– Что?! – Человек с моноклем удивленно поднял глаза от трубки, которую пытался раскурить в этот момент. – Вы намерены продолжать путь?
– Долг обязывает.
– О, понимаю, сэр.
В вестибюль с улицы вошли три человека – энергичных, плотных и суровых на вид.
– Ну, наконец повезло! – воскликнул один из них. Все трое смотрели на обладателя монокля. Один из мужчин – очевидно, главный в группе – поднял руку, словно призывая остальных к молчанию, и шагнул вперед. В этот момент в вестибюле появился хозяин отеля. Мужчина остановился и сурово взглянул на него.
– Найдите немного шотландского виски, – приказал он. – Настоящего. И не здесь. Поищите где-нибудь в другом месте. Здесь у нас деловой разговор.
Хозяин отеля, молчаливый американец, кивнул и исчез в дверном проеме. Суровый мужчина, не снимая шляпы, стоял и рассматривал человека с моноклем. Его товарищи занимались тем же самым. Объект же повышенного внимания, зажав трубку в зубах, растерянно и изумленно взирал на троих незнакомцев.
– Не хотелось мешать вам, – главный небрежно кивнул священнику. – Извините. Но я должен попросить вас… – Тяжелая рука опустилась на плечо человека с моноклем, – выйти со мной буквально на минуту. Хочу задать вам пару вопросов.
– Что это значит, черт возьми?
– Я полицейский и выполняю ответственное задание. Просто пара вопросов.
– В жизни не слышал подобного вздора! – заявил обладатель монокля, поворачиваясь к священнику. – А вы?
– Возможно, вы избавите себя от лишних неприятностей, если побеседуете с офицером.
– Хорошо. Спасибо за совет. Смешно и нелепо, но…
Крепко зажав трубку в зубах, он вышел из вестибюля в сопровождении офицера и двух его помощников. Они оказались в маленьком холле с лестницей, ведущей к верхним этажам. На столе здесь стояла бутылка виски, стаканы и графин холодной воды.
– Идти дальше нет необходимости, – сказал полицейский. – Выясним все здесь. – Он устремил тяжелый взгляд на человека в гетрах. – Послушайте, аббат, к чему весь этот маскарад?
– Что значит «Аббат»?! – прозвучал сердитый ответ. – Меня зовут не Аббат. А если даже и так, то обращаться ко мне подобным тоном – неслыханная наглость.
– Давайте без шуток, это не смешно. Я здесь нахожусь по важному делу. Так какое же имя сочетается с этой стекляшкой в глазу?
– У меня большое желание, – с холодной яростью ответил его собеседник, – послать вас к черту. – Он смерил ледяным взглядом поочередно всех троих угрюмых мужчин. – Вы идете по ложному следу, друзья мои.
Он резко сунул руку во внутренний карман и мгновенно оказался под прицелом трех пистолетов. Не обращая на них внимания, обладатель монокля протянул главному офицеру британский паспорт. Последовала минута зловещего молчания, в течение которой полицейский самым тщательным образом изучал документ и сравнивал внешность стоящего перед ним человека с фотографией в паспорте.
Наконец он обернулся к своим спутникам.
– Ребята, мы ошиблись. Это капитан гренадерских войск достопочтенный Джордж Фосдайк-Фосдайк. Сообщите на базу и получите от Президента дальнейшие инструкции…
Спустя десять минут достопочтенный Фосдайк-Фосдайк остался в вестибюле отеля в полном одиночестве. Трое полицейских ушли. В окне за завесой мокрого снега капитан увидел промелькнувший мимо мощный автомобиль. Добродушный священник тоже исчез. Достопочтенный Фосдайк-Фосдайк был раздражен и заинтригован.
– Разрази меня гром! – воскликнул он.
В этот момент, когда сквозь завывания ветра слышался еще шум отъезжающей машины, снаружи раздался рев другого, еще более мощного автомобиля – подъезжающего к отелю. Дверь снова распахнулась, и в вестибюль вошли два человека. Фосдайк-Фосдайк обернулся к вошедшим.
