Так вот насколько Джиральдини важно найти этого ребенка! Было бы неплохо знать, почему.
– Мистер Джиральдини… Вы, действительно, очень щедры.
– Денег достаточно?
– С лихвой оплачено.
– Так за чем же дело стало?
– А за тем, что я сказал раньше. Не хочу вмешиваться в дела кланов.
Он в раздражении вскочил, перегнулся через стол, и на секунду мне показалось, что он меня ударит. Может быть, у него и было такое намерение, но он вовремя сдержался.
– Послушайте же! Сколько раз вам говорить, что это дело не имеет ни малейшего отношения к кланам! Абсолютно частное дело! Мой друг мог бы обратиться и к кому-нибудь другому, но на мое несчастье он выбрал меня!
Я кивнул и сделал вид, что верю во всю эту историю. В конце концов, я почти верил… Потому что хотел верить.
Тем, кто меня знает, известно, что я человек действия. Когда маленький коренастый человек в черной шляпе вез меня домой, я уже размышлял над тем, с чего начну завтра.
Перед домом он остановил автомобиль, сдвинул шляпу на затылок, затем сделал вид, будто у него есть ко мне какое-то важное дело. Медленно, не спеша он открыл дверцу машины, словно его что-то очень беспокоило. И заговорил, лишь когда я уже повернулся, чтобы выйти из старенького олдсмобила.
– Послушайте! – сказал он. – У вас есть немного времени?
– Для чего? – спросил я, и мой голос звучал довольно ворчливо – Чертовски хочется бурбону.
Как хороший сыщик, я сразу понял его. Коротышка замкнул олдсмобил, и мы поднялись на лифте в мое бюро.
Когда на следующее утро мой самолет взял курс на Санта-Монику, я чувствовал себя весьма скверно.
В аэропорту Санта-Моники я плотно позавтракал, и мне пришлось немало постараться, чтобы не извергнуть этот завтрак на ухабистой дороге, которая вела в ГОРОД. Шофер такси непрерывно сыпал проклятиями, пытаясь проскользнуть через невиданное скопление бетономешалок и загадочного вида дорожно-строительных машин, изрыгавших черные потоки гудрона.
– Паршивая дорога, а? – утешил он меня.
– Да уж, – согласился я и сжал зубы крепче.
– Выборы приближаются, – заржал он многозначительно. – Тут вдруг у всех появляется куча неотложных дел, Знаете, за четыре года развелась уйма. И хоть бы кто дохлую кошку туда швырнул. Ни одной собаке нет дела. Но только начинаются выборы, все сразу меняется. У мэра руки чешутся выполнить свои обещания, Следует сказать, что мне было до лампочки, кто будет мэром в Санта-Монике и сдержит он свои обещания или нет. Так уж устроен мир. Всех обещаний все равно не выполнить.
И тут вдруг у меня в голове что-то сработало.
– Словом, это мэр усердствует? – спросил я как бы невзначай.
– Вы попали в точку.
– А между прочим, кто у вас мэром?
Он так покосился на меня, словно рядом с ним сидел белый медведь, и чуть было не врезался в чудовищных размеров бетономешалку. Но в последний момент рывком все-таки вывернул руль.
– Чтоб тебя! Вы, действительно, не знаете?
– Действительно.
– Откуда вы приехали? С восточного побережья?
– Оттуда.
– И там ничего не слышали о Джимми Гудмэне?
– Что-то припоминаю,
– Так вот, старина Джимми – наш мэр. Гнусная гадина и большая свинья. Но, по крайней мере, сейчас из него можно что-то выжать. Если бы не Билл Бакер и Натаниэль Вестфорд, он уже не был бы мэром. Да вот есть у него такие ребята.
– В самом деле?
– Да, есть. Преданы ему, как собаки. У Такера – металлургические заводы, у Вестфорда – плантации.
– Я вижу, вы не очень что симпатизируете им.
– К черту симпатии! Но я и не против них. Вы думаете, другой был бы лучше? Черта с два! К этому старому дураку мы, по крайней мере, привыкли.
Я решил переменить тему.
– Скажите, есть здесь где-нибудь приют для младенцев?
