.
— А это будет зависеть от процента. В конце концов, Грифон может сам установить свою долю — при любом раскладе мы не проиграем. До известных пределов его даже можно считать честным.
— С большой натяжкой, верно?
— Нельзя требовать от человека больше, чем он способен дать, — молвил Светлан, со значительностью вскинув палец. — И уж в здешней жизни неизбежны компромиссы.
— А не боишься схлопотать от Грифона, чего не ждешь? — спросила Анджи. — Мужичок-то — шустрый.
Помолчав, он сказал:
— Когда-то Грифон выручил меня.
— В этой жизни? — поинтересовалась она. — Или в той?
— Какая разница? В любом случае я обязан ему.
— Но ведь с Надин, прежней своей подружкой, ты прекратил встречи?
— Да потому, что перестала за собой следить! Если ты стерва, то будь хотя бы соблазнительной.
— «Ты» — это кто? — вкрадчиво осведомилась Анджи.
— Присутствующие не в счет, — объявил он поспешно. — Хотя, конечно, временами… кое-кто у нас порой…
Тут едва не разразилась очередная из дурашливых схваток, в которых прирожденная ведьма нередко справлялась с богатырем, изнемогающим от смеха, будто от насланных ею чар. Но в этот миг на сцене возник новый персонаж, теперь уже во плоти. Представлял он собой лохматого псину черного окраса, по виду совершенно обычного, вдобавок и звавшегося Псом. Наверное, зверь давно слонялся перед дверью, дожидаясь пробуждения хозяев, а различив бодрые голоса, наконец решился войти.
Опасливо оглядевшись — не слышит ли кто чужой, — Пес сиплым баском осведомился насчет завтрака, опять возмутительно запаздывающего. (Будто не он обожрался с вечера так, что едва доволок пузо до лежанки.) А на предложение заняться пока водными процедурами, язвительно заявил, что его, очевидно, путают с ньюфаундлендом. Возможно, некоторое сходство присутствует, но касается оно наружности, отнюдь не повадок. Он и так едва успевает обсыхать — даже при нынешней жаре, на которую никакого языка не хватит. Тем более что язык означенным Псом употребляется не токмо для остужения, а и для иных надобностей, без коих прочие собаки вполне обходятся, поскольку уж им не приходится втолковывать хозяевам, сколь важно регулярное питание и как вредны для собачьего организма частые купания.
— Да просто им некогда болтать! — возразила Анджелла. — В отличие от тебя, они свою кормежку отрабатывают.
Видно, забыв, с кем имеет дело, Пес завел было привычную песню о преклонных своих годах и о покое, заслуженном за долгую службу. Но королева живо напомнила ему о количестве течных сук, которых он успел выловить по окрестным дворам и обрюхатить, невзирая ни на какие года и пользуясь (даже злоупотребляя) своим умом, отнюдь не собачьим. Заодно предложила устроить встречу с щенятами, недавно, после изрядной задержки, начавшими возникать из тесных утроб, — как на подбор здоровущими, мохнатыми да смышлеными, словно бы порода матери тут не играла роли. (То-то радости хозяевам!)
— Нет уж, спасибо, — отказался Пес. — Не хватало, чтобы кому-то из моих сынков вздумалось покалякать с папашей о том о сем! Пусть сперва войдут в соображение, помалкивать насобачатся.
— Ну так и сам не пори чушь, — велела девушка голосом Лауры.