В конце концов он согласился. Я не хотела отправляться совсем безобидной, поэтому захватила пистолет и несколько гранат, ну, все как обычно. Решила взглянуть на рай и вывести Фэньюимаду на чистую воду. Но до этого не дошло. Мы собрались в Храме, он произнес елейную проповедь и сказал, что пора отправляться. Взял нас с Ровеной за руки, и я унеслась вместе с ним. Что‑то случилось, было какое‑то движение, но я не возьмусь его описать.
– Я тоже не возьмусь. Так всегда бывает, когда проносишься сквозь вселенную. Или попадаешь в другую.
– Если так, ты меня понимаешь. Очень скоро все закончилось, мы снова очутились в Храме, и тут появился этот незнакомец, точная копия Фэньюимаду. Что‑то выкрикнул и показал на меня. Сам понимаешь, у меня сработал рефлекс...
– Ты имеешь в виду рефлекс стрелять, бросать гранаты и вообще защищаться?
– Ну конечно, ты же меня знаешь. Ровена завопила и хлопнулась в обморок, я тоже полетела с ног, но могу тебя обрадовать: успела нанести врагу серьезный урон. Потом... не знаю, как это произошло, но мы очутились в этом хрустальном мире. Втроем: я и двое мужчин. Они не обращали на меня внимания, один был ранен, другой его перевязывал. Как только я к ним бросилась, они исчезли. Раз, и нету. Я поняла, что осталась одна, и решила осмотреться.
– Так что же, здесь, кроме нас, ни души?
– Я никого не видела. Конечно, мне было очень одиноко, я и скучала, и грустила, и тосковала, но потом успокоилась. Это было несложно, ведь здесь довольно интересно. К тому же ничего другого не оставалось. Я прошла по тропинке к океану – такая красотища, ты в жизни ничего подобного не видел. Напилась морской воды, похоже, она безвредна. На островах есть что‑то вроде травы и кустов, на них растут крошечные оранжевые фрукты, но они ядовиты. Ты хочешь спросить, как я это выяснила? У меня был только один способ, не самый приятный.
– Отравилась?
– Уже прошло. Я проголодалась и надкусила фрукт. Сначала показалось, что все в порядке, я проглотила кусочек, и стало плохо. И очень долго было очень плохо. Я решила отлежаться на острове, а когда полегчает, сплавать к большим островам. Воды здесь хоть отбавляй, но пищи нет. Я уже начала слегка беспокоиться, и тут слышу, ты кричишь. А теперь рассказывай, что с нами происходит и как это все понимать.
Она начала слегка беспокоиться! Да на ее месте любая другая женщина с ума бы сошла от отчаяния. Я приник к ее губам в страстном поцелуе и получил от этого занятия несравненное удовольствие.
– Пока тебя не было с нами, много всякого случилось. Мне помогали мальчики, но своими силами мы бы не справились. Поэтому обратились в Специальный Корпус, и Инскипп подкинул солдат. А еще – профессора Койпу и агента по имени Сивилла. Она проникла в другую липовую церковь и повстречала еще одного Слэйки. Судя по всему, он постоянно размножается. Мы решили найти его машину, придумали недурной план, но нас с Сивиллой обезвредили в самом начале операции и закинули в жуткую дыру под названием ад. У Койпу есть теория, что все эти места – рай, ад и Стекло – находятся в разных вселенных. Потом мы придумали новый план, и мне удалось сорвать еще одну аферу Слэйки. Я хотел захватить универсальный дифференциатор, – профессору необходима действующая модель, – но получилось не слишком удачно, и вот я здесь.
– Да, времени ты зря не терял. А теперь расскажи‑ка поподробнее про ад и эту твою спутницу. Как бишь ее? Сивилла?
Ее тон не мог не вызвать у меня тревоги, поэтому я в ярких красках описал визит в ад. О Сивилле я старался без нужды не упоминать. По‑видимому, я сумел убедить благоверную, что в аду мне было не до курортных романов. – Ладно, – сказала она наконец. – Так ты говоришь, мальчикам эта агентша нравится? Сколько ей лет? Я имею в виду, не годится ли она им в бабушки?
