Жирный прохвост, оченно хорошо зная, что джентльмен в Солтхеде чужой, посылает старину Хикса поразнюхать насчет чего‑нибудь темного, потаенного, компрометирующего, чего‑нибудь неблаговидного, чего‑нибудь сомнительного – словом, того, что помогло бы жирному прохвосту прибрать молодого джентльмена к рукам. Но самое приятное состоит в том, друг Скрибблер, что в дураках останется жирный прохвост, потому что пресловутый молодой джентльмен сам кого угодно к рукам приберет.
Здесь мистер Хикс принялся тяжко раскачивать головой – видно, сведения, в ней заключенные, обладали немалым весом.
– А уж чего я навидался в доме пресловутого молодого джентльмена, друг Скрибблер!.. Да, старина Хикс и там побывал. Как и зачем, обсуждать не будем, но я там был и таких ужасов нагляделся, что у вас бы волосы встали дыбом, – невзирая на весь свой страх перед пресловутым молодым джентльменом, Самсон Хикс не сдержал сухого смешка в адрес мистера Скрибблера, – кабы уже не стояли!
Даже будь мистер Скрибблер способен оценить шутку, времени на это у него почитай что не оставалось, поскольку в следующее мгновение дверь во внутреннюю комнату распахнулась, и на пороге возник один из уединившихся прохвостов, а именно жирный. Мгновенно оценив положение дел, он предостерегающе наставил на клерка указательный палец.
– Скрибблер – Пуддлби, и немедленно! – рявкнул поверенный, отчего зазвенела золотая цепочка для часов у пояса. Он облизнул губы и развернул свою криво посаженную голову в направлении мистера Хикса, поспешно слезавшего со стола. – Хикс, вы здесь. Кхе‑кхе. Хватит отвлекать этого юного идиота: он занят важным делом. Вы меня слышите, Скрибблер? Раз уж вы здесь, Хикс, извольте узнать, что мистер Иосия Таск… кхе‑кхе… в настоящий момент находится в моей конторе. Мы с ним готовим документы для приведения в исполнение судебного приговора… кхе‑кхе… и уже почти закончили. А потому задержитесь: я дам вам распоряжения касательно ликвидации имущества. Кхе‑кхе. И прекратите досаждать этому молодому олуху! – Он сощурился на Ричарда Скрибблера, дождался, чтобы клерк вновь принялся за работу, и удалился во внутреннее святилище.
Мистер Скрибблер, старательно избегая встречаться с посетителями взглядом, потратил несколько минут на то, чтобы со всем тщанием привести в порядок и разложить перед собою письменные принадлежности. Он пролистал увесистый фолиант, сверяясь со статьями и пометками, и извлек на свет несколько вложенных между страницами отдельных листков. Поставил свечу сперва туда, потом сюда. Довольный результатом, извлек из шевелюры перо и обмакнул его в чернила, готовый наконец‑то подступиться к Пуддлби. Но не успел он начать царапать по пергаменту, как снизу донесся знакомый голосок.
– Ла, мистер Скрибблер, с какой стати вам исполнять его приказы? – фыркнула Бриджет. – Он вам что, мать родная?
К чести мистера Скрибблера надо сказать, что он грандиозным усилием воли проигнорировал замечание и вместо того сосредоточился на предстоящей ему важной работе.
– Никакая он ему не мать, уж будь уверена, – ответствовал Самсон Хикс, снова взбираясь на стол. – У жирного прохвоста ни капли молока сердечных чувств не найдется.[1] Он‑то самомнением «под завязку» нашпигован, скажу я вам.
Поскольку эти излияния, по всей видимости, не произвели на клерка ни малейшего эффекта, неутомимый альпинист мистер Хикс полез еще выше по стопке фолиантов и папок. Упираясь пальцами и носками башмаков, он осторожно вскарабкался по склону вулкана, пока не оказался почти что на одном уровне с краем письменного стола мистера Скрибблера.
– Снова за труды праведные, э? Ах, как это мило!
– Он – натура чувствительная, – вклинилась Бриджет.