– На этот раз нам повезло, шеф! – произнес один, обнажив в улыбке ослепительно белые зубы.
Другой кивнул и шагнул вперед.
– Добрый вечер, сэр Патрик Донегаль, – сказал он и, раздвинув на груди мокрый плащ, показал золотой значок. – Ну и заставили же вы нас побегать!
– Эй! Послушайте! – воскликнул Фосдайк-Фосдайк. – Эта идиотская шутка уже устарела!
А добродушный священник на стареньком, но резвом «форде» мчался сквозь снег в сторону Нью-Йорка. Аббат Тернового Венца продолжал свое путешествие.
ГЛАВА XVIII
МОЙЯ ЭДЕР ПОЯВЛЯЕТСЯ ВНОВЬ
Мойя Эдер вышла из лифта, пересекла мраморный вестибюль роскошного многоквартирного дома и вышла на Парк-авеню. Она куталась в норковую шубку, и маленький баскский беретик плотно сидел на ее кудрях цвета красного дерева. Пронзительный ледяной ветер на время разогнал облака на сверкающем небе. Мойя с наслаждением вдохнула холодный свежий воздух, который казался тем более чистым после прокуренной гостиной Дюма.
Новое назначение пугало молодую женщину. По какой-то известной только Президенту причине ее назначили на место Лолы Дюма. А она боялась недовольства Лолы почти так же, как недовольства Президента. В жилах мисс Дюма текла желтая кровь – более заметная в ней, нежели в ее отце – и это делало девушку опасным врагом. Мойя, встречавшая Лолу несколько раз прежде, считала ее восхитительно красивой, но злой колдуньей, искушенной в таинственных ритуалах.
Молодая женщина быстро пошла в сторону ближайшего отеля: там организация, к которой она против своей воли принадлежала, сняла для нее номер на имя Айлин Брион. Мойя чувствовала себя так, словно только что избежала опасности.
Харвей Брэгг, потенциальный диктатор Америки, принял ее с таким энтузиазмом, с каким султан принимает в свой гарем юную рабыню-черкешенку. И ей не к кому было обратиться за помощью – разве что к Президенту. Как ни странно, она верила этому величественному, но злому человеку.
Газеты, много внимания уделяющие политическим новостям, не оставили, однако, незамеченной смерть Джеймса Рише. В глубине души Мойя была уверена: Джеймса Рише казнили по приказу Президента. Могущество зловещего китайца внушало ужас, но – хотя в его руках находилась сейчас жизнь куда более дорогая для Мойи, чем собственная, – молодая женщина служила ему не только из страха. Доктор Фу Манчи никогда не заставлял миссис Эдер совершать поступки, идущие вразрез с ее жизненной философией. Иногда во сне китаец представлялся ей Сатаной, падшим сыном утра, но втайне она не сомневалась в ненарушимости данного им слова. С точки зрения западного человека деяния доктора были отвратительны, однако, как ни странно, он всегда поступал по принципу «меры за меру» в отношении своих подчиненных.
Первые инструкции, полученные Мойей в отношении Брэгга, касались будущих дебатов в Карнеги-холле. Она вручила новому хозяину какие-то отпечатанные на машинке заметки, многие из которых он яростно раскритиковал. Во время первой беседы с ним молодая женщина с удивлением поняла: Брэгг никогда не встречался с Президентом!
– Я имею дело с этой шайкой уголовников до тех пор, пока они платежеспособны, – объявил он. – Но можете передать своему «Президенту», что мне нужны его деньги, а не приказы!
Мойя напомнила Брэггу, что все полученные ранее указания неизменно способствовали его успеху. Страшно заинтригованный хозяин попытался устроить секретарше допрос. Потерпев неудачу, он изменил тактику и грубо и страстно овладел молодой женщиной…
На ходу Мойя подняла лицо к целительному в своей чистоте лунному свету. Сальвалетти тактично прервал эту первую встречу, но молодая женщина содрогалась при виде Сальвалетти, как инстинктивно содрогаются при виде змеи.