Он посмотрел на меня с таким изумлением, как будто я искал Ноев ковчег.
– Приют для младенцев?
– Приют для подброшенных младенцев. Но, возможно, там есть дети и постарше. Он должен быть где-то недалеко от города.
Он призадумался, потом хлопнул себя по лбу, от чего мы снова оказались в опасной близости к асфальтоукладчикам.
– Вам наверняка нужно благотворительное учреждение Харрисона. Там принимают младенцев. Только оно совсем в другой стороне. Отвезти вас туда?
Я отрицательно качнул головой.
– Сначала в гостиницу. Можете что-нибудь посоветовать?
Он посоветовал, я согласился. Еще через двадцать минут, благополучно миновав дорожно-строительных монстров, мы подъехали к гостинице «Отель Барбара».
Тогда я еще не подозревал, что открыл новую страничку своей жизни.
Несколько часов спустя я снова вскочил в такси и произнес заветные слова:
– В заведение Харрисона.
Шофер с тоскливой миной сунул в нос указательный палец и скорбно уставился на меня.
– А это что такое, сэр?
– Приют для младенцев.
– Приют для младенцев? – спросил он и еще глубже засунул палец в нос, что было у него, вероятно, признаком напряженной работы мысли. – Не знаю никакого приюта для младенцев в округе.
Я был вынужден разъяснить ему, в каком месте это может быть. Сказал все, что услышал от первого шофера.
И вдруг лицо его просияло. Он выдернул палец из носа и показал куда-то вдаль.
– Ага! Тогда вам нужен панельный своз. Чего ж сразу не сказали?
– А что это такое – панельный своз? Он заржал, как развращенный юнец.
– Так это куда городские девки сбрасывают свои свертки. Вы понимаете, так ведь? – Трах-бах, а через девять месяцев – вот он, сверток. Девочки относят их туда и избавляются от них. Оттого-то и панельный своз. Но вы-то что там забыли?
Я проглотил ком в горле и не ответил. Шофер, не обращая ни малейшего внимания на осевую линию и запрещающие знаки, развернулся прямо посередине дороги и дал газу. Мы неслись к «панельному свозу», словно за нами гнались собаки.
Заведение Харрисона было точно таким, как все остальные частные благотворительные учреждения в Америке. Высоченный забор из колючей проволоки, охранник у ворот, огромный парк и строения непонятного назначения, разбросанные по территории парка. Все атрибуты настоящего фильма ужасов.
Но природа в этот день не желала забавляться ужасами. Сияло солнце, тихо шелестели листвой гигантские липы, и откуда-то из глубины сада ветер доносил детский смех.
Я выбрался из машины и обратился к шоферу:
– Вы могли бы подождать?
Шофер взглянул на часы и утвердительно кивнул головой.
– Ладно. До ужина еще далеко…
Я повернулся, и тут он окликнул меня:
– Эй! Мистер! Я оглянулся.
– В чем дело?
– Однако глядите в оба! В отцовстве не признавайтесь, только когда совсем загонят в угол! – И расхохотался здоровым, раскатистым смехом.
Ей-богу, мне почему-то не хотелось смеяться.
Охранник был человеком высокого роста, с испытывающим взглядом. Не имело особого смысла пытаться обмануть его. Может быть, с его начальством мне повезет больше.
– Добрый день! – сказал я, когда он все-таки соизволил поднять на меня глаза.
– Добрый…Чего угодно?
Не слишком приветливо звучал его голос.
Я достал свое удостоверение и поднес к его глазам.
– Я сыщик и хотел бы поговорить с директором. Он рассмотрел карточку и поджал губы.
– Всего лишь частный сыщик. Что вам здесь нужно?
Я не ответил, и он больше не сказал ни слова. Поднял телефонную трубку и после небольшой паузы пробурчал:
– Миссис Казн? Тут у меня один тип, который хочет с вами поговорить. Частный сыщик. Послать его подальше?
Я понял, что настал критический момент. Я подошел поближе, аккуратно взял у него из рук трубку и пропел:
– Миссис Казн, меня зовут Сэмюэль Нельсон. Я приехал с другого побережья, чтобы только встретиться с вами.