– Снова за труды праведные, э? Ах, как это мило!
– Он – натура чувствительная, – вклинилась Бриджет. – Ла, мистер Скрибблер, мистер Самсон Хикс вам вопрос задает, вы разве не слышите? Он же ваш лучший друг, не считая еще одного человека, сами знаете кого, а уж она вас до скончания жизни ждать не станет.
– Да слышит он, слышит, – закивал мистер Хикс, не погрешив против истины, поскольку заметил, что сосредоточенность мистера Скрибблера уже убывает, о чем свидетельствовали многочисленные признаки: передвигалось по пергаменту с перебоями, то и дело останавливаясь, зрачки переместились к уголкам глаз. А тут еще клерк зевнул и взъерошил волосы.
– Бриджет пора за уборку приниматься, – напомнила прелестная поденщица. – Но без поцелуя она ни за что не уйдет. Ла, мистер Скрибблер, неужто вы таки не спуститесь и не уделите минутку Бриджет, прежде чем она с вами распрощается?
– Да сгинь ты со своим поцелуем! Хикс о деньжатах толкует, – негромко предостерег Самсон Хикс, тщась отвлечь клерка от его занятия. – Собственно говоря, это предложение, друг Скрибблер. Предложение оказать небольшую услугу. В высшей степени пустячную услугу – разумеется, с надеждой на вознаграждение.
При одном лишь упоминании о деньгах перо мистера Скрибблера застыло в воздухе. Глаза его, превратившись в щелочки, хитро забегали туда‑сюда. Брови поползли вверх словно бы удлинились. Клерк отложил перо, оправил жилет, свесился с табурета, сложив руки на коленях, и с новым интересом впился взглядом в дымчатые стекла очков.
– Ага, – выдохнул мистер Хикс, не то радуясь про себя, не то запыхавшись, – ведь он по‑прежнему балансировал в воздухе, цепляясь за стопку книг. – Я так и знал, что вы равнодушны не останетесь. Друг Ричард, уж простите мою смелость.. а сколько жирный прохвост вам на данный момент платит? Может ли быть, что больше восемнадцати шиллингов в неделю, э?
Лицо мистера Скрибблера вытянулось, и он опечаленно потряс головой.
– Пятнадцать?
И голова и шевелюра вновь горестно качнулись из стороны в сторону.
– Двенадцать?
Нет, даже не двенадцать.
– Выходит, десять?
Удрученным кивком клерк подтвердил истинность последней цифры.
– Прискорбный случай. Оченно прискорбный случай. Каких‑то десять шиллингов в неделю. – Саймон Хикс грустно присвистнул. – Скажите, вы знаете «Клювастую утку», старый трактир на Хайгейт‑хилл, мистер Ричард? Тот, что смотрит на гавань? Старина Хикс частенько туда наведывается, почитай каждый день. Загляните туда на неделе, когда вам будет удобно. Я могу кое‑что вам предложить – к вашей же финансовой выгоде.
Тут дверь конторы законника Винча вновь распахнусь, положив конец беседе. Однако на сей раз вместо дородного поверенного в проеме возникла долговязая фигура скряги. Он выскользнул во внешнюю комнату, и при виде столь сомнительной сцены глаза его вспыхнули.
– Винч, – вопросил скряга самым что ни на есть ледяным тоном, – что делает там, наверху, этот человек?
Поверенный, что последовал за Иосией в комнату, учтиво отстав на пару шагов, замер на месте. При виде своего агента, повисшего на стопке книг, он уронил монокль, а лицо его покрылось морщинами неудольствия. Он промокнул лысину и раздраженно взмахнул ворохом бумаг в сторону франтоватого джентльмена в черном.
– Хикс! Прекратите отвлекать этого юного растяпу и слезайте. Скрибблер… кхе‑кхе… квартальные балансы Пуддлби… готовы?
Мистер Скрибблер поспешно отделил от стопки несколько пергаментных листов и предъявил их мистеру Винчу – правда, на расстоянии.
– Превосходно. Кхе‑кхе. Пуддлби‑старший останется доволен.