В этом вопросе пряталась мина‑ловушка, и я решил идти на цыпочках.
– Ты не поверишь, но она – ровесница наших малышей. Взаимный интерес, со стороны очень мило смотрится. Но еще милее твои объятья, любимая.
Какое‑то время нам было не до Сивиллы.
– Хватит, – сказала наконец, Анжелина, вставая и отряхивая одежду. – Итак, насколько я понимаю, Джеймс с Боливаром живы‑здоровы и не скучают, Инскипп руководит операцией, а Койпу упражняет мозги. И нам о них беспокоиться не стоит.
– Верно, лучше побеспокоимся о себе. Впрочем, и это ни к чему. От жажды можно умереть через три дня, но нам это не грозит, воды тут целый океан.
– Да, но ты не учел того, что от голода можно умереть через месяц. А у меня уже аппетит появился. – Она показала на большие острова. – Может быть, там есть пища? Почему бы не взглянуть? Ничего другого в голову не приходит, а ведь у меня было время поразмыслить. Ты заметил, что все хрустальные животные сторонятся берега?
– Заметил. Только сейчас. Уверен, ты знаешь разгадку.
– Знаю. Я провела несложный эксперимент. Все это живое стекло – вовсе не стекло. Оно растворяется в воде. Правда, довольно медленно. Размягчается, оплывает и в конце концов тает без следа.
– Значит, местная растительность и живность должны бояться дождя.
– А его здесь не бывает. Посмотри, на небе ни облачка.
– Зато прочие формы жизни к воде претензий не имеют. Я видел у берега несколько водоплавающих.
– И некоторые разновидности зеленых растений тянутся к воде корнями или чем‑то наподобие. Предположим, они, как и мы, большей частью состоят из воды...
– А потому вполне могут оказаться съедобными, – подхватил я с растущим воодушевлением. – Мы не можем питаться стеклянными тварями, но вполне вероятно, заморим червячка на островах.
– Ты читаешь мои мысли.
Я почесал подбородок и скользнул взором по голому берегу ближайшего из крупных островов. Он находился самое большее в двухстах метрах от нас. За песчаным пляжем виднелись зеленые заросли, они были гораздо выше кустарников, покрывавших островок, на котором побывала Анжелина.
– А еще нам не мешает подумать о том, – сказал я, – как выбраться со Стекла. Надо вернуться в то место, куда нас затащили Слэйки. Чтобы Койпу, когда наладит машину, сумел нас найти.
– Он ее сможет наладить не раньше, чем изобретет и построит, – заметила моя практичная супруга. – Предлагаю оставить записку, где нас искать. А потом сходим на разведку. Если мы намерены здесь задержаться, необходимо найти пищу.
– Умница. – Я восторженно поцеловал ее. – Отдохни, наберись сил. Я сбегаю оставлю записку.
Я побежал трусцой, но вскоре перешел на шаг – избыток кислорода вызвал приступ неудержимого хихиканья. Затем передо мной встала исключительно серьезная проблема – на чем писать послание для Койпу? Но я решил эту задачку, пока добирался до полянки. В кармане лежал бумажник, набитый обесцененными деньгами и бесполезными кредитными карточками, и на каждой стояла моя нынешняя фамилия. Я пробороздил носком ботинка аккуратный круг, в его центре положил бумажник, затем оторвал от рубашки лоскут, обмотал им руку, набрал разноцветных осколков стекла и соорудил из них стрелку, указывающую на тропу, а под стрелкой выложил слово ОСТРОВА. И отошел полюбоваться делом рук своих. Отличная работа, Джим. В тебе пропадает великий художник. Когда прибудут спасатели, они сразу это поймут.
Когда я вернулся к Анжелине, уже смеркалось и она крепко спала. Воздух был теплым, а песок мягким, и денек выдался не из легких. Я улегся рядом с женой и, кажется, сразу заснул. Когда она похлопала меня по плечу и я открыл глаза, было уже светло.
– Доброе утро, спящая красавица, которой давно не мешает побриться. Пора вставать.